Территориальные претензии и острова Игорь Шевырев

Китай, с недавних пор установив свои зенитно-ракетные комплексы HQ-9 на острове Юнсиндао(Вуди), снова актуализировал проблематику территориальных споров в Южно-Китайском море(ЮКМ), где основные события сейчас только начинаются.

США, а также некоторые их союзники сделали достаточно громкие заявления, позволили себе ряд эмоциональных проявлений и необоснованных «обвинений», «страшилок». При том, что в оценке происходящего допущено ряд неточностей и даже примитивных географических ошибок.

Обо всем по порядку. Спор за Саньша. Остров Юнсиндао (Вуди) расположен в юго-западной акватории ЮКМ, находится под контролем КНР с 1974 года. Это естественный природный (не искусственный новый) остров. Обитаемый остров.

С 24 июля 2012 года здесь официально открыт городской округ Саньша.

Здесь также построен военный гарнизон, проложена 2350-метровая взлетно-посадочная полоса.
На Юнсиндао претендует Тайвань (отдельная тема почему) и Вьетнам (по карте остров расположен ближе к Хайнань и вьетнамской акватории).

Основная ценность Юнсиндао – его стратегическое месторасположение. Не только с точки зрения безопасности (КНР), но и в интересах международной торговли (здесь проходит важный транспортный коридор).

Спор за острова. Многие западные СМИ допускают элементарную географическую путаницу, упуская из внимания, что есть несколько групп островов. С одной стороны, есть острова Сиша (Парасельские острова), а есть острова Наньша (острова Спрэтли).

Так вот, наиболее острые и конфликтные споры, часто освещаемые в западных СМИ, касаются именно Спрэтли, где схлестнулись претензии Филиппин, Брунея, Малайзии и Китая.

В то время как спор за Сиша находится в тени, длительное время на него вообще не обращали внимание. Отчасти ввиду сравнительно меньшей цены вопроса. Острова Сиша имеют стратегическое значение. В то время как спор за Наньша – это еще и допуск к богатым ресурсам (в том числе, нефтегазовым).

Спор о «милитаризации». В вопросе «милитаризации» не обходится без политического манипулирования. Например, где критерии «милитаризации», но самое главное – как быть с соблюдением «права государства на самооборону», которое прямо предусмотрено в ст. 51 Устава ООН?

Саньша – под юрисдикцией Китая. Соответственно, Пекин обладает правом на самооборону. Кстати, Пекин длительный срок уделял интересам самообороны ненадлежащее внимание.

В то же время США, наоборот, на большей части азиатско-тихоокеанской акватории постоянно укрепляют свое военно-морское присутствие. В частности, часто проводят совместные военные учения (со странами региона). Кроме того, периодически формально в спорные воды то заходит большой военный корабль (эсминцы, авианосец), то залетают стратегические бомбардировщики США. Хотя вообще-то регион АТР «суверенной территорией» США не является. А значит и действия Вашингтона, с позиций международного права, не могут рассматриваться как «право на самооборону».

Кстати, Вьетнам, Филиппины, Бруней и Малайзия тоже предпринимают военно-морские меры в защиту своих акваторий, но в их адрес нет никаких «обвинений» по поводу «милитаризации».

Между прочим, если уж говорить о «милитаризации» или об «угрозах», то можно бы учесть и вопрос «намерений», а также имеются ли «возможности»?

Другими словами, способен ли Китай своими сугубо оборонными вооружениями составить «угрозу» безопасности региона? Тем более, что намерения Пекина последовательно направлены на продвижение «трех инициатив»: мир, стабильность и защиту суверенных прав.

Спор о навигации. США постоянно призывают к соблюдению «свободы навигации» в регионе. В частности, в Вашингтоне постоянно апеллируют к Конвенции UNCLOS.

Правда, как раз на сей счет никто не спорит. Пекин, например, уважает и соблюдает нормы Конвенции морского права. И более того, признает действие этой конвенции. В то время как США наоборот, до сих пор не ратифицировали UNCLOS (провалив решающее голосование в Сенате). (Кстати, по этой причине Вашингтон не может выставить какие-либо юридические «претензии» Пекину).

Китай в обосновании своих прав прилагает одну историческую карту, оставшуюся с императорских времен. Это карта «линий девяти пунктиров», где пунктирами обозначены зоны, на которые претендует Китай.
Кстати, Тайвань – еще один участник спора - тоже ориентируется по этой же карте.

Между Китаем и Тайванем давно споров нет (в том числе, по территориальному вопросу).

Вот по какой карте ориентируются США – это до сих пор остается вопросом. Учитывая, что в Вашингтоне частенько путают Саньша с Наньша, периодически позволяя себе заплывать во внутренние китайские воды.

Что касается территориальных притязаний стран АСЕАН (на ЮКМ), то, во-первых, они предпочитают официально таких заявлений в адрес Китая (например, об этом можно судить из недавнего совместного заявления саммита США-АСЕАН, состоявшегося в Саннилэнде). Тем более, что у большинства стран юридическая позиция, мягко говоря, оставляет желать лучшего.

Во-вторых, страны АСЕАН отстаивают свой интерес: они тоже хотят жить как в Китае, восхищены китайскими модернизационнымиуспехами и надеются на инвестиции США.

В-третьих, США привержены собственным прагматичным интересам, а к азиатским территориальным спорам относятся осторожно. Скажем прямо – второстепенно.

Во всяком случае, в Вашингтоне не будут конфликтовать с Китаем из-за необоснованных «притязаний» стран АСЕАН.

Тем более, США и Китаю на двоих есть, о чем поговорить. А Китай, к тому же, гораздо лучше контролирует собственное морское пространство. При чем по всему периметру акватории. Например, в Восточно-Китайском море (споры с Японией) – с 2013 года развернута «Идентификационная зона ПВО». А в Южно-Китайском море – Пекин с недавних пор успешно аккуратно «намыл» пять искусственных островов (причем все чисто, с позиций международного права).

Таким образом, если сейчас по каждому из этих новых островов Китай выставит юридически обоснованные претензии на 200-мильную зону (конвенция UNCLOS), то получит 100-процентный контроль за всеми водами. И Южно-Китайское море превратится во внутреннее озеро.