Алмазбек Атамбаев стал для Киргизии символом «другой власти». Если его предшественников – Бакиева (проживающего в Белоруссии) и Акаева (бежавшего в Россию) – называют воплощениями коррупции и «советскости», то на Атамбаева народ надеется. Он удивляется Украине, где во время «оранжевой революции» на площади стоял миллион человек, но не рвался на штурм власти.
Президент Киргизии – об Украине, России, ТС и ЕС
«У нас 220 тысяч переворот совершили», - говорят киргизы, поминая сто павших в боях революционеров. О том, почему Киргизия идет в Таможенный Союз, развивает русский язык и как сотрудничает с Украиной и миром, Атамбаев рассказал, отвечая на вопросы главного редактора «Известий в Украине» Янины Соколовской.
В 2015 Киргизия намерена присоединиться к Таможенному союзу. Товарооборот Киргизии с ТС уже составил 3 млрд. долларов. В то же время Украина отказывается от вступления в ТС, не желая идти ни по белорусскому, ни по киргизскому пути. Что бы вы ей посоветовали? И каких перспектив вы ожидаете от ТС, учитывая, что посол РФ в Украине Михаил Зурабов назвал этот союз «кратковременной выгодой»?
Дата вступления Киргизстана в ТС – это дата желаемая, но пока до конца этого года будет только прописана дорожная карта. А как и когда мы будем приняты, может показать только время. Нужно принимать кучу документов, согласовывать. Надо еще чтобы члены ТС проголосовали за наше вступление.
Мы просим для себя определенных преференций, как ранее делали Белоруссия и Казахстан.
Украинцы должны сами решать, как им поступать. Как литераторы говорят, что все мы вышли из гоголевской шинели, так и мы говорим, что я вышел из шинели советского союза. И я буду только рад, если границы Таможенного союза расширяться. И для ТС, и для народов Украины и Киргизстана это будет хорошо.
Вот недавно здесь же проходило совещание руководителей служб по обеспечению безопасности стран СНГ, и все с ностальгией вспоминали времена СССР, когда проблемы экстремизма и терроризма было проще решать.
Русский язык в Киргизии является официальным. В то же время признание такого статуса за русским языком стало проблемой для многих постсоветских стран. Считаете ли Вы успешным киргизский опыт решения языкового вопроса?
В этом статусе есть только плюсы. У нас есть ура-патриоты, которые рады бы выплеснуть ребенка вместе с водой. И если бы не этот статус, нам было бы сложнее. Есть вещи, с которыми торопиться нельзя. Когда кто-то требует перевести все официальные документы только на один язык, это вызывает хоть смех, хоть плач.
Есть отрасли, где применяются языки народов, которых нет. В медицине говорят на латыни. И глупости переводить это на другой язык в период глобализации.
Нравится кому-то или нет, а русский это международный язык, признанный ООН. Есть и языки, которым грозит исчезновение, и они нуждаются в защите со стороны государства.
Защищать всегда надо слабых, это касается и языков. Русский язык в защите не нуждается.
Самая великая – русская литература, такой больше нет – говорю не в обиду ни одному народу мира.
Планируемый вывод американских войск из Афганистана может стать общей проблемой региона. База в Манасе, видимо, перестанет существовать. Как вы готовитесь к этим внешнеполитическим вызовам?
Ситуация в Афганистане нас не может не беспокоить. Один из вопросов неформального саммита ОДКБ в конце августа – эта ситуация. Мы готовимся к выводу американских войск и понимаем, что он будет неполным.
Предупрежден, – значит, вооружен. Мы заранее принимаем меры для локализации негативных тенденций в регионе. Опасения вызывает и религиозная ситуация в регионе. Она в большинстве стран оказалась бесхозной. Где-то запрещали, у нас руководители на нее плевали. Если государство самоустраняется, представители религиозных течений сразу же стремятся занять это место.
Мы в июле на совете обороны будем рассматривать эту ситуацию. Проблема в том, что наши прошлые руководители были далеки от веры. Долгое время этому вопросу не уделялось должного внимания. Но ответы есть в Коране. В самом слове Ислам есть слово салам, мир вам. А вот слово джихад трактуется так, что очищение человек должен начинать с себя. И пророк говорил, что когда умирает человек – умирает целый мир. И если ты убиваешь человека, ты уничтожаешь этот мир.
Мы – ханафиты, наше отличие от других течений ислама в том, что мы считаем, что только Всевышний может решать, кто грешник, а кто отправится в рай. Если ты не пьешь водку, но пытаешься судить людей, то ты все равно не ханафит.
К сожалению, многие из нас забыли свои корни, забыли традиции. Потому теперь мы напомним людям, что мы мусульмане и мы – ханафиты. И главная наша черта – терпимость.
Когда я пришел к власти, занимался в основном экономикой. Теперь занимаюсь и обороной, и религией. И теперь я готов напомнить людям, что они не могут пойти против веры отцов.
Чтобы понять Коран. Надо прочитать Ветхий и Новый заветы, это мы объясняем людям. А главное, наша вера – прямая противоположность терроризму.
Жириновский заявил о том, что один из кандидатов в президенты Киргизии обещал отдать России Иссык-кульскую область. Вы как к такому высказыванию относитесь?
У Жириновского родственники в Киргизстане живут, он явно за нас болеет. Но как всегда перестарался – копья сломал. Потом извинился, объяснил, что он хочет сказать. И когда он говорил о том, что бегают разные кандидаты в президенты и предлагают Иссык-куль отдать, я верю – могли у нас быть такие кандидаты. А смысл высказывания был в том, что долги надо возвращать. И действительно надо. Хотя Россия вряд ли потеряла от того, что списала нам полмиллиарда долгов.
В Киргизии дважды происходила смена власти, которую называли то переворотом, то революцией. И как вы относитесь к бегству предшественников из страны?
Киргизы всегда сами избирали свою власть. Авторитарных ханов убивали. Для нас нехарактерна авторитарная и наследственная власть. И так более 2000 лет.
Для нас характерна кочевая демократия, и обостренное чувство справедливости. Нам можно отрубить голову, но нельзя отрезать язык. У нас свобода слова выше, чем жизнь. У нас слово «ад» переводится как «несвобода». Если бы наши руководители это учитывали, революций бы не было. А у нас их – две за 8 лет. Президент после Акаева был еще страшнее.
Я всегда был в эпицентре этих событий. 7 апреля 2010 года не я организовывал революцию, я сидел в тюрьме. Меня арестовали заранее, и я тогда предупредил: если народ поднимется, ими некому будет руководить. 6 апреля за 7 часов убили более 80 человек, но с площади никто не ушел. Хотя каждые 8 – 10 минут кого-то убивали.
Революции в наше время вызываются только глупостью, тупостью и несправедливостью властей.
Нам надо делать правильные выводы. Мы перешли от президентской формы правления к парламентско-президентской. Эта форма более свойственна нашему народу. При ней не будет вождизма и тоталитаризма. Многие считают нас нестабильной, страшной страной. Об этом пишут многие наши сайты. Они смотрят на страну черными глазами.
На самом деле Киргизстан сегодня очень стабильная страна. ДА, у нас ежедневно проходят по два митинга. Но революций у нас больше не будет.
Вы говорили о недовольстве тем, что пишет киргизская пресса. Вы пытаетесь приструнить СМИ или увеличить государственный сектор?
Я не читаю газет, но уверен, что ни одну из них нельзя закрывать. Пусть пишут, но журналисты должны ощущать свою моральную ответственность. Пока же в газетах немало «грязи».
Людей надо научить ответственности. Каждый должен отвечать за свои слова. В то же время я не считаю, что СМИ должны быть государственными. Государственных должно стать меньше.
Многие помнят те времена, когда у нас за слово убивали. Рядом с оперным театром стоит памятник Геннадию Павлюку, журналисту, которого из-за его профессиональной деятельности выбросили с шестого этажа. Мы же разрешили говорить всем и все. Мы считаем, что СМИ – это средство очищения общества. Хотя читать их иногда неприятно, а порой и противно. Мы надеемся, что в итоге газеты, говорящие неправду, будут отбракованы. Останутся те, кто дает объективную информацию.
Удается ли вам бороться с коррупцией? Войну этому явлению объявили во многих странах, но мало кто ее сумел выиграть.
Сегодня у нас в тюрьме сидят несколько министров их заместители, депутаты, прокуроры, судьи. Каждый месяц нечистых на руку судей снимают с работы, судят и сажают в тюрьму. Я верю, что совет судей может самоочищаться. Сегодня они больше не защищают честь мундира и не покрывают своих коллег. То же происходит в прокуратуре. То есть процесс очищения уже пошел. Мы уже знаем, что и как делать. У нас принята стратегия развития страны до декабря 2017 года. Даже когда я уже не буду президентом, эта система будет четко работать. Я очень верю в это будущее.
При этом я не хочу давать оценки своим предшественникам. И первый, и второй президент имели уникальные шансы, но я не могу понять, чего им не хватало, чтобы просто честно работать. Признаюсь, сначала я не верил словам второго президента, который говорил, что не отдаст власть и начал стрелять. Но теперь я уверен: у нас больше не будет таких президентов. Мы будем добиваться того, чтобы за гибель людей они понесли наказание.
Что вы считаете более важным: внутренние интересы государства или взаимопонимание и взаимодействие стран?
У нас немного совместных проектов с другими странами. К примеру, из Армении мы импортируем только коньяк. Особенно сложно, когда нет общих границ и общих коммуникаций. Есть проблемы и с теми, с кем мы географически близки. Мы не можем договориться с Узбекистаном о строительстве ГЭС. С Казахстаном можем, а с Узбекистаном все не получается. Хотя это экономически очень выгодный проект.
Сегодня же многие пытаются разрушить даже остатки той большой страны, которая нас объединяла. Но что мы получим взамен? Что получим, если будем все время поднимать вопросы языков, делать друг другу гадости, убивать друг друга. Сейчас нужно, наконец, понять, что мы все от Адама и Евы, нам делить нечего.
Я вам так скажу – тот, кто хочет возродить Советский Союз, не имеет ума. Но тот, кто не скорбит о нем, не имеет сердца. Я думаю, что мы сможем сблизиться. Пример стран Евросоюза тому подтверждение.
При этом мы должны избежать любых противостояний. К каким бы народам мы не относились, слезы наших матерей всегда одного цвета и одного вкуса.
Киргизия находится на перекрестке стратегических интересов, как вы намерены развивать отношения с ЕС, Китаем и США?
Если бы мы граничили с ЕС, мы бы, наверное, думали о сотрудничестве с ним. Мы были бы рады работать, к примеру, с Латвией и ввести с ней безвизовый режим, если она к этому готова. Мы ничего не боимся.
С Китаем и США мы также хотим дружить и спокойно работать. Мы думаем, что и эти страны понимают нас. Я довольно часто встречаюсь с их представителями. У нас не должно быть внешнеполитических врагов. Мы хотим жить хорошо, прежде всего, с соседями. Мы говорим, что близкий сосед надежнее дальнего родственника. Соседство с Китаем – это наличие громадного рынка. Наши предки Китая не боялись, ходили туда со своими войсками, и до сих пор там есть города, которые называют манасами, там наша большая диаспора, и там живет последний, наверное, великий наш Юсуп Мамаевым, который, наверное, знает 15 тысяч мелодий, и правительство Китая заботится о нем.
В Украине, в Казахстане звучат призывы к тому, чтобы вы все же отказались от «шинели» и не вступали в Таможенный Союз. Вам точно нужна эта «одежда»?
Нам нужно сделать границы легко преодолеваемыми. Особенно там, где границы проходят посреди села и семьи разделены ею. Власти Киргизстана рассматривают все варианты, изучают риски и объясняют людям, как мы будем справляться с ситуацией. У нас такая страна, где с людьми нужно разговаривать. Им надо объяснить, что мы все посчитали и выяснили, что плюсов от вступления больше, чем минусов от невступления. Мы постараемся не повторить чужих ошибок.
Издание благодарит Клуб главных редакторов СНГ, Грузии и Балтии за организацию интервью
