Мир От поражения «Динамо» россияне не выигрывают

«Круглый стол» украинских и российских историков «Правда истории — история правды», проведенный во Львове «Известиями в Украине» и украинским представительством агентства РИА «Новости», должен был определить «болевые точки» совместной истории двух стран и найти способы их «лечения».

Мы намеренно ушли от политизации вопроса, пригласив к дискуссии академических историков двух стран, а не депутатов и министров. Мы намеренно сделали местом встречи Львов — город, якобы стоящий на острие украинско-российских проблем. Именно здесь историки отделили правду от вымыслов, легенды — от истины и мифы — от исторической достоверности.

Историки Украины и России назвали «болевые точки» отношений двух стран

Виктор Мироненко, руководитель российского Центра украинских исследований, главный редактор журнала «Современная Европа»: «Украина должна балансировать, иначе ее разорвет на части»

—Мы шутили, что украинские классики — это те, кого ругают не читая, в отличие от классиков, которых хвалят не читая. История Украины не обречена во всем противостоять истории России. На ум приходят слова Ключевского о том, что политика должна быть прикладной историей. Но теперь у нас история является прикладной политикой. Наступило время катарсиса; противоречия, тенденции, течения, которые развивались внутри общества украинского, буквально за последние несколько дней приобрели характер, который не может не тревожить нас как историков. Мы находимся в ситуации, сложной и для истории, и для политики. Российское общественное мнение неоднородно, не все выдающиеся писатели относились к Мазепе, как скажем, Пушкин. Мы не можем отнять у человека возможность формировать свое отношение к событиям прошлого. Но в наших силах сделать так, чтобы воздух, которым он дышит, был максимально свободен от миазмов разрытых исторических могил. Наша задача — установить правила исторического «гамбургского счета», которые нарушать нельзя. Мы во всех исследованиях уходим далеко — во времена Киевской Руси, трипольской культуры, стараемся найти что-то общее между украинским и российским историческим дискурсом. Нам нельзя забывать о принципе историзма. Во время армяно-азербайджанского конфликта Евгений Примаков, еще молодой, но уже академик, сказал: «Уважаемые армяне и азербайджанцы, история не может ответить на ваши вопросы. Сначала вы должны договориться, в каком году конкретно ситуация была абсолютно справедливой для всех вас». Это и есть принцип историзма. Нам нужно договориться и избавиться от наносного. Ну, и ладно, что у соседа корова сдохла, и какая радость, что проиграло киевское «Динамо» — россияне от этого не выигрывают. Одни нации демонстрируют энергию развития, другие — энергию баланса. Украина обречена балансировать, она не может быть страной, развивающейся в одном направлении, иначе ее разорвет на части. Следует помнить слова: «Люби род свой не за то, что он славный, а за то, что он свой». Потому считаю, что нужно любить Украину, потому что она наша.

Алексей Власов, генеральный директор Информационно-аналитического Центра по изучению общественно-политических процессов на постсоветском пространстве, заместитель декана исторического факультета МГУ: «Государства ищут новые исторические мифы»

— Сейчас происходит формирование «массовой» истории, доступной не только специалистам. Медийное пространство ретранслирует историю не как науку, а как инструмент манипуляции. В школах и вузах историю преподают как курс патриотизма. В учебниках рельефно просматриваются негативные стороны идеологизации истории. В итоге мы получаем негативный стереотип образа Украины в России. Глубина собственного исторического «я» каждого государства формирует образ страны на международной арене и центрирует это государство изнутри. Речь идет не только о России и Украине, а обо всех постсоветских государствах, которые ищут новые исторические мифы. Им нужна некая внешняя сила, которая всегда выступала бы как негативная, подавляющая. История теряет функцию научного знания и становится инструментом для вольных или невольных политтехнологических манипуляций. Хорошо это или плохо, сказать сложно, потому что мы не видим, каким будет конечный продукт. Мы не знаем, к чему придет поколение молодых украинцев, которые будут воспитаны на новых учебниках истории... Я вижу два обстоятельства, которые должны способствовать сближению позиций: 1. На Украине и в России существуют профессиональные школы историков, у них есть возможность найти общий язык 2. отношение к нашей общей истории, которое сейчас демонстрируют во власти, — это точка зрения всего исторического сообщества. И здесь есть тоже возможность для компромисса, возможность для обсуждения спорных трактовок, и, в конечном счете, — для консолидации. Я часто бываю в постсоветских странах, встречаюсь с историками и наблюдаю одну и ту же картину. Приезжаю в Баку и узнаю, что самый древний человек появился много тысяч лет назад на территории нагорного Карабаха, и есть много доказательств того, что она исторически принадлежала Азербайджану. Не знаю, как назывался древний человек армян, но он жил где-то рядом. В Тбилиси уверяют, что земли Южной Осетии принадлежали грузинским князьям Дадиани. В Астане рассказывают, что традиции казахской степной демократии имеют глубочайшие исторические корни. В этих странах прошлое соединилось с будущим. История стала попыткой ухватиться за соломинку и за нее вытащить самих себя. Я имею в виду политические элиты, которые хотят создать мобилизационный проект, способный объединить нацию. Можно ли избавиться от политизации исторических вопросов? В нынешней ситуации это невозможно, потому что история — это один из инструментов политики не только в отношениях России и Украины. Если называть вещи своими именами, то весь цикл интерпретаций связан с вопросами, которые касаются Конотопа, гетмана Мазепы, националистического подполья. Все они не решены на уровне историков, не выработана совместная позиция ни внутри самой украинской историографии, ни внутри историографии российской.

Ярослав Исаевич, директор Института украиноведения им. И. Крипьякевича, академик Национальной академии наук Украины: «Главная беда — политики, решившие, что они историки».

— Концепция того, что наше братство основано на православной религии, этнической и языковой близости, как-то уводит в сторону от исторического контекста. А если бы соседом Украины было неславянское государство, что тогда, надо было бы его сдать? История переписывалась много раз и в старое время, и советскую эпоху. Главная беда — не учебники, а политики, решившие, что они историки. В общественном сознании, даже в историографии, существует немало стереотипов, устоявшихся представлений, которые формировались в другие времена, но продолжают функционировать и влиять на людей сегодня. Задание историка — хоть как-то эти стереотипы разрушить, хотя не такое уж это простое дело. Но если мы возьмемся, то думаю, нам удастся по многим позициям сблизить свои взгляды.

Леонид Зашкильняк, доктор исторических наук, заведующий кафедрой истории славянских стран Львовского национального университета: «Историй у нас — всегда две».

— Украинская история направлена на презентацию истории украинского народа и государственности. Российская, соответственно, — на презентацию российской государственности и народа. В этих обеих концепциях есть расхождения. Я могу кратко назвать их. Это вопросы Киевской Руси и ее наследия, формирования русского сознания, казачества и гетманства, создания модерных наций — русской, украинской. Это вопросы революции в России 1917—1918 гг., голодомора или голода, внешней цивилизационной ориентации двух государств. Тут всегда есть расхождения в точках зрения стран, исходящих из своих конкретных национальных интересов. Потому историй у нас — всегда две.

Кость Бондаренко директор Киевского института управления им. Горшенина: «Идеал Украины — это Гуляй-Поле».

— Я, наверно, отношусь к тем, кто хочет видеть единую концепцию, хотя бы на уровне школьных учебников. Истории, которую изучают в школе, необходимо придать статус проблемы государственного значения, поскольку сегодня на Украине нет единой концепции — в разных регионах страны историю изучают по-разному. Маленький крымский татарин до сих пор учит, что его предки были врагами украинцев. Также маленький поляк, гражданин Украины, в школе узнает, что Богдан Хмельницкий воевал с его предками. Я сторонник того, чтобы мы подошли к истории синтетически, хотя так в свое время делал Сталин. Он собрал великолепный коллектив ученых, которые написали историю СССР. Думаю, что история Украины должна быть синтетической историей народов, живущих на этой территории. Это должна быть история украинского и русского народов, крымских татар, поляков… Я вхожу в экспертную комиссию по украинским учебникам истории. Мы выработали рекомендации, где говорится, что нужно дать — и с позиции историзма, и с позиции современности — невраждебный по отношению другим народам вариант украинской истории. Он должен стать основой для нашей общей работы, для украинских и российских историков. Нужно избавить историю от мифов, которыми она напичкана. У нас все началось с эйфории 90-х, когда мы решили, что аэропорт Орли в Париже назван в честь Пилипа Орлика. Хотя селение Орли существовало еще 12-м веке, ошибка кочует из одного учебника в другой. Необходимо забрать историю у политиков, которые часто спекулируют ею, выставляют себя на посмешище перед историками-профессионалами. Мы слишком поспешили отказаться от наследства, связанного с Советским Союзом. В историческом плане Советский Союз показывают исключительно в черном цвете, хотя Ленин провозгласил самоопределение наций, Сталин объединил Западную и Восточную Украину, Хрущев присоединил Крым к Украине, а Брежнев привел к власти в Кремле днепропетровский клан, который 18 лет правил империей. Наши народы объединяет не колыбель трех братских народов, не средневековая история и не времена Российской империи. Наше общее — это советский опыт. Украина развивается не как Россия и не как европейское государство. Идеал Украины — все-таки «Гуляй-Поле», к которому она постоянно стремится. Это «Гуляй-Поле» превратилось в майдан, и далее все развивалось вокруг этой степной истории, умноженной на экономические факторы, определяющие развитие страны в прошедшем и будущем. Вспоминается гениальный короткометражный фильм, снятый в России, «Часы моего дедушки». В одной из комнат шикарного дома олигарха маленький мальчик играет с золотыми старинными часами. Мальчик будто рассказывает: «Это часы моего дедушки». И тут будто перематывается лента: черно-белые кадры, поезд, в вагон заходит молодой аристократ. Это его часы. Рядом прекрасная дама, они пьют шампанское, разговаривают — и вдруг выстрел, в вагон забегают красноармейцы, убивают всех. Один из красноармейцев забирает часы. И тут — голос мальчика: «Это был мой дедушка». Это квинтэссенция нашей истории — украинской, российской, литовской, латышской, эстонской…

Наталья Юсова старший научный сотрудник Института истории Украины: «Историки — не каста воинов».

— Представители научного сообщества не являются кастой воинов. Это скорее каста жрецов и, когда идет мирный диалог между ними — пусть это будут российские, белорусские или другие исследователи на академическом уровне, — всегда очень хорошо и спокойно. Когда историков призывают стать воинами, не все могут сохранить академичность, не утратив самого себя. Здесь уже теряется наработка, которая произошла во время академических дискуссий, и не всегда общество может быть готовым воспринять то, что могут сказать историки.

Андрей Ермолаев директор Центра социальных исследований «София»: «Через 50 лет Мельниченко посвятят фильм «Подвиг разведчика».

— На сегодня Украина и Россия — два общества, переживающие сложный период культурного национализма. Нам нужно решить ключевую задачу — понять те общества, в которых мы живем сегодня. Глазами трезвыми, честными, адекватными, потому что все происходящее сейчас с Украиной я рассматриваю как социальную трагедию. Украинская нация пока не может сформировать образ прошлого, но она не создает и образ будущего. В этом — главный вызов для общества, которое должно принять решение и организовать социальное общество, политическую нацию. Сейчас украинские эксперты, прокуратура, Служба безопасности не могут ответить на вопрос, как Мельниченко записал Кучму из-под дивана, но пройдет лет 50 — снимут фильм «Подвиг разведчика», в котором очень просто покажут, как все происходило. Проходит время, и то, что сложно понять современникам, историки распишут без проблем яркими красками. Мне кажется, что мы сейчас столкнулись с той необычайной ситуацией, когда начинаем понимать всю сложность современности.