Мы живем в очень конкретном мире, где право по традиции граничит с идеологией.
Свой-чужой — определяющий инструмент жизни в постсоветской Украине. Оно и понятно: простые решения сложных проблем удобны и привлекательны. Вот только последствия таких решений тяжелые...
Существование права представляет собой социальную реальность, отменить которую не могут даже те, кто осуществляет государственную власть. Право отличается от неправа принципиально. Как вынашивание ребенка женщиной не может быть короче девяти месяцев, так право не может, не должно корригироваться в политических целях. Иначе оно превращается в неправо.
Все эти банальности из теории права я сознательно повторяю в статье, посвященной очень конкретной и чрезвычайно серьезной проблеме украинской реальности — проблеме нелегального употребления наркотических веществ. К сожалению, до сих пор эта тема не стала предметом интереса социальной политики Украины (я пишу это уверенно, поскольку являюсь главой Экспертного совета при Министерстве труда и социальной политики). Серьезное, последовательное правовое сопровождение этой проблемы у нас также отсутствует.
Динамика распространения наркоэпидемии по Украине устрашающая. Однако до недавнего времени государственные структуры страны эту опасность игнорировали. В первую очередь игнорировал и продолжает игнорировать украинский законодатель. Понимаю, было бы полным абсурдом (или правовым излишеством, если выражаться мягче, интеллигентнее) введение соответствующих положений в тело украинской Конституции, по природе своей являющейся моноконституциональным актом. Но существуют другие законодательные акты, определяющие отрасли права, где было бы уместным хотя бы односложно разместить упоминание об этой специфической зоне компетенции, создав тем самым предпосылки для ликвидации ныне существующих пробелов в праве и так называемого квалифицированного молчания права. Самый простой пример — «Основы законодательства о здравоохранении» в современной редакции.
Отсутствие четкой иерархии нормативных актов позволяет легко и безответственно создавать любые, в том числе и противоречащие логике и праву нормативно-ведомственные акты, «удобные» для конкретного ведомства или конкретного чиновника. Так, фактическое сокрытие статистическими подразделениями Министерства здравоохранения смертей тысяч и тысяч молодых украинцев в результате злоупотребления наркосодержащими веществами является вполне «законным» в силу существования подзаконного акта Министерства здравоохранения, рекомендующего не упоминать наркозависимость как причину смерти, если умерший при жизни не был легализован в качестве «наркомана» в наркологической службе того же министерства. С точки зрения существующего законодательства этот подзаконный акт не является таким, каким он в действительности является (плохим, ошибочным, преступным...).
Ни одно из двух наших социальных министерств (социальной политики и по делам семьи и молодежи) не озаботилось созданием хотя бы каких-то, пусть и «худых» стандартов, определяющих работу центров социально-психологической реабилитации наркозависимых. Растущие как грибы после дождя эти центры, как правило, сугубо коммерческие, никем не контролируются, используемые в них методики никем не сертифицированы, поэтому случаются в них и смерти клиентов, и жестокое обращение с ними, вплоть до пыток. Разумеется, в зоне внимания прокуратуры этих центров нет. Да и как, собственно, прокуратуре контролировать их, не имея на то ни одного конкретного правового документа, определяющего стандарты и методики их работы.
Положение о работе нашего Министерства труда и социальной политики не содержит ни единого слова о работе в этом конкретном направлении социальной политики в стране. По-видимому, законодателю это неизвестно. Некоторые обязательства в этом отношении имеет Министерство по делам семьи, молодежи и спорта, в его положении такое упоминание существует. Но практика очевидна: все, в том числе и социальные аспекты этой проблемы, у нас традиционно соотнесены с работой наркологической системы Министерства здравоохранения, которая плохо, а зачастую и намеренно плохо, выполняет и свою собственную функцию — оказание квалифицированной медицинской помощи наркозависимым. И здесь правоприменение почти никогда не контролируется прокуратурой. Почему?
На мой взгляд, наиболее яркой иллюстрацией к ситуации полного правового волюнтаризма в этой специфической сфере было недавнее административно санкционированное еще президентом Ющенко введение метадоновых программ в стране. Не подготовленное юридически, не согласованное в деталях с компетентными правоохранительными органами это сугубо административное решение, облаченное в форму ведомственного документа Министерства здравоохранения, привело к неизбежному — появлению нового «уличного» наркотика под названием «метадон».
Ни в какой мере не претендуя на желание и умение дать полный анализ правовых дефектов в этой отрасли права, я хочу высказать свое эмоциональное отношение к проблеме как гражданин Украины и налогоплательщик. Решение проблемы в целом невозможно, это показывает опыт и вполне демократических стран, и агрессивно, жестоко борющихся с нелегальным оборотом наркотиков деспотических режимов. Но минимизация этого несомненного зла в Украине возможна. Первый шаг на этом пути — создание головного административного государственного центра, с помощью других ведомственных и независимых экспертов формирующего социальную политику в нашей стране в этом направлении.
Было бы целесообразным определить это основной функцией недавно образованного Комитета по контролю за наркотиками при Кабинете Министров Украины. Иных эффективных возможностей решения этой проблемы у нас не существует.
