Сегодня народная артистка СССР живет в старом районе Тбилиси — Ваке, в обычном многоэтажном доме 30-х годов прошлого века. Найти его нетрудно, в округе любой подскажет, где живет знаменитость, а дверь в подъезд открывается, даже если вы позвоните не самой певице, а ее соседям. Тем не менее, шикарным по нынешним меркам жилье мировой знаменитости не назовешь. Подъезд, как во многих тбилисских домах, давно требует ремонта. И лишь поднявшись на верхний этаж, понимаешь, что адресом не ошибся. На площадке журнальный столик с цветами, стены квартиры увешаны портретами и афишами певицы. Несмотря на плотный график, отказать в интервью корреспонденту «Известий в Украине», приехавшему на два дня в Тбилиси, она не смогла.
Известия: Нани Георгиевна, мы с вами встретились во время Великого поста. Вы из верующей семьи. Удается ли соблюдать пост?
Нани Брегвадзе: Да, я верующий человек, но не пощусь, не доходят руки. Правда, мяса не ем. А в церковь и я, и мои родственники ходим. Да и дома молюсь. Часто хожу на кладбище к родителям, там поблизости есть церковь, туда захожу. Когда бываю в Москве, напротив моего дома также есть церковь. Как я ее люблю! Она небольшая, но очень уютная. Захожу и молюсь — выхожу и чувствую себя спокойной, очищенной. Начинаешь любить всех. Я помню, когда впервые молилась. Мне было 13 лет. Со мной жила моя двоюродная сестра. Она всегда молилась и мне это понравилось. Значит, я должна была прийти к Богу, раз я на это обратила внимание. С того дня очень редко так бывает, чтобы я не помолилась перед сном и утром.
И: Советская власть вам не мешала верить в Бога?
Брегвадзе: Обо мне писали всякое, мол, комсомолка, хотя никогда не была комсомолкой. Не хотелось, и все. И крестик я носила так, что всем было видно. А потом этот крестик отняли и в газете написали. Это сделал секретарь парткома консерватории. Я очень обиделась и не разговаривала с ним. Но все были на моей стороне.
И: У вас очень много известных песен. Но есть ли такие, которые вы считаете судьбоносными?
Брегвадзе: Да, таких песен несколько. «Песня о Тбилиси», «Калитка», «Ах, эта красная рябина» и, конечно же, «Снегопад». Я даже не знаю, если бы я не спела эти песни, что было бы в моем репертуаре? У меня такое чувство, что зрители ждут именно эти песни. Приятно!
И: У вас были предчувствия, что это хиты?
Брегвадзе: Никогда в жизни! Я никогда об этом не думала. Не было никаких предчувствий. К примеру, грузинские песни все становились популярными. Такие композиторы для меня писали, что все это было мое. Только время показало, что эти песни стали хитами.
И: Песня «Снегопад» о том, что жизнь скоротечна, что не все удается успеть. А вы все успеваете?
Брегвадзе: Нет, конечно. Проходит время, и я задумываюсь: что успела сделать? И понимаю, что я еще многое бы сделала, потому что занята своим творчеством. А есть еще общественная деятельность, которой я не уделила внимания. Я, конечно, многим помогала, ко мне часто обращались за помощью. Это естественно. Я Бога прошу, чтобы была благородной и помогла людям. Это от души. Но многое все же не успела, потому что служу дару, который у меня от Бога.
Известия: У творческих людей всегда мало времени остается семье. Как у вас с этим обстоят дела?
Брегвадзе: Конечно, не могу сказать, что достаточно уделяла внимания семье, но всегда к ней тянулась. Многие артисты, имея детей и внуков, живут для себя. Но у нас, грузин, нет такого, чтобы только для себя жить. Ты живешь для них. Особенно в последнее время живу для них. Могу сидеть дома и ничего не делать, благо у меня есть пособие от государства, но я все должна сделать для семьи. Для себя все уже сделала, причем в начале карьеры не было такой цели. Я под Богом хожу, все получалось без моей активности. Бог одарил меня музыкальностью, голосом — само собой все получалось. Но я много ездила, по два-три месяца не бывала дома. Перелеты, автобусы, гостиницы, которые не были такими хорошими, как сейчас. Это было очень тяжело для меня, но не из-за отсутствия комфорта. Я имею в виду, что была лишена привычного для меня круга общения. Среди моих знакомых — люди и моего возраста, и постарше, очень порядочные, яркие личности, писатели, художники, артисты. Все они собирались у нас дома. Как в книжках писали про салоны у знати, так и у нас были свои салоны. Моя мама всех приглашала, и вечера у нас были потрясающие. Я страдала, скучала по этим людям, когда была на гастролях.
Дома сидеть и иногда выходить на сцену — ничего не даст. Пришлось жертвовать привычной домашней обстановкой, которую я наблюдала с детства. Но без страдания ничего не бывает. Ты должен работать, отдавать себя профессии.
Но я не могу сказать, что не уделяла времени семье. Когда родилась моя дочка, я год не работала, кормила ее грудью и с ума сходила по сцене. К слову, я училась на пианистку, а не на певицу. Школу пения я прошла дома. Моя мама и ее сестры прекрасно пели — романсы грузинские, русские… Эта полифония! Кроме моей мамы, никто музыкального образования не получил.
И: Дети, внуки не упрекали, что часто вас не видят?
Брегвадзе: Жаловались, конечно. 27 марта у моей дочери день рождения, а я была на гастролях. Но они уже привыкли.
И: Не удивительно, ведь ваша дочь также известная певица. Вы с ней даже выступали вместе.
Брегвадзе: Да, часто просят нас спеть вместе. В Таллине три года подряд выступали, так им понравилось. Также мы пели вместе в Казахстане — в Оперном театре, в Москве и Тбилиси. И сейчас приглашают. Но у каждого своя дорога. Моя дочь не может ездить на концерты, у нее целая армия своих детей. К тому же в Грузии нет такого музыкального рынка, как в России. Равно как и у вас, на Украине, сколько чудных голосов, какой музыкальный народ! И что? Разве некоторые — София Ротару, Тая Повалий — пробились. Россия — рынок огромный, и россияне любят ходить на концерты.
И: Ваши внуки пошли по вашим стопам или у них другие профессии?
Брегвадзе: Один мой внук, который учился на экономиста, стал архитектором, он очень хорошо рисует. Второй учился на стоматолога, но стал заниматься компьютерной графикой. А вот внучка Наталья учится на втором курсе консерватории, она будет классической певицей. А я даже не знаю, какая я певица: эстрадная или филармоническая.
И: У вас был фонд «Нани», который помогал начинающим певцам.
Брегвадзе: Он уже не работает. Не было поддержки. Кто-то должен вкладывать деньги. Но в помощи молодым я не отказываю.
И: Как вы оцениваете талант молодого поколения и условия для развития. Им сложнее, нежели было вам пробиться на сцену?
Брегвадзе: Конечно. Сейчас ты хорошо спел на конкурсе, выиграл приз и дальше что? В наше время государство обеспечивало работой, гастролями. Тогда даже не было такого сильного желания стать популярным, как сейчас у молодых людей. Тогда это не было престижным занятием. А сейчас дети с малых лет с ума сходят по сцене. Они думают, что это очень легко. Они не понимают, что такое настоящее искусство. Я, может быть, тоже не знала в свое время. Но с годами начала понимать. Конечно, у нас много поют. Незнакомые люди могут сидеть вместе и петь, будто они подолгу репетировали.
Я была на гастролях в Америке и спела «Сулико». Это очень популярная грузинская песня. В зале были грузины. Я перед исполнением объяснила, что эту песню петь лучше с кем-то, потому что там идет первый, второй голос и бас — тогда звучит потрясающе. Затем запела. И вдруг из зала запели хором — первый голос, второй, третий. Я остановилась, только продолжала аккомпанировать. А они пели. Тихо и как будто один человек пел. Такая была синхронность. Вот этому не учат, это дар от природы. Не зная друг друга, не репетируя, так петь. Я плакала.
И: Среди тех молодых людей, которые к вам обращаются за помощью, есть яркие таланты?
Брегвадзе: Очень много. Просто замечательные. Поют и по-грузински, и по-английски. По-русски меньше. Это раньше было престижно знать русский язык — мои тети, папа, все говорили на русском. А сейчас у нас престижно знать английский язык. На грузинском, к слову, петь очень трудно. Там нужно передать эмоциональную глубину, музыкальность, мелодию. Нужно все исполнить, сделать так, чтобы не было налета искусственности.
И: Вы также снимались в кино. Не было искушения променять сцену на съемочную площадку?
Брегвадзе: Нет, я не такая большая актриса. Никто меня не видел актрисой. Я обожала кино. Когда была молодой, все время хотелось, чтобы меня заметили, взяли в кино. Но никто не взял. А сама не решалась пробиваться. Ведь было много профессиональных актрис. Но я снялась в нескольких лентах, в эпизодах. К примеру, в фильме «Ожерелье для моей любимой». Когда меня пригласили, помчалась, как сумасшедшая. Потом сказали, что я неплохо сыграла. А в кино я еще много фильмом озвучивала.
И: Почему вы сейчас практически не выступаете в Москве?
Брегвадзе: Всегда плохо, когда политика вмешивается в культуру. Но даже если бы меня пригласили петь во время военных действий, я бы никогда не пошла. Я пережила такой страх, когда стреляли. Не знаешь, что будет в следующую минуту. Но через год-два успокоилась и потихоньку начала выходить в свет. В Москве дала только один концерт. Я свою родину так люблю! У меня нет российского гражданства, у меня есть только квартира в России, которую мне подарили поклонники. Я от нее не отказалась. Живу там вылазками. А постоянно живу здесь. Есть грузины, которые оставляют свою землю. Но это вынужденно, все испытывают ностальгию.
И: Например, как Ия Нинидзе, у которой в 90-х был тяжелый период в жизни.
Брегвадзе: Да, Иечка — моя родственница. Ей немного легче, ведь когда она росла, уже жила в Москве. Я думаю, что ей там сейчас лучше. Когда твои дети живут рядом, и тебе проще жить там, где есть они. Но и ее тянет сюда. Она бывает у нас в гостях.
И: Какой зритель для вас самый любимый?
Брегвадзе: Я не очень обращала внимание на аплодисменты. Самое главное, когда я вижу выражение лиц зрителей, их глаза. И после концерта, когда все встают. Самое главное, когда ухожу с концерта довольной. Был случай, когда спела песню о Тбилиси — весь зал встал. Я не ожидала, заплакала, стояла такая гордая. И еще когда после 90-х годов я поехала в Америку, на концерте не смогла допеть, потому что весь зал плакал, и я плакала. Когда публика выражает любовь, я это очень ценю. У меня хорошая интуиция, знаю, что будет. Но я себе никогда не позволяю таких мыслей: вот сейчас выйду и покажу вам. Нет, я всегда должна переживать перед концертом. Я должна все отдать публике, я ее очень люблю. Не люблю сборных концертов, потому что там разношерстная публика и мне позволяют спеть одну-две песни, это очень мало, так людей не разогреешь. Даже «Снегопад» в таких случаях не помогает. Публику нужно вести за собой на пик эмоций, а потом они уже мои, а я — их. И это искренне. Если не любить публику, нужно сидеть дома. Я не понимаю, когда у артиста на первом месте деньги. Конечно, все мы работаем за деньги, идут переговоры о сумме, но если день концерта пришел, все должно уйти на задний план. Ты на сцене будто голый. Публика чувствует фальшь. Бывает, публику трудно «разогреть». Но все равно под конец даже такие зрители начинают активно реагировать. Не знаю, от чего это зависит.
И: С кем из украинских певцов вы знакомы?
Брегвадзе: У меня очень хорошее отношение к украинцам. У вас очень красивые женщины и породистые мужчины. Я много ездила на гастроли на Украину, чудная публика. Во Дворце «Украина» давала три или четыре концерта подряд, выступала в филармонии. Очень теплый был прием. Но дружить с кем-то из украинских певцов не вышло. Вот Софико Чиаурели и Котэ Махарадзе имели очень близких друзей на Украине.
И: Вы были членом жюри в украинском конкурсе «Песни моря» в прошлом году. Как вам наши таланты?
Брегвадзе: Меня пригласил Ян Табачник. Мы с ним в хороших отношениях. Он очень добрый человек. Прекрасные участники конкурса. Но мне жалко их. Ведь такие певцы иногда выступают по телевизору, их изо всех сил «раскручивают», но такое исполнение мне противно. Есть хорошие, талантливые ребята, а пробиться им трудно.
И: Нани Георгиевна, когда украинцам ждать вас с концертом?
Брегвадзе: Когда захотите, тогда и приеду. Знаете, в чем дело. Тебя любят, тебя уважают, но вот та моя публика, которая понимала мое искусство, уже в почтенном возрасте. Кому-то тяжело прийти на концерт, у кого-то денег нет. А сейчас популярен совсем другой стиль — музыки практически нет, одни танцы на сцене. Но, кстати, молодежь, которая бывает на моих концертах, уходит очень довольной. Они не знают даже, как мне сказать это. Говорят просто: супер. Это очень хорошо. Но переговоры идут, есть некоторые трудности. И дело даже не в деньгах. Мне будет очень приятно приехать к вам.
Редакция благодарит компанию IDS за помощь в подготовке интервью
