Однажды старый филин посоветовал ежикам — чтобы их никто впредь не обижал — стать волками. Ежи поначалу обрадовались, но поразмыслив, опять обратились к филину с вопросом: как относительно мелким и мирным ежикам стать крупными и матерыми хищниками? На что филин ответил: «Не задавайте глупых вопросов, я стратег, а не тактик».
То и дело в последние дни приходится слышать словосочетание «космическая держава» по отношению к нашей стране, равно как и по отношению к нашему северному соседу. А посмотришь вокруг, на повседневность, не овеянную космическим романтизмом — поневоле вспоминается пассаж профессора Преображенского о шариковских советах «космического масштаба и космической же глупости».
Расхождение между стратегическими целями и «неприглядностью общего вида» сформулировано было еще Визбором в знаменитом припеве «Зато мы делаем ракеты и перекрыли Енисей, а также в области балета мы впереди планеты всей»!
Вообще говоря, сочетание стратегического масштаба и глупости в мелочах — страшная вещь. Когда стратегические задачи решаются, а повседневная жизнь тех, на чьих плечах, а подчас и костях строится решение этих самых стратегических задач, остается за скобками и никого не интересует, получается то, что старшие люди десятилетиями созерцали в советской действительности (см. песню Визбора).
В геополитическом масштабе, кстати, похожая ситуация. Космическими стали не Россия и Украина по отдельности, а «космический колхоз» под названием СССР. При этом национального самоопределения в какой бы то ни было сфере, а тем более в космической не могло быть по определению (шароварная показуха не в счет). Поэтому о космичности Украины смогли заговорить в полный голос только после вынужденного самороспуска упомянутого колхоза. А ведь, правда, Засядько, Кондратюк, Кибальчич, Королев... Откуда они были? Без Украины советского космического прорыва не могло бы произойти. В то же время, в условиях того времени он и не мог быть отдельно чьим-то: российским или украинским. Колхоз-то никто не отменял. Сегодня его как бы и нет. Но мировоззрение, порожденное коллективной ответственностью и коллективной же бесхозяйственностью осталось, к сожалению. И вот эта колхозная бесхозяйственность в решении «тактических» проблем и есть то советское наследие, от которого нам бы побыстрее излечится. Чтобы не только идти в светлое будущее, но и по дороге неплохо себя чувствовать.
А то что получается? Нам принадлежит десятая часть мировых черноземов, а эрозия почв прогрессирует, и никто в ус не дует. В космос свои ракеты, правда, с чужими грузами запускаем, а выпуск собственного современного автомобиля так и не осилили. Всюду получается сплошное «через тернии в космос». А под ноги посмотреть? Там ведь тоже есть куда приложить космические технологии. Космический статус-то сейчас уже важен не как факт в международной гонке престижа и вооружений. Он важен как источник технологий, новых решений. И технологии эти нужно учиться эффективно внедрять. А это может сделать только конкретный хозяин, а не абстрактный колхоз, в который по инерции всех пытаются загонять.
Мне как-то рассказывал один знаменитый профессор, что разработки есть, технологии есть, но попытки их внедрить не в условиях очередного гигантского технопарка, а условиях маленького гибкого, мобильного частного производства моментально рождают государственно-налоговое «Куда? Стоять! В колхоз!» В то время как разбазаривание ресурсов и нецелевое их использование в других, не выходящих за рамки колхозного мировоззрения ситуациях ни у кого почему-то вопросов не вызывают.
Я иногда думаю: не вернись тогда Гагарин из полета целым-невредимым, что было бы? В его благополучное возвращение вложен труд приборостроителей из Харькова и Киева, ракетостроителей из Днепропетровска и список наших «космических» городов можно продолжать. История сослагательного наклонения не знает. И наш космический статус — исторический факт. Осталось только научиться им пользоваться.
