Ограничения будут возрастными и «паспортными» — украинским клиникам репродуктивной медицины запретят помогать иностранцам. Как относятся к таким законодательным инициативам сами врачи, «Известиям в Украине» рассказал профессор, директор и основатель Института репродуктивной медицины Федор Дахно, который был первым, кому удалось получить «ребенка из пробирки» на Украине.
Библия — первая книга по репродукции
известия: Депутаты хотят ограничить право украинок пользоваться услугами репродуктивной медицины. Как вы к этому относитесь?
федор дахно: В Верховной Раде действительно рассматривается проект закона № 8282 об ограничении применения репродуктивных вспомогательных технологий. Мы уже ограничивали кибернетику, генетику. Видимо, настал черед репродуктивной медицины. Депутаты хотят ограничить возраст женщины, которая может воспользоваться репродуктивными услугами, такими возрастными рамками: не менее 21 года и не более 49 лет. Но репродуктивный возраст женщины на самом деле зависит от многих факторов. Мы предлагали ограничить возраст женщины, которая может воспользоваться нашими методиками, 54 годами. В среднем продолжительность жизни украинской женщины 72 года, чтобы ребенка поставить на ноги, нужно восемнадцать лет. Вот мы и подсчитали: 72 минус 18 равно 54. Я не понимаю, неужели это дело законодателя — указывать врачам, кому показаны наши методики, кому нет и какие должны быть возрастные лимиты?
Но депутаты хотят пойти дальше. Отказать в такой помощи тем, кто состоял на учете в наркодиспансере. Но у нас нет единой системы учета таких больных. Также хотят запретить участие в программе иностранцам. Еще хотят не признавать ребенка, рожденного суррогатными матерями.
Мы много вопросов обсуждаем коллективно в рамках Украинской ассоциации репродуктивной медицины. Планируем внести в Верховную Раду свои предложения по изменению терминологии. Нужно записать законодательно такие аксиомы: бесплодие — это заболевание, которое необходимо лечить; бесплодие — это не приговор, а состояние организма, которое поддается лечению; и третье — не надо бояться врачей и заниматься самолечением. Если в течение одного года супружеской жизни без контрацепции не наступает беременность, обратитесь к врачу. Если два года лечения ничего не дали, обратитесь в клинику вспомогательной репродуктивной медицины. Нужно уменьшить интервал времени между тем, как выявлены признаки бесплодия и обращением в клинику. Этот интервал не должен превышать три года. Ведь на Украине существуют 33 клиники вспомогательной репродуктивной медицины. Милости просим!
и: 19 марта исполнилось 20 лет со дня успешного оплодотворения in vitro. Вы были первопроходцем в этой области. Как оно, быть первым?
дахно: Я не задумываюсь над этим. Что значит быть первым? Я еще понимаю, когда человек первым придумал какую-то методику, которой в мире до этого не было. А мы лишь перенесли опыт Великобритании, Австралии, Франции, США на украинскую почву. На постсоветском пространстве мы были третьими после Москвы и Ленинграда, кому удалось добиться рождения ребенка после зачатия in vitro. Когда на Западе активно практиковали эту методику, в СССР только в Москве и Ленинграде были лаборатории, проводившие эксперименты по оплодотворению в пробирке. Меня пригласили в Данию как специалиста по иммунологии репродукции и поставили задачу разработать антифертильную вакцину. Это был 1979 год. Там я присутствовал на лекции Роберта Эдвардса, где он рассказывал о своем опыте 1978 года, когда в Великобритании родилась первая девочка из пробирки Луиза Браун. По возвращении домой я начал активно продумывать способ внедрения зарубежной практики у нас в стране. Поделился своей идеей с Валентином Грищенко, который был моим учителем, он дал добро. В марте 1981 года прошло совместное заседание представителей Минздрава СССР, Академии наук СССР, Академии медицинских наук СССР, где приняли решение, что в Москве, Ленинграде и Харькове будут проводиться исследования по зачатию вне организма женщины. Мы начали практически одновременно, но первый ребенок из пробирки родился в Москве в 1986 году. На Украине условия для успешного появления первого ребенка с помощью технологий in vitro нам удалось создать только 19 марта 1991 года. Это был прорыв — пусть с запозданием, зато сразу на мировом уровне.
и: Первый ребенок в вашей практике после зачатия in vitro родился, когда вы еще работали в Харькове. А когда вы приняли решение переехать в Киев?
дахно: Когда мы получили первые беременности, первые роды, я переехал в Киев и обратился в горисполком, чтобы зарегистрировать предприятие. Назвал его Лаборатория Дахно. Сейчас я живу в условиях, где есть ответственность за свои результаты работы. Я не боюсь своим именем называть предприятие, потому что долго и упорно работал на него. Переименовали мы лабораторию в Институт репродуктивной медицины 27 октября 1994 году. Спустя многие годы, 27 октября родилась первая девочка в нашем институте, которая на протяжении шести месяцев в виде эмбриона хранилась в криосостоянии.
С тех пор прошло много времени. Мы многое реорганизовали, усовершенствовали. И только одно остается неизменным — качество. Я глубоко убежден, что мы могли бы выдвинуть такую парадигму: качество вспомогательных репродуктивных технологий должно гарантировать, что женщина будет здоровой с одноплодной беременностью и родит одного здорового ребенка. Нельзя работать как в той старой песне: «Нам нужна победа, одна на всех, мы за ценой не постоим». Мы должны стоять за ценой. Поэтому мы ставим задачу — не беременность любой ценой, а здоровая беременность.
Женщина — это не машина для производства детей
и: А как вы относитесь к проблеме многоплодности в репродуктивных технологиях?
дахно: Мой принцип таков: женщина — это не машина для производства детей. Англичане заметили, что некоторые супружеские пары воспринимают бесплодие значительно легче, чем многоплодную беременность. Потому что все эти разговоры, что за один раз родим сразу всю семью, глупость. Ведь осложнения чаще возникают при многоплодной беременности. В Бельгии для предупреждения многоплодия предлагают проводить до шести циклов — оплаченные программы за бюджетные деньги — при согласии на трансфер одного эмбриона. В нашем институте мы давно вводим по два эмбриона, а в случае неудачных предыдущих циклов, при условии, если возраст женщины старше 35 лет — три эмбриона, но исключительно с согласия женщины. Это соответствует приказу МОЗ № 771 от 23.12.2008 г.
и: А как вы подбираете врачей?
дахно: По любви. У меня с ними договор — период адаптации в течение одного года. То есть три месяца испытательный срок, как положено по закону, а еще семь месяцев — по обоюдному согласию. Это нужно, потому что необходимо проверить не только деловые и профессиональные качества, но и человеческие, чтобы сотрудник прижился в коллективе. У нас работает небольшое количество людей, но это люди суперинтеллекта, с очень высокими моральными и этическими показателями. Все православные, у меня, вон видите, в кабинете «контролер» есть — иконы Божьей Матери. Я всецело полагаюсь на них.
и: После аварии на ЧАЭС количество бесплодных пар увеличилось?
дахно: Я бы сказал, что этот фактор существенно не повлиял на частоту бесплодия. Но репродуктивная медицина сейчас может помочь многим. На планете родилось уже 6 млн детей после зачатия in vitro. Здесь очень важно подчеркивать, что мы не выращиваем детей в пробирке. Оплодотворенная яйцеклетка находится в пробирке максимум 120 часов. Дальше ее переносят в организм женщины, где плод развивается естественным путем. Я очень не люблю определение «искусственное» или «экстракорпоральное» оплодотворение. Это неверные термины середины 70-х годов прошлого века. Мы занимаемся вспомогательными репродуктивными технологиями.
Нас приравняли к парикмахерским
и: А случаи шарлатанства среди репродуктивных клиник бывают?
дахно: Медицина имеет два направления — помощь и услуги. Медицинская помощь — это сфера производства. Количество, качество и ассортимент. В ассортименте у нас мальчик и девочка, в количестве — один, два, три ребенка, а качество должно быть одним — наивысшим. Работать шарлатан здесь не сможет. Ведь есть результат. И если бы в Минздраве понимали разницу между помощью и услугами, нас не приравнивали бы к сфере услуг, куда входят, к примеру, те же парикмахеры.
Мы составляем договор с пациентами, в котором расписан ряд лечебных процедур, которые мы проводим, чтобы наступила беременность. Проводим лечение, а беременность не наступает. Можно ли обвинить в этом доктора? Конечно, нет. Может ли он нарушить что-то? Может. За это он должен нести ответственность, именно за свои ошибки, а не за то, что попытка не увенчалась успехом. Ведь это всего лишь попытка решить проблему, а не стопроцентная гарантия. Успех лечебных мероприятий зависит от многих составляющих, в нашем Институте эффективность составляет 40—45%, это довольно высокие показатели. Мы прилагаем максимум усилий, чтобы наибольшее количество семей стали счастливыми родителями.
и: Существует легенда, что эти технологии очень дорогие.
дахно: Это не легенда, а обоснованный факт. Программа дешевой не может быть. Аппараты УЗИ стоят очень дорого, хотя через три — пять лет они устаревают и их необходимо обновлять. Инкубаторы, питательные среды, лабораторное оснащение, одноразовая лабораторная посуда — все стоит денег. Строжайшее соблюдение технологии и стерильность также требует затрат. На медикаменты приходится 45—50% стоимости программы. Ну и, конечно, труд медперсонала должен оплачиваться на уровне. Нужно понимать, что это разновидность медицинской помощи, где простая экономия может обернуться вредом для здоровья. Поэтому мы затраты не урезаем, а оптимизируем. И если сравнивать с зарубежными клиниками, где цена в разы превышает нашу, становится понятно, почему к нам приезжают пациенты из США, Израиля, Франции и других стран.
Если есть повод беспокоиться о вероятности бесплодия — не затягивайте, обращайтесь в клиники репродуктивных технологий. В Институте репродуктивной медицины работают специалисты мирового уровня, за одну консультацию можно исключить или предотвратить проблему, которая завтра может оказаться бедой. И самое главное — не теряйте веру. При современном развитии науки в Украине невозможное становится возможным.
