Что на самом деле происходит в Армянске? В чем причина экологической катастрофы? Кому угрожают токсичные выбросы крымских химических предприятий? И будет ли Армянск пригодным для жизни людей? Об этом говорим в студии Радио Крым.Реалии с главой Ассоциации индустрии гостеприимства Украины, экс-министром курортов и туризма АР Крым Александром Лиевым.
– Как бывший житель Армянска знаю, что в «химическом» регионе (Армянск – Красноперекопск – север Крыма) несколько десятков тысяч людей работают на химических заводах. Я сам был директором и одним из акционеров ОАО «Бром» в Красноперекопске, и мы там привыкли к разного рода выбросам. А Армянск так расположен, что благодаря розе ветров довольно частые выбросы цеха серной кислоты завода «Титан» доходили до сел Красный Чабан (ныне – село Преображенка Херсонской области, – КР) или села Перекоп, но до самого города обычно не доходили. Того, что произошло сейчас, старожилы города раньше не припомнят. Кислотонакопитель этот я хорошо знаю, и помню, что в жару его регулярно орошали, создавали специальные завесы, я удивлялся: неужели это помогает? Но проводили работы, чтобы разбавить содержание кислоты. Сейчас я с несколькими десятками людей созванивался, расспрашивал, и технологи завода говорят, что катастрофа связана именно с кислотонакопителем и что его давно не разбавляли водой, как это было раньше.
Последствия ощутимы для людей физиологически – на слизистой и коже – в радиусе 25-ти километров. Видно и по растениям, что происходит что-то необычное. Видно по автомобилям и по металлическим предметам. Например, металлический забор моей бабушки, которая там живет, за одну ночь стал ярко-рыжим. Какие другие будут последствия, нам придется изучать долго. И как еще отреагирует фауна? Там много редких степных животных и насекомых. В общем, это большая беда.
– Первые сообщения о выбросах токсичных веществ появились в ночь с 23-го на 24-е августа. А заседание СНБО Украины состоялось только 6 сентября. Тогда же пришло сообщение, что контрольно-пропускные пункты будут закрыты. 37 сотрудников украинской контрольно-пограничной службы обратились за медицинской помощью. Неужели в таких районах не стоит специальное оборудование, которое должно реагировать на выбросы? И почему украинской власти потребовалось для реагирования две недели
– Завод «Титан» расположен в Армянске не потому, что там для него есть сырье или сбыт его продукции. Завод и раньше попадал в разные коллизии из-за того, что находится на стыке двух административных регионов Украины – Херсонской области и Крыма. Велись даже дискуссии по изменению админграниц. И уж точно он не приспособлен к работе в условиях, когда Крым – серая зона, а завод находится на линии столкновения. Очевидно, что есть и замалчивание проблемы, и старая советская и путинская тема – показывать, что «у нас все хорошо». Реакция украинской власти тоже имеет привкус политики и приближающихся выборов. И слава богу, что в Украине общественное мнение диктует власти, а не как в России – власть диктует обществу. Наша власть оценила, что эта тема привлекает внимание украинцев, и это заставило собрать заседание СНБО и в целом проявить свою реакцию.
– У России было больше рычагов влияния на ситуацию, инструментов мониторинга, однако говорилось, что все в порядке, что в превышении концентрации вещества никто не виноват, тем не менее, спустя две недели детей все же решили вывозить. Это можно считать повторением того, что было с Чернобылем в 1986 году?
– Трудно комментировать все, что делают там оккупанты. Это чаще всего исполнение директив Кремля, а в Кремле особенно глубоко не копают. Наша правозащитная группа «20 февраля» много помогала крымчанам, и мы поднимали вопрос перед украинским правительством о необходимых действиях. И завод «Титан», и «Крымский содовый завод» сильно зависят от украинской энергосистемы, и от ресурсной базы, в том числе от воды, от Северо-Крымского канала. Они являются частью экосистемы Причерноморья и Приазовья. Эти заводы, как я сказал, неспособны работать в условиях серой зоны. Фирташ зарабатывает деньги, создавая риски для людей южной части Херсонщины и северной части Крыма – это около 500 тысяч населения. Надо об этом говорить, привлекать иностранных экспертов. Думаю, что любая иностранная комиссия может запретить работу заводов, потому что это пороховая бочка.
– Что нужно делать Киеву? Требовать закрытия «Титана» или, как предлагают некоторые, спрятать гордость и пустить воду, чтобы этот завод смог ожить?
– Нужна мониторинговая миссия. Она имеет все основания там побывать хотя бы потому, что ситуация касается двух морей международного значения – Черного и Азовского. Кроме того, я приверженец той идеи, что мы должны поддерживать связи с Крымом и через эти связи удерживать Крым в орбите Украины. Те, кто не верят в возвращение Крыма, стоят за то, чтобы обрубить концы, выкопать ров, построить стену – и «чтоб вы там все сдохли». Таких людей я считаю более сепаратистами, чем те, что были в Крыму. Я верю в возвращение Крыма. Если однажды обстоятельства сложились так, что его стало возможным захватить – они смогут сложиться и так, что мы сможем его вернуть.
Мы должны быть готовыми воспользоваться такими обстоятельствами. Поддержание связей с Крымом подразумевает подачу и воды, и электроэнергии. Я считаю абсолютно безграмотным обесточивание Крыма. Что это за странные методы в современной стране, которая стремится к Европе? Что мешало президенту Порошенко выступить с таким заявлением: «Дорогие крымчане. У нас сегодня потребление Крымом электроэнергии составляет 100 единиц. Из них 40 единиц потребляет население, а 60 единиц потребляют фирташи и военные комплексы России. С сегодняшнего дня мы подаем вам в сутки только 40% электроэнергии. И когда вам будут отключать электричество, знайте, что это отключаем не мы, ваши сограждане, которые понимают, что вы оккупированы, – отключают вас ваши же оккупанты»? Была возможность и продовольствие поставлять. Украинские продукты качественнее, дешевле, вкуснее и привычнее для крымчан. Мы могли бы его переупаковывать, маркировать, даже в желто-голубой упаковке завозить. Тогда у крымчан референдум был бы каждый день, когда они должны решать, покупать качественный украинский йогурт или российский отвратительный в два раза дороже.
В общем, все эти ниточки, связывающие материк с Крымом, надо было правильно использовать. А то, что эти нити оборвали, только ускорило и стимулировало интеграцию крымской экономики в российскую и сделало нас сегодня безоружными в ведении переговоров. К примеру, мы могли бы перекрывать канал в связи с тем, что нашего Олега Сенцова сейчас там держат в тюрьме, и это был бы способ нашего влияния. Мы многое могли бы применять по делу и добиваться своих целей. Однако, как мне кажется, победило мнение людей, считающих, что Крым не вернется.
– Российское информационное поле контролируется Кремлем, и далеко не все в России знают о масштабах экологического бедствия в Армянске. Но рано или поздно эта информация просочится. Станет ли меньше наплыв россиян на полуостров?
– Крым принимал в мирное время 1 млн 200 туристов из России. На мой взгляд, это были люди, которые действительно любили Крым. Для меня образ такого туриста, которого мы всегда ждали в Крыму – это Юрий Шевчук, солист группы «ДДТ». Он говорил, что ехать в Крым – это не туризм, а паломничество. После оккупации такие россияне перестали туда ездить. Поток восполнили люди, приезжающие не по своей воле, а по путевкам, которые им дают бесплатно, и таких людей около 700 тысяч ежегодно.
Такого туриста экологические проблемы в Крыму не остановят. А вот увеличение турпотока, о котором говорил Аксенов, вряд ли стоит прогнозировать – и из-за экологической катастрофы, и из-за того, что в Крыму постоянно движется военная техника. Адекватные, нормальные россияне сейчас не видят Крым безопасной для отдыха зоной. Не видят ее и эффективной для инвестиций. Потому системных инвестиций нет. Есть несколько компаний, которые бесплатно что-то отняли, покрасили-побелили – но это не инвестиции. Даже интересные, лакомые проекты не финансируются. То есть российские деньги в Крым не идут.
