Нин Воинственный вел себя умно, когда у страны был путь, и глупо, когда у страны не было пути.\r\n\r\nКонфуций
Образ президента Белоруссии Александра Григорьевича Лукашенко в качестве непредсказуемого и, как результат, непоследовательного политика начал формироваться задолго до нынешней информационной войны между Москвой и Минском, причем как постсоветскими СМИ (в первую очередь украинскими, либеральными российскими и оппозиционными белорусскими), так и солидными зарубежными изданиями. Вкупе с несомненной авторитарностью нашего героя все это породило достаточно карикатурное восприятие «бацки» частью общественного мнения стран-соседей. Причем карикатура эта достаточно легко варьируется от «кровавого палача», когда в западных СМИ речь идет об исчезнувших политических оппонентах, до «грустного клоуна», когда в российских СМИ обсуждают очередной лукашенковский дипломатический «поход на Запад».
И тем не менее вопреки устоявшимся стереотипам есть все основания утверждать, что Александр Григорьевич — один из самых последовательных политиков в современной постсоветской истории. И абсолютное большинство, казалось бы, противоречивых фактов его политической активности вполне мирно улягутся в общую канву, если мы определим идеологические установки бессменного белорусского президента.
«Государственный национализм» — это становой хребет политической линии Лукашенко вот уже на протяжении 16 лет его правления; состоит в обеспечении максимального внутреннего суверенитета Белоруссии. Успех в этом направлении очевиден — Минск при принятии внутриполитических, а также абсолютного большинства внешнеполитических решений обладает практически полной независимостью от внешних сил, будь то международные организации либо крупные геополитические игроки. Базисом «государственного национализма» президента Лукашенко является сохранение в госсобственности стратегических отраслей и предприятий Белоруссии, что обеспечивает полный контроль государства над национальной экономикой даже в условиях широкого распространения мелкого и отчасти среднего частного бизнеса.
Для полноты картины необходимо добавить «фактор Лукашенко», который в данном случае практически эквивалентен классической формуле Людовика XIV: «Государство — это Я!»
Собственно «национализм от Лукашенко» можно наглядно описать как идеологически зеркальное отражение знакомой и привычной нам украинской национал-демократии. Несколько упрощая ситуацию, можно сказать, что украинские «нацдемы», исповедуя лозунг «Вперед, в Европу!», во главу угла ставят европейскую идентичность украинцев — в ущерб православно-восточнославянской. Разумеется, в Белоруссии имеются политики (в первую очередь вышедшие из Белорусского Народного Фронта образца начала 1990-х — аналога украинского РУХа), исповедующие национализм, аналогичный украинскому, но они занимают маргинальную нишу; сам же Александр Лукашенко большую часть своего срока проводил политику «Прочь от Европы!» и «Вперед, в Россию!», ставя православно-восточнославянскую идентичность белорусов выше их европейскости. Кстати, вместо пресловутой «руки Москвы» в Белоруссии принято ссылаться на не менее вездесущую «руку Варшавы», благо немало этнических поляков состоят в руководстве белорусской оппозиции.
Коренное же различие между украинскими националистами и Александром Лукашенко состоит в том, что первые свои проевропейские лозунги провозглашали вполне искренне, в то время как призывы «бацки» всегда были чистой имитацией. При этом Минск при Лукашенко оказался намного менее зависим от Брюсселя, нежели Киев при Ющенко и Тимошенко — от Москвы.
Стратегия «государственного национализма» позволила ему избежать политического влияния как Запада — через международные организации и так называемые демократические институты гражданского общества, так и России — через приватизацию стратегических объектов белорусской экономики. И в реализации этой стратегии — сохранения политического и экономического суверенитета Белоруссии — он был вполне последователен все 16 лет своего правления.
Кризис стратегии «государственного национализма» начался с приходом в России к власти Владимира Путина, который взял курс на жесткую прагматизацию отношений на постсоветском пространстве. И в ответ начиная с 2003 года Александр Лукашенко позволял себе делать все более и более жесткие заявления в адрес Кремля. Не оправдались надежды Александра Григорьевича и на «более мягкого» преемника Путина — Дмитрия Медведева: при нем отношения официальных Минска и Москвы обострилась до такой степени, что в хрестоматийном тандеме «следователей» роль «доброго» перешла к Путину.
Не имеет особого значения, кто первый начал информационную войну (Минск ведет ее от НТВ-шного фильма «Крестный батька», Москва — от 15-минутного прямого эфира Саакашвили по государственному белорусскому телевидению) и поводы к ней. Причина очевидна — нежелание Александра Лукашенко выставлять на приватизацию (читай — продавать) стратегические объекты начиная с нефтеперерабатывающих мощностей и заканчивая трубопроводной системой. Однако за дымовой завесой взаимного «черного пиара» сегодня происходят интересные процессы, находящиеся под полным контролем Лукашенко. Так, немного по факту либерализовав процесс выдвижения и регистрации кандидатов в президенты Белоруссии и заигрывая то с Грузией, то с балтийскими республиками, Лукашенко сумел добиться некоторого смягчения позиции Евросоюза — запрет на въезд в ЕС снят для 36 белорусских чиновников из 41, находившегося в черном списке. Более того, президент Литвы Даля Грибаускайте во время визита в Минск публично озвучила намеки Евросоюза на возможность признания результатов грядущих президентских выборов легитимными со стороны ЕС.
И здесь необходимо отдать должное Лукашенко-дипломату: в отличие от большинства своих бывших и действующих коллег по постсоветскому пространству, он, добившись небольшого успеха на Западе, не стал «закреплять» этот успех путем дальнейшей конфронтации с Россией.
К слову, даже на фоне резкого ухудшения политических отношений Москвы и Минска белорусский парламент ратифицировал документы по Таможенному союзу, а белорусское правительство форсировало подготовку к созданию Единого экономического пространства (ЕЭП) Белоруссии, Казахстана и России. В публичной же сфере, доведя ситуацию в информационном поле до точки кипения, Александр Григорьевич начал «сдавать назад». Так, в преддверии встречи с Далей Грибаускайте, «бацка» в интервью «Литовскому курьеру» (21 октября) взял по отношению к Кремлю оправдательный тон и вновь позиционировал Белоруссию как «западный бастион России». Не в последнюю очередь это было связано с 5%-ным падением рейтинга президента, вызванным его временной антироссийской риторикой.
Ранее Национальное собрание Белоруссии дало примирительный ответ на достаточно жесткое заявление российской Государственной Думы по поводу политики белорусского президента, а сам Лукашенко неожиданно поздравил с днем рождения Владимира Путина (7 октября), притом, что юбилей Медведева (14 сентября) был проигнорирован.
Нет сомнений в том, что Кремль оценил и эти, и другие — непубличные — сигналы со стороны Минска. В результате ни один из альтернативных кандидатов в президенты Белоруссии не получил даже моральной поддержки, а попытавшийся перекраситься из русофобов в русофилы лидер «Европейской Белоруссии» Андрей Санников вообще получил в Москве достаточно жесткий публичный от ворот поворот. Кроме того, последнее предложение Москвы по нефтяным пошлинам (РФ будет поставлять на белорусские НПЗ нефть на беспошлинной основе, а Белоруссия будет направлять в российский бюджет всю экспортную пошлину от полученных из российского сырья нефтепродуктов), по мнению ряда экспертов, является вполне приемлемым для Минска компромиссом, кладущим конец «нефтяным войнам».
И уже сегодня можно утверждать, что очередные президентские выборы станут для Лукашенко простой формальностью, а сам Александр Григорьевич в среднесрочной перспективе останется одним из наиболее стабильных факторов на постсоветском пространстве.
