Украинские промышленные альпинисты поднимаются на огромную высоту, чтобы помыть фасад здания, участковые раскрывают убийства, а пожарные прыгают в огонь без противогаза, чтобы спасти человека. Журналисты выяснили, у кого в стране самые опасные профессии и сколько у нас платят за самую адреналиновую работу.
Всем нам знакомо чувство страха. Или того, что мы называем страхом по причине своего слабого знакомства с реальной опасностью. Кто-то боится пауков или лягушек, большинство из нас — визита к стоматологу. Множество представителей так называемого офисного планктона испытывают животный ужас, переходящий в ночные кошмары и хроническую депрессию, поймав мрачный взгляд шефа (а у того, возможно, просто как раз разболелись зубы).
Подобные страхи сопровождают нас всю жизнь, причем, как утверждают психологи, еще и заметно укорачивая ее при этом. А есть, между прочим, люди, чья обыденная работа как раз и заключается в том, чтобы проходить через ситуации, просто обязанные вызывать страх у каждого нормального человека и действовать на грани реального риска для жизни, или даже за этой гранью. Глядя на человека, спокойно работающего на огромной высоте, совершающего головоломные трюки, идущего в огонь пожара или под пули преступника, которому нечего терять, мы невольно представляем себя на его месте и пытаемся понять: «Каково это? Ради чего он это делает?»
Чтобы получить ответы на эти вопросы, мы решили поговорить с представителями тех профессий, для которых ежедневная встреча с адреналином — привычка и обыденность.
Ввысь: альпинистские труды
Помыть снаружи стеклянный фасад — простое дело. Но не тогда, когда речь идет о здании в несколько десятков этажей высотой. А ведь на стене телевизионной башни или у опоры перекинутого через пропасть моста нужно проводить и антикоррозионную обработку, и сварочные работы. Всеми этими увлекательными делами на свежем воздухе занимаются промышленные альпинисты. И чем больше тянутся наши города ввысь, тем более востребованы представители этой нескучной профессии. Казалось бы, приходить в нее должны из альпинизма спортивного. «Сейчас считается, что этим лучше заниматься людям, не связанным с этим видом спорта — их легче научить определенным правилам безопасности», — уверяет Александр Пенов, руководитель компании, занимающейся промышленным альпинизмом.
Профессия промышленного альпиниста — не тот случай, когда человек идет на риск ради достижений или острых ощущений. «В этой работе все предусмотрено и организовано так, чтобы у вас даже возможности сорваться не было, — говорит Пенов. — Вы в любой момент должны быть в безопасности, несмотря на то, что находитесь на большой высоте». Острых ощущений, впрочем, в этой работе хватает, поскольку простой физиологический страх есть у всех. «Более того — важно, чтобы человек боялся, — объясняет Александр. — Без страха он расслабится и наделает ошибок, которые приведут к несчастному случаю. Главное, чтобы не было фобии, не дающей нормально работать».
Зарабатывают промышленные альпинисты по-разному. В серьезных компаниях пытаются организовать работу так, чтобы меньше 500 грн за день работы на высоте человек не получал. Средний заработок в теплый сезон, когда работать днем можно дольше, может составлять 800 грн в день. На очень сложных работах, например, на обрезке деревьев, можно заработать и 2 тыс. грн в день — работа с бензопилой на дереве тяжелее физически, да и риск получить травму выше, чем вися где-нибудь на 30-м этаже.
Под пули: штурмовой взвод
Старший лейтенант милиции Руслан Клочок последние три года служит командиром штурмового взвода роты спецназначения полка милиции особого назначения «Беркут». Его задача — «брать» тех, кто категорически не согласен попадать в объятия правосудия и поэтому готов оказывать ожесточенное сопротивление. «Мы получаем вызовы по задержанию закрывшихся в зданиях опасных вооруженных преступников», — объясняет Руслан. К счастью, за время командования Руслана взвод потерь не имел. «Дай бог, чтобы так было и дальше», — добавляет офицер. Кроме удачи избегать потерь помогает специальное снаряжение (щиты, шлемы и жилеты — все с приставкой броне-), профессионализм бойцов, сработанность группы и тщательная проработка каждой операции. Но опасность для человека, идущего под пули, присутствует всегда. «У нас есть любимая поговорка: чтобы наши выходы на операцию совпадали с нашими заходами», — рассказывает Руслан.
Страх обычно приходит уже после завершения операции, когда, расслабившись, сознание начинает выдавать варианты «что было бы, если...». Во время штурма не до того: все предельно сконцентрированы на выполнении своей задачи. Бояться — слишком большая психологическая роскошь. «Все понимают, что риск большой. Но если мы взялись за это дело, на нас рассчитывают люди — и мы должны помочь. Потому что за нас этого никто не сделает. В спецназ приходят люди, которые осознают, куда они пришли, и понимают, какими могут быть последствия».
Чтобы попасть в роту спецназначения, необходимо пройти строгий отбор — тесты на общефизическое развитие, владение оружием и приемами рукопашного боя, психологическое обследование. В роте у каждого есть либо разряд, либо звание мастера по какому-нибудь прикладному виду спорта. Сам Руслан — участник двух чемпионатов Украины по снайперскому многоборью.
На вопрос, зачем люди идут в это дело (кстати, зарплата у сержанта штурмового взвода — 4000 грн), Руслан говорит о каких-то полузабытых в наше циничное время вещах вроде романтики, желании помочь людям, победе над злом.
Впрочем, экстрима хватает и в большинстве других милицейских специальностей. Даже в такой мирной, казалось бы, работе участкового инспектора приходится иметь дело не только с алкоголиками, наркоманами и семейными дебоширами, но и с преступниками посерьезней. Майор Павел Бондар, 13 лет работающий участковым в одном из сельских уголков Свирского района Киевской области, как-то в ходе беседы с одним асоциальным типом узнал, что его знакомый закопал у себя в сарае чей-то труп. «Я ему не поверил, — рассказывает Павел. — Подумал, что это от пьянства. Но все же решил проверить. Заехал к подозреваемому, взял его к себе в опорный пункт, там с ним поговорил. В общем, он признался. Он был совершенно не похож на убийцу, и я не верил в его вину до тех пор, пока оперативно-следственная группа не извлекла из земли тело».
Минимальная зарплата, которую получает украинский сельский участковый — 1700 грн. Но есть надбавки, в том числе и за раскрытие преступлений. «Так что если не сиднем сидеть, а работать добросовестно, то и зарплата будет неплохая», — говорит Павел Николаевич. Неплохая зарплата — это 2,5—3 тыс. грн.
В огонь: спасатели и их приметы
Работа пожарных — один из тех редчайших случаев, когда киношный стереотип недалек от реальной действительности. «Вход в огонь, вытаскивание кого-то из огня — типичная для пожарного ситуация, — говорит подполковник Игорь Шарый, начальник управления реагирования на чрезвычайные ситуации ГУ МЧС Украины в Киеве. — Нередко пожарные входят в горящие помещения, снимают с себя противогаз, надевают на пострадавшего и выносят».
Сам Игорь Борисович попал в пожарную охрану по воле военкомата в 1990 году. Тогда личный состав Московского гарнизона пожарной охраны на 80% состоял из украинцев. Отслужив положенные 2 года, Шарый вернулся в Киев и добровольно подался рядовым бойцом в Киевский гарнизон пожарной охраны. Почему? Просто понравилось. «Для того, кто прослужил 5 лет и больше, это уже образ жизни, — рассказывает офицер. — После этого срока остаются люди, которые прикипают душой, уходят после него единицы». Почему уходят? По разным причинам. Часто человек переезжает в другое место. Или ему банально не хватает денег — государство своих спасателей не особо-то балует. Зарплата — минимум 2000 гривен. С выслугой лет она повышается, есть надбавки за суточные дежурства, за ночные, за риск, за работу в противогазе, но даже после всего этого принести домой хотя бы 5 тыс. гривен для бойца пожарного расчета практически нереально.
А почему тогда остаются? Потому что это уже даже больше, чем семья. Люди привыкают полностью рассчитывать друг на друга в самых сложных ситуациях, и это цементирует крепче семейных уз. «Даже если человек уходит со службы, он не уходит из команды, — говорит подполковник Шарый. — Поддерживает отношения с бывшими сослуживцами, их семьями».
Как у всех людей, ходящих рядом с опасностью, у спасателей есть свои приметы и связанные с ними «запреты». Например, они не фотографируются на пожарах, не чистят зубы перед дежурством, не к добру идти на него и в свежевыстиранном обмундировании — обязательно испачкаешь на пожаре. Поэтому после стирки надо некоторое время походить в форме. Есть личная плохая примета и у подполковника Шарого — слушать на работе «Раммштайн». Кстати, офицер в кабинетного работника не превратился — если ситуация серьезная, он выезжает на объект вместе с подчиненными.
Начальник управления персонала подполковник Виталий Мухин говорит: «Мы принимаем на службу ребят до 30 лет после армии с хорошим здоровьем. Они проходят специальную медкомиссию, психологическое обследование, сдают нормативы по физподготовке. После всего этого идет ознакомительный период и 4-месячное обучение в учебном центре».
Со львами: в клетку к зверю
Когда артист укладывает свою голову в пасть огромной кошки, хочется спросить нечто вроде: «Мужик, ты что, совсем не боишься?» На что Алексей Пинко, дрессирующий львов в Киевском цирке, отвечает: «Не боятся только дураки». Нужно осознавать риск, на который идешь, понимать характер животного, уметь себя с ним вести. Расслабишься, нарушишь правила безопасности — и наказание может оказаться очень быстрым и болезненным.
Так что страх оправдан. Но, с другой стороны, зверь его прекрасно чувствует! И подчиняться тому, кто сам боится, не станет. Поэтому без хорошего внутреннего самообладания работать с животными не получится. К счастью, как говорит дрессировщик, человек привыкает ко всему: «Если неподготовленный человек подойдет к клетке со львом, у него сразу идет выброс адреналина, поднимается давление, учащается сердцебиение. Мы же со временем успокоились. Дома я или у клетки со — мое сердце уже бьется одинаково».
Приходят в цирковую профессию разными дорогами. Кто-то продолжает династию, кто-то с детства мечтает об арене, готовится, поступает в цирковое училище. Алексей же, по его собственному признанию, в юности цирком «не болел». Пришел сюда уже взрослым, в 27 лет. Вначале — в качестве воздушного гимнаста. «У меня был товарищ, который предложил попробовать свои силы в этом жанре, ему нужен был тренированный человек. А уж потом решил попробовать себя в дрессуре. Попробовали — начало получаться».
И о хлебе насущном. Получают цирковые артисты за свою полную трудов, риска и постоянных командировок работу не так уж и много: зарплата дрессировщика, например, — 8000 грн.
На экране: прыжки и падения
Если вы смотрели сериал «День рождения Буржуя», то вспомните врача в исполнении актера Владимира Горянского. В одном из эпизодов, удирая от нехорошего персонажа, он вынужден выпрыгнуть в окно прямо через стекло. На самом деле вместо актера прыгал каскадер и координатор Международной ассоциации каскадеров-профессионалов «Украина» Юрий Грошевой.
Юрий в этой профессии с 1992 года. «У нас династия каскадеров, — говорит он. — Отец с братом занимаются, и я начал. А вообще люди обычно к нам приходят или из большого спорта, или из цирка. Я, например, занимался греко-римской борьбой». Борцовская база определила основную специализацию Юрия — партерную работу (акробатические элементы в драках). Раньше он занимался конным спортом, поэтому в его арсенале есть и работа с лошадьми. И еще одна его фишка — работа с огнем. «Когда горишь, мозг получает слишком много сигналов об опасности. В какой-то момент захлестывает паника. Нужно собрать всю волю, чтобы полностью отработать трюк. И еще — очень доверять страхующим». По поводу страха Юрий говорит так: «Если не страшно, надо уходить из профессии. Потому что страх помогает делать все обдуманно». Что касается травматизма, то разные мелкие неприятности вроде ушибов — дело обычное. Серьезная травма может рассматриваться как признак непрофессионализма — значит, что-то не продумал, что-то упустил в подготовке трюка.
К сожалению, кинематограф в нашей стране находится в очень печальном состоянии. Многие украинские каскадеры уехали в Россию, где с работой и деньгами все-таки намного лучше — иногда можно получать и по $1000 в день. Оставшимся здесь приходится непросто: если собрать заработки активно работающего трюкача за год, получится в среднем 4000 гривен в месяц.
По материалам: Сегодня
