В середине декабря президент Украины начал административную реформу. Ее первый этап должен закончиться уже до нового года. В итоге в стране будет меньше министерств и ведомств, а количество чиновников сократится вдвое. Принесет ли это запланированную экономию бюджетных средств на целый миллиард гривен?
Какой эффект стоит ожидать от второго этапа реформы? И не закончится ли благородная затея банальным переделом сфер влияния политических групп? Ответы на эти вопросы в рамках пресс-скуба «Известий в Украине» искали известные политологи и народный депутат.
Евгений Копатько,
руководитель компании Research & Branding Group
Премьера сменят, если кризис усилится
— Последние события повлияли на расстановку сил в высших эшелонах власти. Мой коллега прав в том, что есть конфликт, существующий в латентной форме, а вот к весне будут сюрпризы. Но только в том случае, если усилятся кризисные моменты, связанные с деятельность нынешнего премьер-министра. Думаю, что здесь возможны и кадровые решения. Пока о них, по-моему, никто не говорит. Ответ на вопрос о том, чьи позиции усилили, а чьи ослабили, риторический. Полагаю, что все будет зависеть от действий людей, ответственных за новые сферы влияния.
На мой взгляд, сейчас единственный способ для политиков сохранить свои позиции — это действовать, и чем решительнее — тем лучше. Возможность для этого есть, ведь существует относительно сложившаяся во всех отношениях вертикаль власти, чего не было последние 6—7 лет. Эта власть, к сожалению или к счастью, обречена на реформы по той простой причине, что апеллировать к прежней власти и ее промахам бесконечно не выйдет. Хорошо, что во власти это понимают. Буквально недавно кто-то из первой пятерки руководства страны высказал мысль, что можно сколько угодно говорить об ответственности прошлой власти, но нужно и самому брать полную ответственность за события в стране. Поэтому кадровые перестановки важны.
Фактор равной отдаленности политических групп от центра власти после реформы сохранился. Но в стране уже произошли изменения, которые подталкивают руководство к более решительным действиям. Какими эти действия будут — покажет время.
Тарас Стецькив
народный депутат, «Наша Украина — Народная Самооборона»
Баланс групп влияния выдержан
— Изменения в структурах органов власти, которые сейчас происходят, трдно назвать административной реформой. Один, даже очень правильно составленный административный указ, нельзя считать реформой. Это скорее попытка обозначить вектор изменений системы государственного управления на центральном уровне. Я скептически отношусь к тому, что происходит, поскольку механическое сокращение министерств еще не означает, что мы улучшаем качество государственного управления. Если министры станут первыми заместителями, а министерства — агентствами, то на качестве работы это не отразится. Нужно знать: а что же дальше?
В значительной мере на решение Виктора Януковича повлиял внешний фактор — надо как-то показать западным инвесторам, в частности МВФ, что работа по сокращению расходов госбюджета проводится. А что на самом деле происходит, манипуляция или реальная работа — покажет время. Что касается изменений в расстановке политических сил, думаю, Янукович сохранил баланс. Он не отдал явного предпочтения ни одной группе, которая, условно говоря, борется за влияние в его окружении. Можно сказать, что пострадал Владимир Литвин. И остается догадываться, почему он молчит и все так спокойно воспринимает. Фактически у него забрали почти все, что он имел в правительстве. Можно сказать, что несколько ослабили влияние Сергея Тигипко. На него, как на куратора Министерства социальной политики и труда, повесили еще и пенсионную реформу. А вот Андрей Клюев сохранил свои позиции. Как, впрочем, и группа Фирташа. Таким образом, Виктор Янукович не сделал явного крена ни в чью сторону. Он попытался показать, что он арбитр, он дальше определяет политику, и на равном расстоянии от себя держит все основные политические группы, которые борются за влияние на президента и за пост премьер-министра.
Янукович в силу нынешних полномочий может принять любое решение, и это может быть Азаров, это может быть не Клюев, это может быть не Бойко. Это может быть четвертая фигура, может быть Левочкин. Думаю, Янукович сохранил баланс сил, потому что пока не решил для себя, отказаться от Азарова и принять сторону одной из групп в его окружении или все таки выдать премьер-министру новый кредит доверия. Думаю, этот баланс сил временный, и весной он изменится в какую-то сторону.
Давление группы Фирташа будет нарастать, чтобы занять основные руководящие должности в правительстве, включая пост премьер-министра. Они имеют для этого достаточно финансов, достаточно сильный тыл в России. Так что это временное перемирие. А весной будет очередной вираж схватки за пост главы правительства Украины. Особенно, если Николай Азаров не сумеет показать приемлемых результатов экономической деятельности к концу первого квартала следующего года.
Вадим Карасев
директор Института глобальных стратегий
Президент сделал попытку удалиться от групп интересов
— Я согласен с тем, что эта реформа не преследует локальные цели. Например, говорят, что сократив чиновников и ведомства, мы сэкономим государственные деньги. С такой точки зрения эти мероприятия можно рассматривать как скрытый теневой секвестр бюджета как нынешнего, так и будущего года. Но я не склонен рассматривать эти сокращения как реформу. Потому что это не столько реформа, сколько придание государству жесткой административной управляемости. Скорее, это не реформа, а информа.
У нас в стране прошел парламентско-партийный эксперимент, когда публичная, партийная и элитная сторона государственности подавила, колонизировала административную сторону. В итоге на Украине — расцвет непатизма (когда чиновниками назначают родственников, земляков, братьев, сватов, кумов) и клиентелизма (когда фактически отраслевые министерства были отданы на откуп тем или иным кланам, партиям, партийным группам и работали на партийную казну и на партийные интересы и т.д.). Сейчас фактически предпринимается попытка восстановить баланс административного и политического. Но как у нас всегда происходит, получается не восстановление баланса, а перекос, но только в сторону чисто административных, бюрократических рычагов управления. Если хотите, это реформа бюрократическая, и она мне напоминает создание бюрократических монархий XVII—XVIII веков. Когда на место феодальным, раздробленным, клиентелистским, полугосударственным полуобразованиям приходили бюрократические монархии с бюрократической вертикалью, бюрократическими назначенцами, на вершине которой был монарх. Во всех европейских континентальных государствах так было.
Давайте отвлечемся от навязанного нам клише: авторитаризм — демократия. И перейдем к другой концептуальной рамке, а именно: феодально раздробленное или полуфеодально раздробленное государство и бюрократическое государство. Тогда станет очевидно, что мы сейчас совершаем этот переход. Первым шагом было возвращение Конституции 1996 года и конституционное восстановление президентской вертикали власти. Тем самым президент в какой-то степени смог восстановить дееспособность государства — когда решение, принимаемое наверху, получает шанс быть реализованным внизу. Как правило, для того чтобы восстановить государственность, управляемость, необходимо не только восстановление дееспособности, но и восстановление автономности высшей власти от групп интересов: дворцовых, дворовых, клановых, экономических, политических, каких угодно.
Нынешняя реформа — это попытка сделать себя автономным от групп интересов. Президент, и здесь я согласен с депутатом Тарасом Стецькивым, не нарушил баланс между группами интересов, но он нарушил баланс между собой и всеми другими группами интересов в свою пользу. Ведь всех чиновников центральных органов власти — министров, замов, руководителей агентств, инспекций, служб — будет назначать он, президент. Конечно, будут какие-то пожелания, они будут учитываться, но вся эта демократия будет существовать на кончике пера президента, и тем самым Янукович формирует свою бюрократию, свою административную элиту.
Раньше бюрократия, или псевдобюрократия, или административные элиты формировались с помощью выборных процедур через партийные механизмы, через компромиссы, коалицию, согласования, теневые сделки... Поэтому часто в этих теневых и публичных переговорах на важных бюрократических постах появлялись случайные люди, прилетевшие из космоса в буквальном и фигуральном смысле. Теперь — фактически административная монархия. Не нравится слово «монархия», назовем «административный моноцентризм».
Поэтому баланс влияния политических групп фактически соблюден, никто особо не пострадал. Все выстроено, я бы сказал, очень тонко. Николай Азаров и его группа курируют государственные финансы от бюджета до налогов. Хороший ход. Андрей Клюев и его группа из стародонецких, новодонецких и среднедонецких курируют всю экономическую среду. Это тоже деньги, только уже не государственные финансы, а рыночные деньги. Дмитрий Фирташ, Юрий Бойко контролируют всю энергетику. Борис Колесников, к слову, не стоит привязываться здесь к Ринату Ахметову, курирует инфраструктуру, хотя и не всю. Президент его освободил от такой важной и очень сложной инфраструктуры, как жилищно-коммунальное хозяйство. А вот всю реформаторскую работу возложили на Сергея Тигипко и Виктора Тихонова. Причем я не согласен с тем, что Тигипко отправили в ссылку на социальную политику. Пенсионная реформа, реформа трудовых отношений — это экономические реформы, потому что без изменений экономических, как мы когда-то говорили, производственных отношений, мы не поменяем Пенсионный фонд, не преодолеем дефицит фонда. Пенсионные деньги — это деньги капитализма. Не случайно американский капитализм называют социализмом пенсионных фондов. Пенсионные деньги должны крутиться на фондовом рынке, а для этого нужно реализовать экономическую реформу, создавать фондовый рынок. То же касается жилищно-коммунального хозяйства. Что такое объединение собственников многоквартирных домов? Что такое управляющая компания, которая должна заменить ЖЭКи? Что такое конкурсы, на которых будут распределяться деньги тем или иным управляющим компаниям на содержание домов, земель, землеотвода? Это — экономика, а не придаток к экономике, как было в советское время.
Президент фактически создает административное государство вместо публично-партийного. Я бы даже сказал больше. Когда-то в XVII—XVIII веках это государство называли бы полицейским. Не в том смысле, что доминировала милиция, а в том смысле, что административное право когда-то называлось полицейским правом. Не от слов «полиция» и «милиция», а от слов «полисия», «полисы», то есть гражданская община. Это государство, которое управляется вертикально. Стало быть, на данном этапе, по крайней мере, президент делает ставку на вертикальные механизмы государственной политической интеграции, потому что он и его команда считают, что горизонтальные, то есть парламентско-партийные механизмы интеграции общества 2004—2005 годов не сработали. Государство стало фрагментарным, неэффективным, теряет свою конкуренцию. Я не буду говорить здесь, правильно это или нет. Если власть считает, что ей так удобнее, значит, нужно вернуться к вертикальным механизмам управления, которые, доказали свою некую эффективность в середине и конце 1990-х годов.
Михаил Погребинский
директор Киевского центра политических исследований и конфликтологии
Влияние некоторых групп усилится, как только изменится статус СНБО
— Я поддерживаю то, что говорил Тарас Стецькив. Я тоже считаю, что балансы влияния политических групп сохранены, а Янукович эффективно учится выступать в роли арбитра. В сущности, первый раз у него был такой экзамен: сумеет ли? Вроде да. Что можно добавить? Но есть нюансы. Что будет с Министерством внутренних дел и министром иностранных дел? Мне интересна также тема Сергея Тигипко. Мне кажется, что ему отчасти отведена роль кандидата на козла отпущения. Это очевидно. В то же время он не назначен, а напросился на эту должность, поскольку неоднократно выступал в такой антисоциальной роли. Вспомните, Тигипко говорил: «Не люблю пролетариат»; цитировал классиков. Он еще говорил такие радикальные, либеральные вещи. Поэтому после таких заявлений — сам Бог велел, если он взял на себя такую роль. Значит, действуй. Причем действуй именно в той сфере, где нужно быть решительным. Раз ты такое говоришь — тебе и пенсионной реформой заниматься. Здесь есть большой риск, большая опасность. Как бы Сергей Тигипко не повторил ту самую ошибку, допущенную при принятии Налогового кодекса. Вспомните. Как говорили? Эти торгаши, все они оптимизаторы, их к ногтю. Это был явный пример игнорирования интересов значимой части общества. Тигипко был одним из тех, кто эту позицию отстаивал. Говорил: все правильно, вы не понимаете просто. Пройдет время, вы убедитесь, что это было правильно.
Если его назначают ответственным за пенсионную реформу, значит, начальство считает, что он был прав. Мыслят так: мы тут из тактических соображений уступили торгашам, но вообще Тигипко прав. Пусть теперь и пенсионную реформу проведет. Это очень опасно. Не учитывая интересов граждан, мы провоцируем конфликт в обществе. Конечно, нам нужна пенсионная реформа, и проводить ее должен либерал. Но это должен быть либерал, который понимает, что существует социальный фактор, есть миллионы людей, которые ждут, что какие-то компенсаторы будут предложены. А если теперь флаг дали в руки Сергею Тигипко, а он пойдет против пенсионеров, как и против продавцов, то это очень опасно.
Хочу отметить еще один момент. Всюду говорят сейчас о падении рейтинга президента. Согласен, есть данные Центра им. Разумкова — в ноябре рейтинг хуже, чем в октябре. Но давайте вдумаемся. Деятельность президента не одобряет 39,3%, а одобряет полностью 20,4%. Но еще 35% одобряет президента частично. То есть президента полностью или частично одобряет большинство населения. Почему же об этом умалчивают? Мне очень многое не нравится из того, что делает нынешняя власть, но говорить о том, что она с каждым днем теряет влияние и вообще ей скоро конец — это строить абсолютно бессмысленные иллюзии. Сегодня у президента достаточно прочные позиции.
Что касается расклада сил. Здесь ключевой вопрос: будет Совет национальной безопасности и обороны действующим органом или нет? Этот вопрос, мне кажется, решается сейчас. По крайней мере, ходят слухи, что принято решение, которое сделает СНБО структурой Администрации президента. Если так произойдет, то резко усилится влияние группы Левочкина, Фирташа, Бойко.
Владимир Фесенко,
глава Центра политического анализа «Пента»
Без борьбы с коррупцией реформа обречена
— С точки зрения реорганизации Кабинета Министров и системы центральных органов государственной власти, можно говорить о мини-реформе или о реформе в узком смысле этого слова. Потому что предполагается структурно-функциональные изменения, а это как раз тот вариант административной реформы, которая проходила в России. Там тоже разделили стратегические, распорядительные и контрольные функции. Нечто подобное предполагается сделать у нас. Одним из отцов российской реформы был Герман Греф. Российская бюрократия победила Грефа, хотя у него было достаточно возможностей и полномочий. Где сейчас Греф и где сейчас административная реформа? На Украине, если проводить полноценную серьезную административную реформу, необходимо создавать новую высшую бюрократию. Если этого не будет, то административная реформа закончится, боюсь, так же, как и в России.
Второй важный момент. Без серьезных, важных и последовательных антикоррупционных действий эффекта не будет. Как это, кстати, произошло в России. Там никакой серьезной борьбы с коррупцией не велось. И в этом смысле там ничего не изменилось. Я боюсь, что и у нас проблема такая же присутствует.
И наконец, надо менять управленческие практики. Если этого не будет, то тоже ничего не изменится. Одними перестановками, реорганизациями проблем не решишь. Один чиновник, даже самого высокого ранга, ситуацию не изменит. Тут нужна коллективная работа, сильная политическая воля, готовность к достаточно радикальным преобразованиям.
Я согласен с коллегами, что в этих реформах, прежде всего, преследуется экономия бюджетных средств. Причем это частично обусловлено требованиями наших кредиторов, потому что надо экономить финансы, решать проблему дефицита бюджета, Пенсионного фонда. С другой стороны, есть объективная необходимость. Поэтому нравится — не нравится, но реформы приходится проводить. И хорошо, что у нынешней украинской власти есть немало людей, которые это понимают и готовы к проведению реформы в той или иной форме, в тех или иных масштабах, готовы к достаточно серьезным изменениям.
Что касается кадровых перестановок. Думаю, что сами по себе они не были какой-либо значимой целью этой реформы. Попутной целью — может быть, ведь любой лидер время от времени перетряхивает свою команду. Это просто закон. Надо в тонусе держать: одних убирать, других поднимать. Но это не было самоцелью или главной целью этой реформы. Я когда слышу тезис о том, что цель реформы — это кадровая чистка, не понимаю. Кого? Говорят, коммунистов будут вычищать. Назовите хоть одного коммуниста у власти! Или диссидентов, или неблагонадежных. Это кто такие? Анатолий Толстоухов или Равиль Сафиуллин? Нет, думаю, главная задача была — сократить искусственные министерства. И вот тут возникает интрига. Даже не в том, кого и на какие посты назначили, поскольку большинство остались на своих позициях, в лучшем случае какие-то функции поменяли. Интрига в том, что будет с уволенными? Куда их пристроят? Например, Василий Цушко, Константин Ефименко останутся в обойме. А вот Толстоухов, ветеран в украинской политике, человек, который, по большому счету, ассоциируется с понятием команды Януковича, он останется в обойме или будет где-то в стороне? Вот здесь и есть определенная политическая интрига.
Еще одна интрига — перераспределение функций. К примеру, Андрей Клюев взял на себя экономическую часть политики правительства, а Сергей Тигипко — социальную. Я не думаю, что Тигипко сам на это напросился. Была встреча президента с Тигипко. После чего вице-премьер согласился на достаточно рискованную работу. И ведь надо понимать, что Тигипко — не автор пенсионной реформы. Точно так же он имел весьма слабое отношение к разработке Налогового кодекса. В худшем случае выступал его активным и яростным пропагандистом. Точно так же он не является разработчиком Трудового кодекса, а вот ответственность за их реализацию будет нести. Готов ли он на это?
Согласен с тезисом Михаила Погребинского, что нам нужны социально ответственные бюрократы. Я бы сказал, информационно убедительные либералы. А вот есть у нас такие либералы?
Что касается перераспределения баланса влияния политических групп. Считаю, что президент исходит из классического принципа сдерживания и противовеса. Пост Николай Азаров сохранил как символ баланса, как символ сдерживания и противовеса. А вот по косвенным признакам мне кажется, что сейчас усиливается напряженность не между отдельными группами, а между донецкими и недонецкими. Очевидно, что после реформы не только усиливаются позиции президента, но и его Администрации в части кадровой политики, в том числе в правительстве. При этом в самом правительстве усилена роль донецких в лице Андрея Клюева и Бориса Колесникова.
Еще одна интересная вещь — перекрестный контроль. К примеру, Владислав Каськив — человек, которого связывают со сферой влияния Левочкина и недонецких. Он находится фактически под контролем Клюева. Вот вам элемент такого перекрестного контроля. Сработает это или нет, пока не берусь судить. Во всяком случае, попытка перенастроить и развить систему сдерживания и противовеса, баланса интересов присутствует.
Следующий интересный момент, касающийся напряженности между донецкими и недонецкими. В чем особенность этой административной реформы в ее нынешнем виде? Именно глава Администрации президента будет влиять существенным образом на кадровую политику в правительстве, потому что, судя по тексту указа, именно от президента и его Администрации будет зависеть судьба чиновников во всех центральных органах государственной власти.
Тут вопрос в том, насколько плотно Янукович сейчас будет заниматься кадровыми вопросами. Сейчас я уже замечаю, что президент уже меньше находится на рабочем месте, кроме отдельных дней. Нет ли здесь элементов расслабления? Будет ли сам президент заниматься или переложит часть вопросов, в том числе в кадровой политике, на свою администрацию. Это касается поддержания баланса между донецкими и недонецкими. Если президент этот баланс поддерживать не будет, неизбежен конфликт. Но пока мы видим, что несмотря на это напряженность, кризиса пока нет. Пока президент контролирует ситуацию, ему удается снимать напряженность, в том числе за счет этих кадровых перестановок.
Евгений Копатько:
— На мой взгляд, Михаил Погребинский очень правильно сказал: как бы не складывалась ситуация в стране, рейтинговые позиции нынешней власти более предпочтительны, чем у оппозиции. Это расширяет окно возможностей и дает какой-то временной лаг для более или менее активных действий. Но если есть возможности, есть и риски. Я с коллегами согласен, пока сделаны заявления, первые шаги. Поэтому сказать, что это уже реформа, было бы некорректно. Тарас Стецькив правильно сказал: наверное, по весне подытожим, получим результат, увидим какие-то последствия. И будет ли экономия средств, узнаем также по весне. Только после того, как примем бюджет, будем видеть, что мы сэкономили. А сейчас это гадание на кофейной гуще. Я полагаю, что пока у нынешней власти есть возможность действовать за счет того, что нет того прямого конфликта интересов между группами влияния.
Владимир Фесенко:
— Пока не стоит спешить с выводами по поводу реформ и их последствий. Думаю, что есть, все-таки, заявка на реформы, есть уже первые неоднозначные шаги, где-то непродуманные, где-то радикальные, на грани ошибочных решений, как с Налоговым кодексом. Будем считать, что это первый блин комом. Думаю, это должно стать уроком для украинской власти.
Изначально понятно, что можно прогнозировать непоследовательность и половинчатость реформ. Это объективная ситуация, которая характерна и для украинской власти и для украинской квазибюрократии. Я согласен, что у нас чиновничий класс не сформировался в полноценную бюрократию в результате этой половинчатости, непоследовательности, неэффективности. И вот все это будет создавать дополнительные проблемы, но деваться некуда. Прежде всего, исходя из финансовых мотиваций, придется модернизировать эту систему — и экономическую, и социальную. Она так архаична и зашла в такие бюджетные тупики, что просто другого выхода нет. Я очень осторожно об этом говорю. Могут быть какие-то локальные успехи, но впереди очень много больших проблем.
И еще один очень важный тезис: если не будет серьезной информационно-разъяснительной работы, успеха реформ не будет. В этом плане весьма показательна история с Налоговым кодексом. Хотя бы элементарный диалог с целевыми группами реформы провели. Об этом, кстати, говорит международный опыт. Эту ошибку нужно учесть, когда будут проводить вторую часть реформы на уровне местного самоуправления. Это один из наиболее противоречивых моментов. В свое время была попытка передать исполнительные функции от местных администраций к местным советам, точнее их исполнительным органам. Но она не увенчалась успехом. Что будут делать сейчас? Если формируется административная модель, о которой говорил Вадим Карасев, административная вертикаль, то местные администрации нужно не ликвидировать, не сокращать или урезать, а укреплять. Возможен вариант, когда через бюджет попробуют усилить местные советы, укрепить бюджетный потенциал региональной и местной властей. Такой вариант возможен. Но как соединить укрепление административной вертикали с усилением бюджетных мускулов местных советов? Это большая проблема. Кажется, ответа на этот вопрос пока нет. Я уже не говорю о еще одной болезненной проблеме — административной территориальной реформе. Ее все боятся. Понимают ее необходимость, но боятся. Когда и как ее проводить? Известно только, что в планах президентской команды она присутствует, но, кажется, ее откладывают на потом, поскольку с ней связано много рисков.
Михаил Погребинский:
— Что касается местного самоуправления, а его затронет вторая часть реформы, то нам требуются, как мне кажется, конструктивные изменения, потому что любые изменения, которые будут сделаны по указу, решительно ничего не поменяют.
Для меня критерием того, что это все серьезно, будут меры, нацеленные на борьбу с коррупцией. Мы читали, что больница «Феофания» купила за полмиллиона гривен газонокосилку. Если это правда, пусть скажут, наказали они кого-то или пропустили мимо глаз и ушей?
Никакая реформа не будет реализована в принципе, если не будет борьбы с коррупцией. Считаю, что это критически важный элемент начала любой серьезной реформы. Есть масса информации, кроме этой газонокосилки, по которой можно отслеживать: власть намерена что-то делать или дальше продлится вся эта история с госзакупками и т. д. То, что пока сделано в плане админреформы, можно назвать правильными шагами, точнее полушагом, хотя достаточно последовательным. В принципе, можно от этого полшага двигаться вперед в правильном направлении, но для этого много чего нужно.
Тарас Стецькив:
— Пока главный итог реформы — сокращение. Но этого недостаточно. От сокращения до популизма рукой подать. Мы, таким образом, понравимся Западу, электорату. Но не это главное. Главное для Януковича — сможет ли он сохранить баланс, потому что его будут атаковать разные группы влияния. Что касается второй части реформы на местном уровне, то пока ничего неизвестно, кроме того, что там также будут сокращать численность работников. А что там сокращать? Аппарат местных администраций? Ну сократят пять человек, и что с того? Это не выход из ситуации. Если бы речь шла о серьезной реформе, как например, во Франции, это другое дело, когда областные администрации превращаются в префектуры, возвращаются горисполкомы, ликвидируются районные администрации. Это была бы более масштабная реформа. А пока мы ничего не услышали, и это провоцирует колоссальное напряжение на местном уровне. Это к вопросу о информационной политике. Как бы не вышло так, что бюрократия будет бежать, как сейчас увольняются правоохранители.
Вадим Карасев
— Хочу коснуться вопроса о рисках реформы. Кто-то знает цели реформы? Внятно пока не рассказано. Цели реформы неизвестны. Сокращение аппарата — это не цель, это тактический маневр. Это движение вперед или это движение назад, в 90-е годы? Я уверен, что в коридорах власти на этот вопрос не ответят. Второе — реформа в местном самоуправлении. Как там может пройти реформа, ведь местную власть избирает народ, это не администрация. Так нужно же разъяснять, что не местную власть, избранную людьми, реформировать будут, а местные администрации. Уже на уровне дискуссии концептуальный изъян.
Если президент формирует моноцентризм, и это оправданно в какой-то степени, чтобы дистанцироваться от рвущих на части государство финансовых групп, возникает вопрос: а где публичные сдерживание и противовесы. Кто будет сдерживать президента? И это не подкоп под президента. Чтобы власть главы государства была более легитимной, ему необходимо с кем-то делиться ответственностью. А если он взял всю ответственность на себя, он рискует. Рискует тем, что в нем могут разочароваться избиратели, что все шишки на него полетят.
Сейчас у власти нет кризиса, потому что нет альтернативы нынешней власти. Оппозиция есть, а альтернативы нет. И это может сыграть с властью злую шутку. Понятно, что президент, формируя эту административную государственность, будет пытаться править, опираясь на административный аппарат. И тут главное, чтобы аппарат поддерживал президента. Думаю, что разделить публичные и административные функции не удастся. Публичную функцию выполняют министры, а административные службы контролируют ресурсы. Разве у нас министры хотят управлять публичными интересами? Нет, они хотят управлять ресурсами. Выходит, что руководители административных служб будут главнее министров. А здесь уже закладывается конфликт. Собственно, почему в России не прошла реформа? Должна быть другая политическая система. Мы не решим вопрос реформы, если чиновника не будут отбирать через конкурсы. Пока мы будем их назначать, лучшие к власти прийти не смогут. Демократию заменить нельзя. Она не нравится никому, но других способов управлять в настоящий момент нет.
