УМЕРЕТЬ, ЧТОБ ВОЗРОДИТЬСЯ?

 

Что происходит с левым движением в Украине

Перефразируя Марка Твена – слухи о смерти левого движения на Украине оказались преувеличенными. Так, в ноябре ПСПУ («прогрессивные социалисты») Натальи Витренко отметили 72-ую годовщину освобождения Киева, возложив цветы к памятнику Ватутину. А в январе коммунисты Симоненко совместно с партийцами Витренко провели митинг, посвященный 372-ой годовщине Переяславской Рады.

Пускай акции были малочисленными, всего несколько десятков человек, отдадим левым должное за проявленное гражданское мужество в условиях тотального подавления всех движений, не вписывающихся в идеологическую конструкцию постмайданной Украины.

Достаточно почитать интернет-форумы «патриотической общественности» о данных мероприятиях, пестривших гневными комментариями с требованиями передать в СБУ «путинскую пятую колонну» за «сепаратизм» и «антиукраинскую деятельность».

Вот в такой, крайне неблагоприятной, если не откровенно враждебной, внешней середе приходится действовать сегодня левым силам на Украине. Впрочем, даже до начала «майдана» левые испытывали на себе консолидированное давление со стороны власти и «оранжевой» оппозиции. В 2013 году инициативы левых о проведении референдума относительно интеграционного вектора страны блокировались подконтрольными администрации Президента Януковича судами, удовлетворявшие таким образом «запретные» иски «Европейской партии» Катеринчука.

Ситуация для левых резко обрушилась сразу после государственного переворота. В 20-ых числах февраля 2014 в стране начались погромы зданий горкомов и обкомов КПУ «мирными протестующими», а над рядовыми коммунистами осуществлялись внесудебные расправы. В то же время, народных депутатов-коммунистов угрозами заставили находиться в Верховной Раде, блокированной боевиками «майдана», с целью придать законность происходящему фарсу – назначению Александра Турчинова на отсутствующую в Конституции должность так называемого «исполняющего обязанности президента».

Однако сами коммунисты должны разделить ответственность за произошедшее. Симоненко сотоварищи продолжали легитимизировать «буржуазную законность», не сдав депутатские мандаты и не осудив государственный переворот, вплоть до момента роспуска парламента VII созыва. Участие коммунистов в парламентских и президентских выборах стали одним из важных факторов легитимации власти «майдана».

Тем не менее, оппортунизм и соглашательство Симоненко не помогли КПУ избежать обвинений в сепаратизме, финансировании терроризма, пособничестве «оккупантам» и сохраниться как институционально оформленная единица. В июле 2014 Турчинов, бывший завотделом агитации и пропаганды Днепропетровского обкома комсомола, объявил о роспуске фракции коммунистов в ВР. А после принятия печально известного закона, получившего в народе название «О декоммунизации» (апрель 2015), судьба КПУ была предрешена. 16 декабря 2015 Окружной административный суд Киева удовлетворил в полном объеме иск Минюста, запретив Компартию.

В маргинальной части политической жизни оказались бывшие парламентские социалистические партии – ПСПУ и СПУ. Пик партии Натальи Витренко пришелся на парламентские выборы 1998, когда ПСПУ заполучила 17 депутатских кресел. Последующие избирательные кампании стали для «прогрессивных социалистов» откровенно неудачными. Чрезмерно скандальный образ Витренко и солдафонский стиль управления партией вкупе с недостатком финансирования привели к тому, что ПСПУ не преодолела 3-процентный барьер в ходе выборов 2002, 2006 и 2007 годов.

Закатом СПУ стал 2007 год, когда социалистам не хватило 0,14% для прохождения под купол Рады. Вот что, вполне справедливо, пишет русская «Википедия» по этому поводу: «Рейтинг СПУ благодаря имиджу Александра Мороза, как «Иуды-предателя», неуклонно падал. В результате СПУ, участвовавшая в выборах самостоятельно, получила лишь 2,86 % голосов и не смогла преодолеть 3-процентный барьер».
Действительно, Мороз на протяжении политической карьеры продемонстрировал, мягко говоря, чудеса политической эквилибристики, умудряясь входить в противоестественные альянсы как с националистами, заявлявшими о безальтернативности евроинтеграции, так и с представителями крупного капитала, использовавших пророссийскую риторику.

Президентские выборы 2010 – финальный аккорд Мороза, дважды председателя Верховной Рады (1994-1998, 2006-2007), и СПУ в целом: Александр Александрович набрал унизительные 0,38%, подведя, таким образом, печальные итоги своей 20-летней деятельности.

Однако, политическое поле не терпит пустоты. Электоральную нишу левого спектра, образовавшуюся после краха КПУ, на местных выборах 2015 попытались занять «Союз левых сил» Василия Волги, выпущенного из тюрьмы в конце 2014, и «Социалисты», возглавляемые Василием Цушко и Евгением Филиндашем, выходцами из СПУ. Первый блин получился полным комом – данные организации не смогли провести в местные органы власти ни одного депутата.

Какова судьба данных проектов – покажет время. Пока же констатируем, что СЛС и «Социалисты» организационно слабы, ограничены в финансах, испытывают недостаток ярких лидеров и вынуждены вести политическую борьбу в обстоятельствах, когда идеологией украинского государства стал воинствующий ультранационализм – непримиримый противник социалистических течений.

Продолжая говорить о враждебной среде, заметим – запрет КПУ связан с тем, что олигархам, чья власть после «майдана» стала абсолютной, левые силы, делающие акцент в своих программах на приоритете труда над капиталом, категорически неприемлемы. При лавинообразном обнищании населения, разгром левых сил, которые теоретически способны канализировать социальное недовольство в организованный гражданский протест – логичный шаг со стороны компрадоров.
Опасения власти далеко небеспочвенны. Так, за КПУ на досрочных парламентских выборах 2014 отдали свой голос 600 тысяч избирателей, причем значительная часть левого электората была деморализована, а Крым и почти 80% Донбасса не голосовали по объективным причинам.

Кроме того, сужение «кормовой базы» олигархов предопределяет обострение политической конкуренции. Стоит ли говорить, что «евроинтеграторы», испытывающие иррациональный страх перед вероятным «реваншем экс-регионалов и коммунистов», нетерпимы к малейшим проявлениям конкуренции?!

В свою очередь, архитекторы киевских властей стремятся унифицировать политический ландшафт, оставив в рамках легального поля сугубо «партии майдана», преимущественно правоцентристского и праворадикального толка, а также вполне системный «Оппозиционный блок».

Для националистов, составляющих силовую опору действующего режима, расправа над коммунистами – шаг ритуальный. С одной стороны – это месть «советским оккупантам» и «организаторам Голодомора», с другой – еще один способ консолидировать украинское общество на основе идеологии интегрального национализма.

Речь идет о том, что КПУ всегда выступала против того, что на данный момент формирует общественно-политический дискурс страны – разрыва социокультурных связей с Россией, исторического ревизионизма, глорификации ОУН-УПА, сближения с евроатлантическими структурами и так далее.

Анализируя причины острого кризиса левого движения на Украине, нужно обратить внимание не только на внешние факторы, но и на системные ошибки, допущенные левыми.

Прежде всего, партии левого спектра с момента своего основания существенно «обуржуазились», что выливалось в бесконечные внутренние дрязги, связанные с борьбой за должности и финансовые потоки. Притом львиная доля финансовых потоков генерировалась благодаря тому, что левые долгое время выступали откровенными сателлитами партий крупного капитала.

В парламенте V (2006-2007), VI (после избрания Януковича президентом, 2010-2013), VII (2012-2014) созывов КПУ вместе с Партией регионов составляли правящую коалицию. Причем Компартия в период правления Януковича не высказала ни слова осуждения в адрес клептократических наклонностей «Семьи». В то же время, верхушка КПУ, благодаря содействию ПР, обрастала атрибутами dolce vita, особняками и премиальными автомобилями, что отталкивало потенциальных избирателей, а также резко диссонировало с антиолигархической риторикой и положением истинно идейных коммунистов, располагавшихся в партийной иерархии на низовом уровне.

Во-вторых, левые силы так и не создали единую политическую силу как альтернативу «оранжевым», часть которых стала впоследствии «коричневыми», а также безыдейным толстосумам из Партии регионов. Причиной тому – чрезмерные и, одновременно, ничем не подкрепленные амбиции руководителей партии, не желавших терять собственную «вотчину».
В частности, СПУ, изначально создававшаяся как временная структура для замещения запрещенной после путча ГКЧП Компартии, противилась объединению с партией Симоненко, возобновившей свою деятельность в 1993. ПСПУ же создана в 1996 исключенными из рядов СПУ Натальей Витренко и Владимиром Марченко вследствие несогласия со сдвигом идеологии партии в сторону социал-демократии.

Наиболее яркий пример раздробленности – президентская кампания 1999 года, когда левые, пребывавшие на тот момент на пике (КПУ, ПСПУ, СПУ суммарно имели 174 мандата в ВР), отправились на выборы тремя колоннами – Симоненко, Мороз, Витренко – вместо того, чтоб заранее согласовать единого кандидата и консолидированно работать на его победу.
К моменту начала «майдана» левые силы (антифашистские, профсоюзные, социалистические) были предельно разобщены и дезинтегрированы для того, чтоб выступить единым фронтом против право-олигархического переворота.

Впервые же реальное объединение левых произошло только в июне 2015, когда Витренко и Симоненко, а также ряд мелких партий и общественных организаций создали движение «Левая оппозиция». Прямо скажем – решение необычайно запоздалое и малопродуктивное. И Наталья Витренко, и Петр Симоненко уже истратили свой политико-медийный порох, превратившись в политический трупов.

В-третьих, необходимо отметить, что левые силы не сумели предложить широкому кругу избирателей привлекательный образ будущего, продолжая, ввиду косности партийных аппаратов, паразитировать на апелляции к социокультурным архетипам советского прошлого, не предлагая ничего нового.

Отдельно стоит упомянуть, что левые пустили на самотек работу с молодежью, выросшей в условиях антикоммунистической и антисоветской пропаганды.

Кроме того, кадровый подход никогда не был сильной стороной левых. Два ярких примера – бывший социалист Юрий Луценко, ныне регулярно грозящий Донбассу повторением сценария Сербской Краины, и Николай Рудьковский, также выходец из СПУ, отметившийся тем, что бросил камень в здание посольства Российской Федерации в Киеве во время его погрома в июне 2014.

Результаты деятельности левых сил на Украине за годы независимости крайне скромны – без преувеличения, их нужно рассматривать под большим микроскопом. Автору данных строк хорошо запомнились слова луганского коммуниста Спиридона Килинкарова, что главное достижение КПУ за годы ее существования – это эксплуатация прочими украинскими партиями коммунистической риторики. Больше ни о никаких достижениях Спиридон Павлович, к сожалению, не упомянул.
Каковы дальнейшие перспективы левого движения на Украине, смогут ли левые преодолеть нынешнюю полосу неудач и стать одним из главных игроков на политической арене страны? Социологические опросы показывают, что доля избирателей, готовых проголосовать за партии левого спектра, никогда за 25 лет независимости не опускалась ниже 30%.
Нарастание же социально-экономических проблем способно увеличить данный показатель до 50%. В обществе имеется четкий запрос на гораздо более справедливое распределение общественного продукта, а, значит, появление левой политической силы, способной удовлетворить данные пожелания – дело времени, а не принципа.

Другое дело, что на избирательной нише левых начнут активно играть многочисленные популисты национал-социалистического уклона – подобную ситуацию мы могли наблюдать с 2002 года, когда Центральная Украина начала стремительно праветь.

Для стабилизации Украины и умиротворения украинского общества потребуется два электоральных цикла. Задача левых сил на этот период – сделав выводы из ошибок КПУ/СПУ/ПСПУ, создать дееспособную организационную структуру и систему финансового самообеспечения, проводить активную информационно-разъяснительную работу с населением и обратить внимание на работу молодежных структур.

Конечная цель будущих левых проектов – воспользовавшись социально-экономической ситуацией, законным путем прийти к власти, объединив вокруг себя силы, отвергающие ультранационалистическую идеологию, и перезапустить «проект Украина» на принципах социал-демократии, децентрализации и интернационализма.