Ровно год без стыда и с надеждой

Я не хочу, чтобы 2010 год заканчивался. Не хочу, чтобы он уходил, оставив ощущение беспокойства и заострив вопрос: что же будет с Родиной и с нами? Я вообще не хочу, чтобы год заканчивался вопросом. Мне нужно, чтобы он завершился ответом – с какой скоростью и куда движется Украина.

Я не хочу, чтобы 2010 год заканчивался. Не хочу, чтобы он уходил, оставив ощущение беспокойства и  заострив вопрос: что же будет с Родиной и с нами? Я вообще не хочу, чтобы год заканчивался вопросом. Мне нужно, чтобы он завершился ответом. И чтобы в конце не было оптимистичного восклика или загадочного многоточия. Хочу, чтобы точка стояла. Чтобы она зафиксировала – с какой скоростью и куда движется Украина, и кого берет в попутчики.

Судя по тем движениям, которые целый год предпринимала власть, ответ у нее сформирован. Осталось только донести его до граждан – в понятной форме, не вызывающей протесты.

В уходящем году эти граждане успели сделать неожиданно  много. Избрали президента,  сменили правительство, выбрали местные советы, устроили  политическую и административную реформы,  урезали правящий аппарат и  сократили чиновничий «змеевик». Могли бы и парламент переизбрать, но  одумались – зачем, когда в новой Раде ситуация будет  поразительно похожа на  нынешнюю.

Еще граждане научились парламентским дракам, до крови, и не только до первой. Оружие депутата теперь –  не иммунитет и не карточка, а дубовый стул из президиума, которым можно и от противников отмахнуться, и самому защититься. Главной в парламентской борьбе стала спортивная квалификация. Приоритет теперь у олимпийских чемпионов, у борцов, у баскетболистов. Регбисты тоже себя показали в боях, в которых шахматистам делать нечего.

Слабую попытку узурпации власти в этом году проявила четвертая власть. Пяток парламентских журналистов попытался объявить запрет на общение с «регионалом» Михаилом Чечетовым. Мол, врет он, надо его наказать.  Эта немогучая журналистская кучка не нашла поддержки: Чечетов – достояние всей Украины. Не могут никем не делегированные товарищи лишать страну такого мега-спикера. 

В этом году мы осознали, где главная украинская синекура. Это вовсе не верхняя палата парламента, который так и не стал двухпалатным. Это Совет национальной безопасности и обороны. Там нашли прибежище политики, которых с решающих  должностей сняли, но в оппозицию не списали.

В 2010-ом Украина снова доказала, что она – не Россия. Власть здесь вечной не бывает, ее срок годности - максимум 10 лет.  И проправить их нужно так, чтоб аудиторам показать было нечего. У Тимошенко это не получилось.

11 бывших ее чиновников, включая экс-главу МВД Юрия Луценко, встретят Новый год в Лукьяновском СИЗО. Это неожиданный  поворот для Украины, привыкшей прощать бывших правителей по принципу: «Кто ж безгрешен?». На этот раз камни нашлось, кому бросить. Их вынули из-за пазухи те, кто пережил допросы в «оранжевые» времена,  не забыл и не простил.

Под следствием теперь  16 крупных чиновников и Юлия. Ее домашний арест тоже может оказаться Лукьяновским – если по полной будут задействованы материалы международного аудита, изучившего работу правительства. Бывшие соратники Юлию не защитят – ее покинули те, на кого можно было опереться. Она оставила за спиной слишком много сильных, униженных ею и оскорбленных. 

Несмотря на перемену власти, 2010-ый мы  прожили не только борьбой, но и надеждой. Мы надеялись: может наш, известинский, друг Виктор Черномырдин поправится. Он, спасавший газету, когда ее пытались уничтожить, стал для нас дорогим человеком. 

Мы верили: такой могучий индивид, переборовший югославскую войну и чеченских боевиков, победит и болезнь. Мы знали – чудеса случаются, ведь личность-то какая, не могут же ее от нас вот так забрать.

Мы радовались, когда к Виктору Степановичу вернулся его мощный голос, когда осанка стала прямой и слова афористичино-яркими.   Когда он снова стал поднимать тосты и столы держать. Когда  начал часто прилетать на Украину.

Виктор Степанович ездил поближе к Карпатам. Говорил, там воздух чище и люди проще. Там, мол, он хорошо себя чувствует. Лучше, чем дома. Гораздо лучше, чем за дальней границей.

На Украине Черномырдин в последний год водил дружбу разве что с Леонидом Кучмой, с остальными - приятельствовал. Заканчивал трехтомные мемуары, пересматривал фотографии, где он с женой Валентиной стоят, обнявшись, у какого-то древнего резного столба, который по легенде сохраняет род тех, кто к нему прислонился. Судя по внучке, которая на одном из приемов принимала с Виктором Степановичем гостей, Черномырдинский род имеет большие шансы продолжиться красивыми и умными людьми. 

В то, что Виктора Степановича больше нет, поверить было нереально – за этот год мы привыкли к тому, что он победил. Не подозревали, как часто он попадает в больницу, как регулярно к нему  приезжают «скорые». 

Черномырдин знал, что уходит. За несколько дней до смерти собрал родных и попрощался. Попросил прилететь из Киева Кучму, успел с ним поговорить. И ушел.

А дальше было то, что Черномырдина уже не касалось. Он всегда мало реагировал на публикации в прессе, хотя изучал их каждодневно  и лично: «Пусть пишут себе, и у нас, и у вас дураков хватает».  В прессе же в первые дни после ухода ЧВС рассуждали не о том, что эпоха закончилась. Выясняли, от чего умер, детали прописывали, как почка отказала, как задыхаться начал. А рядом размещали рекламу – цинично и без трепета. И с припиской «видео».

Украина, привыкшая за посольское время Черномырдина считать его арбитром нации, без него как-то опустела. Это раньше, в случае обострений, политики высоких рангов и разных партий к Черномырдину ехали – кто в посольство, кто в резиденцию. Теперь оказалось – ехать не к кому, советоваться не с кем. Опустела без него  страна, и происходящее в ней только подтвердило это.

Незадолго до смети Черномырдин успел сделать то, что считал для себя важным – съездить в Чернигов, в Украино-российский институт, филиал Московского открытого университета, именные стипендии раздать. Виктор Степанович был его опекуном, приезжал часто, собирал в большом зале студентов и рассказывал, то, что политикам стоило бы знать. Убеждал, что деньги в жизни решают не все, не они за душой находятся, не они ее греют и по судьбе человека ведут.  А еще говорил, как надо жить -  по правде, по уму и по совести, чтобы детям было не стыдно, а внукам - завидно. Так, чтобы помнили. 

Янина Соколовская, главный редактор