Возвращение группы «Секрет»: Процесс притирки будет небыстрым

Прошло 30 лет с тех пор, как «родилась» группа «Секрет». Музыканты отыграли свой юбилей на киевской сцене с той же отдачей, что пару десятилетий назад. Накануне праздничных мероприятий барабанщик звездного состава Алексей Мурашов встретился с корреспондентом «Известий».

—  Вы даете концерты раз в пять лет, почему решили, что сейчас пора вернуться всерьез и надолго?

— Да, на этот раз у нас не разовое выступление. Мы решили воссоединиться и посмотреть, что из этого получится. Что касается нового материала, то хотелось в первую очередь порадовать не столько зрителя, сколько себя. Те, кто говорит, что будет наоборот, обманывают и себя, и зрителя. Сложно предсказать, как всё пойдет. Мы совсем другие, и процесс притирки будет небыстрый.

— Вы записали композиции «Все это и есть любовь», «Самолеты-поезда» и «Серенаду». По ним пока сложно сказать, каким будет новый альбом.

— Было бы странно, если с самого начала всё пошло гладко. Первый опус спорный, получает здоровую критику. Мы решили не торопиться с полноценным альбомом. Будет 2–3 номера, и, возможно, подготовим 5–6 номеров к концертам. У нас четыре автора в коллективе, и это выигрышная ситуация. Результат стоит ждать ближе к юбилею. Пусть всё идет как идет.

— Во времена прежнего «Секрета» основные песни писали  Леонидов и Фоменко, ваших было совсем немного, как будет сейчас?

— Когда ушел Дима Рубин — автор текстов ранних песен, нам всем представилась  возможность писать и музыку, и тексты. Другое дело, что я и Андрей Заблудовский не использовали ее, как Максим с Колей, у тех отлично получилось. Когда ушел Максим,  закончился бит-квартет «Секрет» и началось трио «Секрет» — мы написали «В жарких странах», «Ничего не бойся», «Сидя на крыше». На альбомах «Оркестр в пути» (1991), «Не переживай» (1994), Blues de Moscou(1996) есть мои песни, они популярны. Так что я вполне могу быть автором песен, осталось дело за малым — стать хорошим автором. 

— Распад классического состава группы не был болезненным, но и дружеским его не назовешь. Наверняка той легкости, за которую вас любили во времена рок-клуба, уже нет.

— Той легкости и быть не может. Она соответствовала нашему возрасту и настроению. Сейчас плюс в другом — появился опыт. И то, что мы можем выдать хороший материал.

— У Макса Леонидова, Николая Фоменко были ТВ-проекты, вам этот формат не близок?

— Мне гораздо ближе радио. После ухода Макса мы сделали много музыкальных передач, где были и сценаристами, и ведущими. Мне кажется, когда «Секрет» называют легендарным, это очень правильно. У нас у первых был фэн-клуб, раньше, чем у Пугачевой и Леонтьева, мы играли в театре, кино. А светиться на телике ради того, чтобы светиться, мне неинтересно, на радио же зовут довольно часто.

— А что было после «Секрета»?  Поющих барабанщиков в мире не так много.

— Не только поющих, но и сочиняющих. Фил Коллинз, Дон Хэнли из группы The Eagles — автор Hotel California, Гуннар Грапс из группы Magnetic Band и я (смеется). Кстати, именно с Гуннара для меня все началось. Его, к сожалению, недавно не стало. Сам я даю уроки по классу ударных, и мне предлагают сделать курс «поющих барабанщиков». Может, и соглашусь. У меня есть коллектив «по БАРАБанУ бэнд», ему уже семь лет. Играем в клубах, гастролируем. Скоро выходит пластинка, на которой песню Бориса Гребенщикова «Береги свой хой» мы спели с Андреем Заблудовским, а «Блюз бродячих собак» и «Именины у Кристины» — с Колей Фоменко.

— Вы не опасаетесь, что, вернувшись на сцену, попадете в пространство, где, с одной стороны, попса самого низкого уровня, с другой — возрождающиеся ВИА 1970-х? 

— Не страшно. Мы давно состоявшиеся люди. У нас своя ниша и своя публика. Ничего не надо завоевывать. Главное, чтобы новый материал прозвучал так, чтобы эта публика сказала: «Молодцы! Живы, курилки». Что касается ВИА, у нас всё было сделано не просто как набор песен, но как некое драматургическое действо. Мы делали шоу. Кроме того, мы ребята с юмором и никогда не знали, чем концерт закончится. Мой сольный номер «Сара-Барабу» всегда был непредсказуем, это был экспромт, и ни я, ни ребята зачастую не знали, что я отмочу в следующую минуту (смеется). Так что нам есть что показать.

— На воссоединениях вы делали акцент на битловских костюмах с галстуками. С этим покончено?

— Пока точного решения нет. Лично я — за галстуки. Кто-то из ребят не согласен, а мне кажется, что это красиво и правильно.

— Последняя пластинка «Ленинградское время» была жестче и по музыке, и по оформлению. Изменится ли звучание «Секрета» сейчас?

— Макс, Коля и Андрей были битломанами, а я любил тяжелый рок и Queen, и это даже в оформлении проявилось. Насчет того, как выглядеть нынешнему «Секрету», мнения разошлись. Я — за аутентичность. Сейчас, конечно, в такой манере, как ранний «Секрет», уже не играют. Мы же вчетвером вполне можем 4–5 песен сделать именно в такой манере.

— Кого из молодых вы поставили бы на разогрев, как когда-то вас ставила «Машина времени»?

— Я обожаю группу «Старый приятель», мне нравятся «Мумий тролль», «Сплин», но это уже немолодые команды и, конечно, не для разогрева. Как-нибудь справимся сами, слава богу, собственного ударного материала у нас хватит на века.