Неопубликованное интервью Людмилы Гурченко

Уже 9 дней нет с нами знаменитой актрисы Людмилы Гурченко. В это сложно поверить, ведь еще совсем недавно «любимая женщина механика Гаврилова» презентовала в Киеве свой новый фильм «Пестрые сумерки», пела и лихо плясала на сцене. Тогда в эксклюзивном интервью «Известиям в Украине» Людмила Гурченко рассказала о своих первых ролях, отношениях с режиссерами Кончаловским и Михалковым, а также о том, что осталось за кадром ее самых знаковых фильмов.

«Прекрасное слово — «совок»

известия: Как часто вам удается смотреть свои старые фильмы?

людмила гурченко: Целенаправленно не смотрю их совсем. Но если попадаю на какие-то куски случайно, думаю — черт побери, как это у меня получилось? После «Карнавальной ночи» у всех сложилось впечатление, что Гурченко очень легкая актриса, способная сыграть только два прихлопа, три притопа. Меня часто спрашивают, какую из своих работ я считаю любимой. Не знаю, можно назвать любимым мой фильм «Старые стены», но могу с уверенностью сказать, что эту роль я бы никогда больше не повторила. Там нужно было вжиться в эпоху, сделать ее своей.

Прекрасное слово «совок»! Есть в нем что-то возвышенное. Я ведь в детстве мечтала умереть за родину — настолько была сильна идеология. Потом это все поломалось, разлетелось, но это было, и меня в этом духе воспитывал папа. Именно к нему я обращалась за советом, готовясь к роли директора фабрики. Приходила и говорила: «Пап, ну как играть?» Что-то показывала, а он говорил: «Нет, так не надо, люди не поверят. Вот я хотел бы прийти к своему директору с душой нараспашку. И не дай Бог, он начнет вещать с пафосом: «Квартиру мы тебе дадим!» Лучше, чтобы подошел тихонечко и доверительно это сказал, по-дружески». Его опыт и то, что я пережила войну, голод и выжила, дало возможность стать нетипичным для того времени директором, интеллигентным. Картина не выходила полгода, зато потом имела успех, режиссеры, которые не замечали меня годами, кричали, что не представляют себе новых фильмов без моего участия. К тому времени я уже научилась не то что врать, нет, просто прятать на дно души все свои обиды, улыбаться и говорить: «Да? Да что вы! Мне так приятно ваше предложение. Я с удовольствием! Я так рада!»

и: Чем же они вас обидели?

гурченко: Роль в «Старых стенах» была первой после очень долгого и очень драматичного перерыва. Я была в таком отчаянии и тупике, что не хотелось даже жить. Тогда пробовалось много актрис, и я понимала, что не совсем подхожу по возрасту. Несмотря на то, что мне 36-летней приходилось играть 45-летнюю, несмотря на контровой свет, невыгодный для актрисы, я просто набросилась на эту роль как на что-то опасное, трудное, неизведанное, незнакомое. Усугублялась ситуация и тем, что я не была членом партии, семь месяцев не платила профсоюзные взносы, о чем тут же написал куда следует один актер. Плюс замужем была несколько раз — позорище! Словом, находили тысячу причин, но режиссер Виктор Трегубович меня утвердил. Худсовет согласился, назвав меня «актрисой короткой дистанции», поставил свое условие: если Гурченко хорошо сыграет сцену заседания заводского коллектива, в которой участвовали сами рабочие, дадим добро. Мы снимали фильм на реальной ткацкой фабрике, и вперемешку с актерами играли настоящие рабочие.

Знаете, как я дрожала, боясь, что в перерыве кто-то из них подойдет, похлопает по плечу и скажет: «Зачем тебе эта роль? Спой лучше «Про пять минут!» А когда стала играть, точнее — существовать в этой роли, поняла, что человечески я более всего похожа именно на эту героиню. И это могут подтвердить люди, которые знают меня хорошо и глубоко. Их очень мало, но они есть.

и: Какими же чертами характера вы похожи на эту героиню?

гурченко: Я до сих пор верю в энтузиазм, потому что до сих пор принимаю участие в благотворительных концертах. Не могу себе представить, что можно обездоленных людей оставить без внимания. Конечно, как и все, я должна получать деньги, я это понимаю. Но, может быть, вам это покажется странным, до сих пор на вопрос приглашающих, сколько это стоит, отвечаю — сколько дадите. Это, наверно, стыдно, но по-другому я не могу. Еще, как и тогда, я восхищаюсь людьми, которые целиком и полностью отдаются своему делу, верю, до сих пор верю, что такое отношение обязательно рано или поздно даст результат. Вообще, я мало изменилась со времени съемок этого фильма, хотя и почувствовала «перезагрузку», перестала бояться. Ведь сначала был страх из-за того, что, выезжая на фестиваль в 1957 году, не захотела сотрудничать с КГБ. Для меня это было странным.

и: Почему? Для того времени предложение о сотрудничестве подобного рода — вполне типичное.

гурченко: Я родилась в Харькове, в очень открытой, эмоциональной семье, у нас ничего подобного никогда не было. И тут мне предлагают такое. Своим отказом я уничтожила себя на долгие годы, но никому не могла сказать, даже родителям — настолько сильным был страх. Потом, после перестройки, этот страх перерос в боязнь «желтой» прессы. Тогда из моей жизни стали вдруг такие факты вынимать, такое придумывать! То вдруг у Гурченко отнялись ноги... Да ничего они не отнялись, я как раз танцевала в музыкальном фильме! То муж ушел, а он стоит рядом. Я только недавно поняла, что нужно относиться к этому спокойнее.

Недавно позвонил американский журналист и спросил, как я отношусь к тому, что меня постоянно пытается пресса уколоть. Я ему ответила: «Пусть пишут, что хотят». У него ступор был, он не знал, что говорить дальше. Человек был уверен, что я сейчас начну рассказывать, как я всех ненавижу.

 

«Между Кончаловским и Михалковым я с палочкой»

и: Какие впечатления оставил фильм «Сибириада»?

гурченко: Тогда, в 1979 году, как и сейчас, были модными темы убийства, милицейских разборок и апокалипсиса. Картину даже не начинали снимать, если в сценарии не предвиделось ни убийства, ни взрывов, ни похищения людей. Считалось, что зрителю спокойная история не будет интересна. А вот мне, например, надоели жестокие фильмы. Думаю, большая часть людей и теперь устала от этого. И вот в разгар тотального насилия на экранах появляется фильм Клода Лелуша «Мужчина и женщина». Все мы вдруг поняли, как это прекрасно и нежно, как привлекательна простая история о двух людях, переживших разочарование и нашедших друг друга... Этот фильм покорил тогда весь мир, приблизительно то же произошло и с нашей «Сибириадой». Но для меня этот фильм стал трагикомедией. Помните, там есть эпизод, где моя героиня бежит за забором? Так вот вместо меня это делала дублерша, потому что перед самым началом съемок я сломала ногу. Андрону Кончаловскому пришлось ждать больше полугода, пока я хотя бы начну ходить. Передвигалась, прихрамывая, пришлось подбирать сапоги разных размеров — 40-й и 38-й. Словом, психологическое состояние было ужасное, к тому же холод все время. Зато была фантастическая вспышка таланта двух братьев — Кончаловского и Михалкова. Мне нравилось наблюдать, как в процессе съемок один другого перебивает и дает такие пасы роскошные! Второй подхватывает и поднимает еще выше. Такие, знаете ли, клинчи бывают, когда два таланта сходятся! И я среди них с палочкой...

и: Свою лепту успевали внести?

гурченко: Я послушала-послушала, о чем они там спорят, а потом думаю: «Постойте, ребята! Вы же из дворян все, а снимаете картину о народе». Тогда я впервые стала задумываться, что такое народ, каково его поведение, какой юмор ему присущ. В общем, после моего появления все уже отснятые сцены с Никитой пришлось переснимать. Я стала делиться с ними своими воспоминаниями об отце, о его самобытности — самобытности русского человека, о юморе, вспоминала его идиоматические выражения, без которых любой народ немыслим. После этого Андрон посоветовал мне написать книжку. Я, правда, не сразу согласилась, потому что ни одного письма приличного в своей жизни не написала, а в школе вообще списывала с учебника. Мне казалось, что там все хорошо и лаконично про Печорина написано, что лучше и не скажешь. Поэтому я писала: «Мне кажется...», а дальше — пошла из книжки передирать. Учителя деликатно писали в дневнике: «Сильно сказывается влияние учебника». Ни о каком собственном мнении речи быть не могло. Может, оно и было где-то глубоко внутри, может, потом и разрослось, но я училась в другое время, поэтому изливать свои соображения по любому поводу было сложно.

и: Комфортно ли вам было на площадке?

гурченко: Снималось мне в этой картине чудесно. Меня обожал Андрон, меня обожал Никита. Но была одна интимная сцена, которую потом не пропускали на экран. В ней Михалков, накрывшись плащом, совершает надо мной недвусмысленные движения. И надо заметить, хотя изображали любовь страстную, он не лежал на мне, а нависал, не касаясь, чтобы не дай Бог ногу не травмировать. А Андрон стоит за кадром и подначивает: «Так, ну ты-то хоть здоровой ногой работай!» Отснял, а потом говорит: «Так, Люся, ты свободна», — и подкладывает вместо меня девочку из массовки. Никита проделывает с ней то же самое, а она его там, под плащом, шепотом спрашивает: «Скажите, пожалуйста, а как называется картина?» Так что были и забавные моменты, но у людей высшего эшелона очень тяжело сниматься, трудно держать заданный уровень, не потеряв своего.

и: И часто вам удавалось все-таки отстоять свое?

гурченко: После замечательной картины «Любимая женщина механика Гаврилова» у меня была масса неприятностей именно потому, что я строила роль по-своему. Тодоровский — режиссер замечательный, но он все время повторял, что моя Рита — человек из неореализма. Я сердилась: «Из какого еще неореализма?» — и списывала все на его возраст. На самом деле он был старше на десять лет, но это теперь я уже понимаю, что он был не таким уж и старым. Мы совершенно по-разному видели героиню, начиная от поведения и заканчивая ее одеждой. Он кричал, что наша героиня так шикарно одеваться не могла, что «Это не Рита, а Гурченко из Канн, графиня из Гонконга — у Риты не такая зарплата». Ну совершенно человек не понимал женскую психологию!

Женщина залезет в ужасные долги, наодалживает вещей у подруг, но в ответственный день будет самой прекрасной. Для «Механика» мне все-таки подобрали шикарный костюмчик с розой, и после этого он на меня не смотрел, а я с ним не разговаривала. Гордо стояла и уговаривала себя: «Молчи, только не ссориться, держи себя в руках». А он опять за свое: «Ты в золотых туфлях?! Откуда у советской женщины могли появиться золотые туфли!» Вскоре наше общение на площадке стало сводиться к моему сухому вопросу, процеженному сквозь зубы: «Будьте любезны, обозначьте мое географическое положение. Спасибо».

и: Увидев результат на экране, режиссер не изменил своего мнения?

гурченко: Спустя годы Тодоровский сам признал мою правоту, но обо мне уже говорили как о взбалмошной актрисе, которая не дает работать режиссерам. Ой, сколько лет я прожила под этим игом: «Она такая-сякая...» До сих пор уверена, что нужно доверять своей интуиции. Если ты понимаешь, что то, что говорит режиссер не твое, нужно искать компромисс, выкручиваться, сделать все так, чтобы и на елку влезть и попу не ободрать — не опозориться, не потерять своего достоинства. Конечно, это получалось в зрелые годы, когда имела хоть какое-то положение, имя. Но даже в ранних картинах я все равно перла свое, ничего не могла с этим сделать — оно меня разрывает изнутри. Сценаристы даже отказывались ставить в титрах свою фамилию.

 

Японский таз как дорогой трофей

и: После того как побывали по ту сторону баррикад и сами стали режиссером фильма «Пестрые сумерки», изменили свое отношение к этой профессии?

гурченко: Режиссер, который должен был снимать картину «Пестрые сумерки», за неделю до начала съемок исчез. Оператор взял на себя его обязанности и сам следил за построением кадра, а мне пришлось работать с актерами. Мне было легко в том плане — я знаю специфику профессии, знаю, чем можно обидеть актера. Мне не раз доводилось слышать, как некоторые режиссеры могли позволить себе обозвать актера сапогом, например. Говорухин как-то, когда что-то нам не удавалось, сказал в мой адрес: «Я вырежу вас, оставлю одну спину». Знаете, есть режиссеры, с которыми я терпеливо доделываю картину до конца, а потом вычеркиваю их из своей жизни. Это те режиссеры, которые не могут конкретно ставить задачи и просят актера: «Ну, ты сделай как-нибудь». Если работать по такому принципу, пусть уж лучше останется одна спина.

и: Фильм «Любимая женщина механика Гаврилова» сразу был оценен по достоинству?

гурченко: За эту ленту на Международном кинофестивале в Маниле я даже получила Золотого орла за лучшую женскую роль. Поразительная история произошла с этим фильмом. В программе было семь фильмов, где главные роли сыграли женщины, то есть у меня было шесть конкуренток. Это были не худшие фильмы — «Лола», «Соседка», «Женщина французского лейтенанта» с молодой Мэрил Стрип... То есть неплохую подобрали команду, и я тут выпрыгиваю со своим Гавриловым. А дело в том, что они никогда не видели русскую женщину, до меня в Маниле Россию никто не представлял. Естественно, что я повезла туда не только весь свой гардероб, но и гардеробы всех подруг — от кого-то услышала, что там все шикарное и пестрое. Как нарядилась — тут у меня розочка, там бантик... Смотрю, а у них этого добра еще больше. Я давай вообще на себя все подряд вешать! Но надо заметить, там у них сплошной каталикос — даже в одежде никакой эротики. Они фильм посмотрели и спрашивают: «А что это у вас за понятие такое — «рыбный день»? Почему мяса не дают? А это что, тазов у вас в стране нет, что ваша героиня за тазами в очереди стоит?» Ну как я им могу объяснить,  что это японский (!) таз, что таких нигде не было, что достать такую вещь в Союзе — это целая история. Что моя героиня идет с этим тазом, как с трофеем — гордая. Ну невозможно им свою родину объяснить!

и: А что же соперницы?

гурченко: Ну, Мэрил Стрип сразу вручили специальный приз, а мы с одной испанской актрисой вышли в финал, и долго сохранялась интрига: кто дойдет до финала — она, или я? За развитием событий следили по сообщениям в газетах, которые нам подкладывали под дверь. И вот я решила пойти на испанский фильм. Это сейчас для нас в зарубежном кино нет ничего особенного, а тогда! Главное действующее лицо фильма — кровать! Большая и скрипучая, рассчитанная на шесть человек. Сюжет соответствующий... И я номинируюсь со своим невинным танцем и этим механиком несчастным. И вот на церемонии награждения перед номинацией «Лучшая актриса» на сцену выходит какой-то американец и произносит речь в мою защиту: «Заметьте, то, чего актриса в испанском фильме в течение двух часов не могла добиться от своего мужа, русская актриса от своего механика будет иметь». Зал взорвался хохотом и аплодисментами, а мне вручили орла.

 

Актеры кино — самые нищие люди

и: Александр Михайлов рассказывал, как в фильме «Любовь и голуби» вам, ужасной мерзлячке, пришлось в ноябрьский холод нырять в якобы летнее сочинское море. На какие жертвы еще приходилось идти из-за ролей?

гурченко: В фильме «Мама» у меня была сломана нога. Причем не просто сломана, а раздроблена на 19 осколков. Доктора боялись, что начнется нагноение и готовили ногу к ампутации. Слава Богу, обошлось, но с тех пор боль в ноге дает о себе знать каждый вечер, это на всю жизнь. А еще пришлось пережить операцию из-за гайморита — опять-таки, последствия съемок. Мы ведь постоянно на холоде, на сквозняках.

В фильме «Двадцать дней без войны» работали с ветродувом, но режиссеру показалось мало, и для большего эффекта на съемочную площадку пригнали лайнер. Стали гнать воздух винтами, да так, что деревья начало с корнями выворачивать. Не поверите, но люди моментально повзлетали ногами кверху — еле остановили этот ужас. Не успела я прийти в себя — сразу съемки картины «Особо важное задание», холод, зима. Снова гайморит, снова по сто проколов пришлось пережить — весь организм настрадался.

и: Может, актерам пора за вредность молоко давать?

гурченко: Ну, моя дорогая, напишите об этом, пусть поставят на голосование. А если серьезно, актеры кино — самые несчастные и нищие люди. Даже беднее театральных актеров, потому что работу получают от случая к случаю. К сожалению, шоу-бизнес всех нас победил еще во время перестройки. Вот была бы я лет на 20 моложе, научилась бы придумывать скандалы. Ну, ничего, наш последний бенефис — скандал еще тот. Одни кричат: «Как она смела! В ее-то возрасте!», — зато другие говорят: «Вот молодец!»

 

«Карнавальную ночь» в Новый год не смотрю

и: Свой бенефис вы назвали «Марковна. Перезагрузка». Кого перезагружаете?

гурченко: Ну... Помните, матрица, перезагрузка... Сама вошла в новое русло. Наше бабье-старье обалдело! У меня же там голые ноги, номера смелые. Это просто скандал. Интернет сразу же взорвался: «Как она смела! В ее-то возрасте!» Но я перестроилась совершенно спокойно. Что же делать, если старье все поумирало? Мне, например, нравятся молодые мужчины, нравятся и молодые женщины, вообще люблю красивых людей. А когда ко мне подходит старичок беззубый со своей супругой необъятной и начинает рассказывать, что они любят меня чуть ли не с подросткового возраста, это ужасно.

О возрасте не нужно задумываться. Как только вспомнишь о своих паспортных данных — жить не захочется. А жить нужно хотеть. Нужно всегда оставаться современным — это самая сложная тайна. Нужно всегда быть в курсе, что сегодня модно, стильно, актуально, чтобы не выглядеть смешной, чтобы на тебя было приятно смотреть. Вот у меня, например, масса молодых поклонников! А когда я не смогу станцевать или начну забывать текст, начну «плавать», не зная, что мне сегодня надеть, тогда считайте, что все. До свидания! С приветом, Люся.

и: Почему участвовать в бенефисе не разрешили ни одной женщине?

гурченко: А зачем? Обойдемся и без них. Там у нас даже «ВИАгра» будет в мужском исполнении. У меня в этом проекте все партнеры просто прекрасные. А с женщинами мне там что делать? Выяснять, у кого больше морщин? Чтобы было кому спросить: «Как ты дожила до такой даты»?

и: Как восприняли весть о том, что в Харькове вам решили установить памятник при жизни?

гурченко: Да не нужно мне это совершенно! Я считаю, что это безобразие! Я же думала, что поставят памятник знаменитым харьковчанам — Шульженко, Бернесу. Установят на аллее, где работали мои папа и мама. А поскольку там началась свара какая-то, я сразу сказала: при жизни мне никаких памятников не надо.

и: Вы стали одним из символов новогодних праздников для нескольких поколений, а сами в праздничную ночь что смотрите?

гурченко: Не смотрю ни «Иронию судьбы», ни «Карнавальную ночь» просто потому, что надоело, знаю эти фильмы наизусть. А жду иногда, что покажут Земфиру, например. Да, мне это нравится. Мне очень интересно, что она споет. Земфира — какое-то новое существо. Человек, который написал «Мне приснилось небо Лондона», гениален.

 

Беседовала Елена Францева