Ситуация на энергорынках начинает вновь благоприятствовать «Газпрому». С наступлением зимы цены на голубое топливо на европейских спотовых площадках резко пошли вверх и уже превысили стоимость газа по долгосрочным контрактам «Газпрома».
Операция «Модернизация»
Сейчас цена газа, поставляемого российским монополистом потребителям в Европе по долгосрочным контрактам, составляет порядка $327 за 1000 кубометров, а спотовые цены на топливо к настоящему времени уже превысили $350 за кубометр.
На фоне постепенной стабилизации экономической ситуации в ведущих странах Европы «Газпром» прогнозирует увеличение экспорта энергоносителя в страны ЕС. Согласно оценке заместителя председателя правления «Газпрома» Александра Медведева, в 2011 году компания поставит в Западную Европу 150—155 млрд кубометров газа. Уже до конца текущего года «Газпром» ожидает роста экспортных поставок в Европу более чем на 3% по отношению к 2009 году — до 145 млрд кубометров.
Такая ситуация, а также рост котировок акций компании воодушевил руководство «Газпрома» на оптимистические заявления об укреплении рыночных позиций компании. «Газпром» активно дорожает, — заявил на днях глава компании Алексей Миллер. — С собрания акционеров «Газпрома» (с июня 2010 года. — Ред.) капитализация компании увеличилась почти на 35%. Мировая экономика восстанавливается, растет и доверие инвесторов. Покупая именно акции «Газпрома», инвесторы в очередной раз голосуют за выбранный нами курс глобального масштабного и всестороннего развития компании».
На этом фоне позиции «Нафтогаза» выглядят куда менее привлекательными. Дефицит НАК «Нафтогаз» в 2010 году, по данным правительства, может достигнуть 15 млрд грн, и покрывать его власти рассчитывают опять за счет кредитных средств от МВФ. Собственная добыча газа в Украине неуклонно сокращается — в силу износа оборудования и недостатка инвестиций в развитие. По данным Минтопэнерго, добыча газа в Украине за 10 месяцев 2010 года снизилась на 5,7%, а нефти и газового конденсата — на 10,8%.
Газотранспортная инфраструктура без необходимых вложений в ремонт и модернизацию ветшает на глазах. По оценкам специалистов, более 20% украинских газопроводов находятся в эксплуатации свыше 33 лет, то есть отслужили свой проектный срок. Еще 70% — отработали 20 и более лет. Физические пропускные возможности транзитной ГТС за последние два десятка лет сократились с проектных 180 мдрд кубометров до 120—140 млрд кубов.
И чем дольше будет откладываться модернизация трубопроводной системы, тем больших финансовых затрат она потребует. Уже сейчас проект реконструкции ГТС оценивается Минтопэнерго в $6,5 млрд. Много это или мало, позволяет понять такое сравнение: на будущий год «Нафтогаз» запланировал потратить на реконструкцию и переоснащение газотранспортного хозяйства $390 млн, то есть, если финансирование и дальше пойдет теми же темпами, модернизация трубопроводов займет более 16 лет. «Украина не имеет в достаточном объеме финансовых ресурсов для запланированной и требуемой модернизации и развития своей ГТС», — в очередной раз недавно признало руководство украинской газовой отрасли устами заместителя председателя правления НАК Вадима Чупруна.
Между Западом и Востоком
Дискуссия о том, где и как найти средства на модернизацию ГТС, ведется у нас уже много лет. Украина давно рассчитывает на то, что инвестиции на реконструкцию трубопроводного хозяйства предоставит ЕС. Расчет строился и строится на том, что Европа, заинтересованная в ограничении монополизма «Газпрома», подключится к модернизации украинской трубы и тем самым нивелирует риски полного попадания газотранспортных сетей в зависимость от Москвы. При президенте Ющенко Россию вообще попытались исключить из процесса газовых договоренностей, не пригласив ее к участию в обсуждении и подписании декларации Украины и ЕС о модернизации украинской ГТС в Брюсселе в марте 2009 года. Новая власть, естественно, от таких «экзотических» шагов отмежевалась, но стержневой идеей модернизации ГТС по-прежнему считает трехстороннее сотрудничество Украины, России и Евросоюза. Руководители страны не раз заявляли, что единственно правильным решением будет объединение усилий производителя, транзитера и потребителя газа.
В принципе, трехсторонний формат договоренностей является вполне логичным и обоснованным, но только в том случае, если все стороны одинаково готовы к его реализации. А именно этого не наблюдается. Евросоюз до сих пор лишь декларировал свою заинтересованность в трехстороннем сотрудничестве, но реальных шагов не предпринимал. Сложилась ситуация, которую директор Института глобальных стратегий Вадим Карасев характеризует как «отсутствие симметрии заинтересованности». По его мнению, Россия знает, чего хочет, а Европа, возможно, и знает, чего хочет, но про это не говорит или не считает это своим приоритетом.
Логику европейцев можно понять: они считают, что, оплатив поставки, вправе рассчитывать на то, что газ будет доставляться в соответствии с заключенными контрактами. А как это будет происходить, их, по большому счету, волновать не должно — этот вопрос должны решить между собой поставщик и транзитер. Согласитесь, странно было бы требовать, чтобы покупатель, заплатив за товар и оплатив его доставку, вложился еще и в ремонт фургона, на котором этот товар обещали привезти ему домой.
«Основной интерес Европы заключается в стабильном функционировании украинской ГТС для бесперебойного снабжения своих пользователей. А как это будет обеспечено и на какие договоренности для этого пойдут «Газпром» и «Нафтогаз», в ЕС считают их внутренней кухней», — считает политический эксперт, директор компании стратегического консалтинга Berta Communications Тарас Березовец.
С другой стороны, те европейские газовые гранды, которые могли бы поучаствовать в инвестициях в украинскую трубу — E.ON Ruhrgas, GDF Suez, Gasunie, BASF/Wintershalle, ENI, EDF — являются партнерами «Газпрома» в альтернативных международных проектах — Северном и Южном потоках и потому будут действовать с оглядкой на «Газпром». К тому же они более заинтересованы инвестировать в новые проекты, обеспечивающие диверсификацию источников и путей доставки энергоносителей, чем вкладываться в уже существующую инфраструктуру.
Наконец, в ЕС прекрасно понимают, что без договоренностей Украины и России о заполнении украинской трубы все разговоры об участии европейцев в модернизации ГТС теряют реальную основу.
Неготовность Европы к активным самостоятельным действиям в рамках проекта по модернизации украинской ГТС признают даже убежденные сторонники трехстороннего партнерства из числа западных энергетических экспертов. Так, выступавший на международной конференции в Киеве «Энергетические проблемы Европы и вопросы российско-украинского сотрудничества» старший научный сотрудник Оксфордского института энергетических исследований Симон Пирани убеждал Украину и Россию, что проблемы транзита газа могут быть решены только в рамках трехсторонних переговоров с участием ЕС. Однако и он в итоге был вынужден констатировать: «Мы видим, что Европейская комиссия не способна или не хочет эффективно продвигать трехстороннее сотрудничество».
Перспективы газового СП
Что касается России, то северный сосед, наоборот, предпринимает самые активные усилия для создания СП «Газпрома» и «Нафтогаза» и полон решимости довести дело до конца.
Газпром убежден, что только совместное предприятие, причем на двусторонней основе, позволит Украине быстро и эффективно решить проблемы газовой отрасли. Россияне утверждают, что СП, в которое стороны внесут равные по стоимости активы, обеспечит необходимую модернизацию и ремонт ГТС, а при необходимости — и расширение ее мощности, гарантию загрузки экспортных трубопроводов, эффективность и прозрачность деятельности газовой компании. А в качестве бонуса обещают поставлять газ для коммунальных потребителей в Украине по внутрироссийским дотируемым ценам.
Чтобы убедить Киев в необходимости создания СП, россияне применяют известный прием злого и доброго следователя. Так, глава «Газпрома» Алексей Миллер выступает решительным сторонником полного слияния украинской и российской газовых компаний, на пути к которому можно создать и совместное предприятие, но только как первый шаг к объединению. Президент РФ Медведев, напротив, проявляет более мягкую позицию и говорит о необходимости поиска компромиссных решений, которые могли бы устроить обе стороны. Наконец, с недавнего времени в выступлениях авторитетных российских экспертов стала звучать мысль о том, что объединение — это слишком грандиозный и сложный проект и что начинать надо с более реалистичных вещей, как, например, СП по добыче газа из угольных пластов, по разработке Черноморского шельфа и т.д., и постепенно двигаться дальше. «Тактикой мелких шагов» называла этот процесс Татьяна Митрова, руководитель Центра изучения мировых энергетических рынков Института энергетических исследований Российской академии наук, и отметила, что он позволит двум сторонам постепенно приобретать уверенность в возможности эффективной и выгодной совместной работы.
Однако в Украине многие не верят обещаниям Москвы. В политических и экспертных кругах распространено мнение о том, что нельзя сдавать нашу ГТС «Газпрому», поскольку это приведет к зависимости Украины от России не только в энергетической, но и в политической сфере. Например, последовательный противник создания российско-украинского газового СП Богдан Соколовский в устрашающих красках рисует последствия объединения активов двух компаний: «СП по кремлевскому сценарию лишь ускорит деградацию украинской газовой отрасли, а значит — поглощение украинской экономики, государственности и самой действующей власти».
Политическим опасениям может противостоять только четкий экономический расчет, учитывающий интересы двух сторон. По словам Татьяны Митровой, у «Газпрома» абсолютно прозрачный интерес к созданию СП, основанный на естественной бизнес-логике. «Российская компания связана долгосрочными контрактами с европейскими потребителями, и нарушение этих контрактов, прерывание поставок карается очень жестокими штрафными санкциями. Кроме того, это имиджевый риск, потеря позиций на рынке», — объясняет российский эксперт. — Нет ничего странного, что «Газпром» хочет включить в СП газотранспортную систему и обеспечить транспортировку своего газа европейским потребителям».
Выгода украинской стороны также абсолютно очевидна. Митрова видит ее в том, что СП даст Украине гарантии транзита, то есть гарантии финансовых поступлений, платежей за транзит на долгосрочную перспективу. Кроме того, «Нафтогаз» сможет участвовать в разработке российских газовых месторождений, а «Газпром» поможет Украине разрабатывать украинские запасы. Но самое главное, считает Митрова, это дисконт по ценам, возможность получать газ для украинских потребителей на 40% дешевле, чем для европейских потребителей. «Сделка вполне сбалансирована, то есть взаимные интересы здесь вполне покрываются», — утверждает эксперт. В то же время она предположила, что создание СП потребует четких компромиссных решений, которые должны быть очень тщательно проработаны в деталях, чтобы потом не возникало никаких разночтений.
А что же третья сторона — Евросоюз, на участии которого настаивает Украина? Представляется, что ставить украинско-российские договоренности об СП в прямую зависимость от подключения к этому процессу Европы неконструктивно и малоперспективно. В конце концов, Евросоюз — просто потребитель газа, а поставки обеспечиваются производителем и транзитером, и именно они должны договариваться, как эффективнее наладить между собой взаимодействие, чтобы покупатель получил топливо в срок и в полном объеме. Евросоюз может быть приглашен участвовать в проекте позже, если у СП возникнет в этом потребность, например, для получения дополнительных инвестиций в развитие ГТС.
По мнению Тараса Березовца, необходимость срочной модернизации ГТС и ее последующей эффективной эксплуатации ставит Украину перед четким выбором. «Либо она продолжит настаивать на трехстороннем формате совместного предприятия с участием Украины, России и ЕС с неясной перспективой конечной реализации, либо примет, возможно, более компромиссное, но зато четкое по сути и с понятными сроками предложение РФ», — констатирует эксперт.
