Выйти замуж за иностранца — новая мода среди молодых образованных китаянок. Вслед за мужьями они уезжают в США, Бельгию, Германию. Ведь муж-иностранец не роскошь, а средство передвижения — так говорили в России в конце 1960-х про жен-евреек, благодаря которым русские мужики стройными рядами эмигрировали в Израиль.
«Халоу!» — кричат ему со всех сторон, пока он идет по пешеходному центру Харбина. Местный «Арбат» украшен красными бумажными фонариками, портретами вождей и яркими стендами с достижениями последних пятилеток. Двухметровый русский парень из Владивостока Владимир Кислицын, гуляющий здесь с дочкой Аней (Чжань Мэйсинь) на плечах и женой Линлин, выглядит этаким Гулливером в стране лилипутов. Они нашли свой секрет русско-китайского счастья, поступая вопреки привычным догмам и схемам.
«У нас женщины подстраиваются под мужчин, в Китае наоборот, — объясняет Владимир со знанием дела, ведь в Поднебесной он уже восемь лет. — Китаянки крутят мужиками как хотят, а если что не так — устраивают дикую истерику на глазах у всех, это называется у них «включить обиду». Чтобы она ни делала, как бы себя ни вела, мужик должен стерпеть все. А не хочет подчиняться — пошел на ..., других полно». У Линлин свой взгляд на соотечественников. «Китайцы не уважают женщин, как бы они ни пресмыкались, все меняется после свадьбы», — говорит она.
Владимир расположения Линлин не добивался и капризов не терпел: она положила на него глаз сама. «Увидела его в ресторане, куда после 1-го курса университета устроилась на каникулы официанткой, и попросила общего приятеля с ним познакомить», — рассказывает Линлин. Влюбилась с первого взгляда — маленькая тогда еще была, глупая, улыбается она. «Уговаривать не пришлось, все как-то сразу произошло и неожиданно для обоих всерьез», — говорит Кислицын.
Ее выбор не одобрил никто: он же русский, будет бить и пить, пугали все. К тому же ни квартиры, ни машины нет — ничего себе иностранец, смеялись подружки. Но Линлин на общественное мнение наплевать: «Они мне просто завидуют!» Она не хочет в Россию и не учит русский, но если муж скажет «надо», поедет.
Владимиру нравится в Китае все, кроме отношения к детям. «Их чудовищно балуют, ни в чем нет удержу или отказа — ребенок может с кулаками накинуться на бабушку, плюнуть, сделать все что угодно — и ему никто слова не скажет! — возмущается он перегибами воспитания. — К тому же их тут с детства зомбируют и дрессируют: в садике они учат стихи про Мао, поют песни про компартию, делают зарядку под речевку, что китайцы самые сильные и самые умные».
Хотя Россия и Китай — стратегические партнеры, двойное гражданство запрещено. Несмотря на запрет, у всех русско-китайских детей по два свидетельства о рождении. «Хочешь, чтобы ребенок ходил в садик или в школу, пропиши его к китайским родственникам. Наличие прописки автоматически означает китайское гражданство», — поясняет Владимир.
В самом русском китайской городе — Харбине, где в начале прошлого века осели десятки тысяч русских эмигрантов и строителей Китайско-Восточной железной дороги, проходившей по Маньчжурии и соединившей Читу с Владивостоком и Порт-Артуром, теперь нет ни одной русской школы. Маленькая Аня Кислицына у своей родни в России ни разу не была, строгий русский папа да бабушка в скайпе — вот и вся ее связь с далекой родиной.
Жестокая любовь
Русский и рукоприкладство — чуть ли не синонимы, в этом, похоже, убеждены в Китае все. Диану Бакшаеву из городка Свободный Амурской области жестоко избил жених-китаец. «Мы шли по улице, и я ему просто стала возражать ` в ответ, не глядя, он отлупил меня руками и ногами», — вспоминает она. Потом, конечно, извинялся: вспылил, мол, да и тебе не привыкать, в России же «бьет — значит, любит», — оправдывался он.
За сына вступилась свекровь — Диана жила с его родителями в Харбине, — уговорила простить. В Китае она была уже четвертый год — учила мировую экономику в университете. Вскоре Диана забеременела. Через месяц все повторилось — теперь он бил ее ногами по животу. Диана больше никого не слушала — просто сбежала домой. Даниэла родилась уже в России.
«У нас был быстрый роман, мы толком-то друг друга не знали, хотя родители меня как-то сразу полюбили и заступались за меня, — говорит Диана. — Они мне часто звонят и уговаривают приехать в Харбин — все надеются, что у нас будет семья». Ее несостоявшийся муж пошел в гору — недавно его приняли в китайскую сборную по хоккею. Но Диане его лавры ни к чему, теперь она хочет русского мужа. «Наверное, мой случай особенный, — тяжело вздыхает она. — От русских девушек я всегда слышала о китайцах-мужьях только хорошее».
Впрочем, два года назад на весь Дальний Восток прогремела другая не очень красивая история: муж-китаец, в прошлом боксер, в очередной раз жестоко поколотил свою русскую жену Алену Кораблеву. Все ее предыдущие обращения в полицию заканчивались ничем — там считали, что это дела семейные. В итоге Лю Цзюэ избил Алену железной палкой, она попала в реанимацию и осталась без селезенки. Полиция вмешалась после того, как озверевший Лю набросился с кулаками на собственного отца. Кроме русских на адвоката для Кораблевой скидывались и китайцы. Алена, оставшись с двумя детьми, отсудила потом у экс-супруга $44 тыс.
Вторые жены
Русские женщины, живущие на нашей стороне Амура, сделали из этой истории свои выводы. Они встречаются с китайцами и рожают от них детей, не претендуя ни на штамп в паспорте, ни на эмиграцию в Китай. Марина — 32-летняя красотка с тонкой талией, красивой грудью и фарфоровой белоснежной кожей — работает в Благовещенске в университетской библиотеке. О том, что она «вторая жена» у китайца, не знают даже коллеги. Поэтому «никаких фото, сами понимаете».
Ее «муж», чиновник средней руки, женат уже 30 лет. Семья живет в Шанхае, но в России он бывает часто, минимум 2–3 раза в месяц. Останавливается всегда у Марины: снимает ей квартиру и дает денег на жизнь. И так уже 12 лет. «О разводе мы ни разу не говорили — даже в разгар романа и даже когда я забеременела, — говорит она. — По большому счету меня все устраивает: у дочки есть папа, у меня — надежный мужчина».
Чтобы «быть как все», Марина заводила отношения с русскими, но ничего из этого не получалось: «Все, с кем я пересекалась, не хотят брать на себя ответственность, и в этом их принципиальное отличие от китайцев». Марина говорит, что ее китайский муж не сильно расстроится, если она вдруг выйдет замуж. Потому что на их отношениях это все равно не отразится, дочку он по-любому не бросит — для Марины, похоже, это самый сильный аргумент. «Таких, как я, «вторых жен» сейчас много, хотя это никто не афиширует. Мои родители тоже не сразу приняли наши отношения, а теперь говорят, что у нас «гостевой брак», от которого всем только плюсы: русская женщина создана для любви и радости, говорит мне муж — ничего подобного от русских я не слышала», — с грустью добавляет она.
По официальной статистике, в прошлом году в Амурской области зарегистрировано 70 браков с иностранцами. Среди женихов больше всего армян, азербайджанцев и украинцев. Замуж за китайцев вышло всего две жительницы Приамурья. У Благовещенского загса недавно появился памятник Петру и Февронье — российскому символу семьи, любви и верности. Но если смотреть на Петра снизу вверх, то почему-то кажется, что у него китайский прищур.
