В столичной галерее открылась выставка живописи «Качель». Ее автор Лариса Пиша использует фантастические растительные образы, чтобы передать человеческие характеры и открыть секреты вдохновения.
То, что цветы Ларисы Пишей «расцвели» в первые дни весны — оказалось приятным для художницы совпадением. Посвятить цветочные мотивы приближающемуся Международному женскому дню автор изначально не замышляла. «Да вы посмотрите — это же сплошные мужики, — смеется автор. — Нет, ну на самом деле каждый цветочный образ — это прежде всего человек. Их половую принадлежность пусть каждый определяет для себя сам — тут уж, кому что нравится». На картинах художницы, под видом странно выглядящих растений, не просто люди, а творцы. Как-то Лариса приехала в гости к друзьям на Русановские сады и облюбовала там просторную качель: «Я взмывала то вверх, то вниз, и размышляла о работе художника. О том, как возникают в его голове фантастические ирреальные образы, о том, что родиться они могут и без употребления каких-либо наркотиков, или алкоголя (наверняка, многие думают, что без этого творческий человек работать не может), делится художница. — Ты просто качаешься, смотришь в небо, а в это время поток космической энергии порождает в воображении просто потрясающие образы. Эта выставка посвященная тому, как рождается фантазия в голове художника, о начале и процессе творчества, бесконечном потоке невидимых энергий».
К растительным мотивам автор никогда не была равнодушной. Ее дом уставлен цветочными горшками, а в юные годы Лариса только тем и занималась, что изучала тычинки и пестики, разводила кактусы и зазубривала сложнейшие латинские названия — мечтала стать ботаником. «По сути, моя мечта в некотором смысле сбылась: я — ботанико-художник. Временами от растительных мотивов отклонялась, например, создала целую серию работ о животных (под которыми, конечно же, скрывались люди) — у меня есть и очаровательный хамелеон и трогательный «мечтательный крокодильчик», плавающий с цветочком, но параллельно создавались и серии под красноречивыми названиями: «Цветы любви» и «Женщины в цветах».
Конечно же, цветочки-лютики Лариса изображает в нереалистичной манере. Ее работы больше напоминают сны, при этом расшифровывать смысл своих полотен художница жутко не любит: «Как-то по просьбе одной женщины стала рассказывать: «На этой картине изображен подсолнух как символ...», — смотрю, у моих коллег-художников пришедших на выставку, глаза округляются и лезут на лоб от того, насколько примитивным становится смысл, когда пробуешь его облачить в слова. Понять картину по-своему — личное дело каждого. Человек ведь приходит на выставку со своим настроением, своими взглядами, собственной точкой зрения... Не могу же я установить партийную директиву: «Эту картину надо воспринимать так!»
Особенностью работ, представленных на выставке, является также техника, в которой они выполнены. «Энкаустика — так называется техника живописи, при которой краски смешиваются с воском. Он добавляет работе прозрачности, а наложение множества слоев разной краски не дает грязных оттенков, к тому же складывается такое впечатление, что работы, выполненные в этой технике, живые, что они пульсируют», — поясняет художница.
Создать серию работ о творческой личности помогло еще и то, что предмет наблюдения всегда был под рукой художницы. «У нас вся семья —творцы. Папа был поэтом, брат — артистом, дедушка, бабушка и мама — учеными. Помню, братик (известный актер Сергей Иванов, сыгравший «Кузнечика» в ленте «В бой идут одни старики») говорил: «Ни в коем случае не иди в артисты». Бабушка протестовала против математического факультета, папа и дедушка — против филологии. Слава Богу, никто из них толком не знал, что такое профессия художника, поэтому художницей и стала», — смеется Лариса.
Несколько работ экспозиции написаны оттенками одного цвета, как, например «Реабилитация красного». О том, почему цвет нуждается в оправдании, художница рассказала следующее: «Вообще я люблю все цвета без исключения, но считаю, что нужно снять политический налет, особенно — с оранжевого, красного, белого и синего. В них от природы нет всего того, с чем в последние годы мы привыкли ассоциировать. Заангажированный мозг мешает воспринимать живопись».
