Нелюди подожгли мою зелёную Хайфу в нескольких местах сразу, и сухая погода вместе с сильным ветром сыграли своё – пожарища разгорелись по всему району Кармель, и к двенадцати дня сразу в нескольких районах города одновременно началась эвакуация.
Но я не хочу писать про нелюдей, которые уже празднуют свою победу, бросают в воздух конфеты, вдыхая во все лёгкие запах «сионистского барбекью». Этот запах в Хайфе сильно разбавлен запахом горящих домов наших двоюродных братьев, которые живут тут же и боролись с огнём наряду с евреями, спасая свой дом. Моя Хайфа – очень либеральный и толерантный город, город трёх религий.
У меня есть клиент, который когда-то служил в разведке и отлично говорит по-арабски. Однажды он рассказал мне, что на вопрос: «Вы собираетесь бомбить Израиль, а ведь арабы тоже могут погибнуть при бомбёжке?» Садам Хуссейн ответил как-то: «Я не перебираю чечевицу». Поэтому я не пишу про нелюдей – им воздастся. Или им уже воздалось, потому что они родились такими?
Я не могу описывать сами пожары и то, как их тушили – в момент пожаров я не был в Хайфе, я не мог помогать тушить квартиру, я не мог бросить всё, чтобы забрать из школы своих детей, я не мог помочь им выбраться из горящего со всех сторон Кармеля в безопасный район…
Нет, у нас уже всё в порядке. Не волнуйтесь!
Вчера, пока горел мой город, я возвращался домой из командировки на Мальту. В девять утра по израильскому времени я ещё фотографировал залив Валетты, к одиннадцати я приехал в аэропорт перед запланированным на 12:20 рейсом с пересадкой в Стамбуле и покупал сувениры.
В 11:30, ничего не подозревая о происходящем, я выставил на Фейсбуке короткий рассказ с фотографиями Мальты. В 11:40 жена прислала мне фотографии с балкона квартиры: «Города не видно. Всё в дыму». На фотографиях был виден лишь жёлтый дым вдали, но оснований опасаться чего-то по-настоящему у меня ещё не было. Через десять минут она написала, что собрала драгоценности и ищет кошку. Сын посылает в ватсаппе фотографии горящего леса в километре от своей школы. В 12:00 я уже сидел в самолёте и жена позвонила мне вся в слезах: «Дом горит. Дети в школе. Туда не добраться, весь Кармель в пробках».
Как успокоить женщину на расстоянии? Она плачет, связь прерывается, я сначала пытаюсь говорить спокойно, потом повышаю голос, чтобы прорваться через её плач, чтобы она услышала. Мне не верится, что горит дом, она наверняка преувеличивает.
В 12:10 жена звонит и рыдает в голос: «Дома больше нет. Мама пошла тушить квартиру. Её накрыло огнём. Она еле выбралась. Дети ещё в школе». Я пытаюсь докричаться: «Бросай всё. Иди к детям пешком!», но ей не до меня. Слышу сирены пожарных машин, голоса… Связь прерывается. Сын пишет в ватсаппе: «У нас всё в порядке».
Где дети? Что с домом? Жена в истерике, но, может, она преувеличивала? Какое у меня вообще право критиковать её, кричать ей, чтобы она успокоилась, отсюда, из комфортного кресла в самолёте? Будет ли ещё цел мой город, когда самолёт приземлится в Стамбуле через два с половиной часа?
Стюардесса просит меня выключить телефон. Что делать? Говорить стюардессе, что где-то в какой-то Хайфе, где-то в каком-то Израиле горит мой дом? Сказать ей, что я не знаю, где мои дети? Бесполезно. Кому это поможет? Мне нужно лететь туда. Выключаю телефон, читая последнее смс от сына: «У нас всё в порядке».
От Мальты до Стамбула лететь два с половиной часа. Пока самолёт летит, я догадываюсь подзарядить батарейку телефона от лептопа, время от времени перечитываю переписку с сыном. За пятьдесят метров от земли телефон уже включён.
Жена уже говорит почти спокойно – дети у тёщи в безопасности, кошка там же с ними. Квартира почти в порядке – сгорели только балкон с навесом и частично спальня. Пожарище ушло дальше. Пожарные к дому не успевали, и сосед снизу, парикмахер Амир Бен Бассат, рискуя жизнью, прорвался и сам тушил дом, пока огонь не отступил. Амир спас обе горевшие квартиры. А меня там не было – я не помогал спасать дом и я не был там, рядом с моими детьми.
Жена говорит, что в городе был коллапс – в центре до сих пор ужасные пробки, везде пожары, люди мечутся. Кое-как ей удалось отвезти детей к тёще в безопасный район возле моря. Безопасный? Огонь в километре оттуда! Они готовы в любой момент ехать к родственникам в другой город.
В телефоне десятки пропущенных звонков и текстовых сообщений. Люди, которых я не знаю – виртуальные друзья из Фейсбука – спрашивают, всё ли у меня в порядке. Сообщение от моего работника-араба: «Первый этаж нашего дома свободен, приезжайте ночевать у нас». От пережитого глаза слезятся сами по себе. Не успеваю благодарить всех.
Весь новостной израильский Интернет, все лента Фейсбука в фотографиях пожарищ. Россия, Греция, Италия и другие страны уже посылают огнетушительные самолёты на помощь.
Параллельно, из другого мира, мои неизраильские виртуальные друзья лайкают мои фотографии с Мальты, но ведь они ничего не знают про наш пожар. Скорый Фейсбук уже выдаёт опцию написать, что ты не пострадал от пожара в Хайфе. Выставляю статус, что у меня тоже всё в порядке.
В Стамбуле ждать почти три часа, и они проходят вроде бы очень быстро – я не успеваю отвечать на непрерываемые звонки. И то же самое время тянется очень медленно – я не видел детей лишь два дня, но кажется, что уже две недели. Мне бы определиться, быстро или медленно…
Теперь остаётся полтора часа перелёта, и ещё два часа пройдут, пока я доберусь из Тель-Авива до моей Хайфы. Начал писать эти строки с борта самолёта из Стамбула. Мне не передать свои чувства в те часы, пока летел с Мальты в Стамбул – чтобы понять, надо один раз пережить. Чёрные два с половиной часа неведения, абсолютного бессилия и неумелых молитв кому-нибудь - тому, кто услышит - уже позади, и руки больше не дрожат.
Зачем пишу это?
Возможно, потому, что вчера я узнал, что у меня много друзей. Они совершенно бескорыстно предлагали помощь, незнакомые люди интересовались, всё ли у меня в порядке.
Квартира пострадала, но это пустяки. Израиль иногда очень бюрократическая, иногда совершенно невозможная страна, госорганы любят копошиться в бумагах, но в такие моменты весь Израиль превращается в единое целое. Компенсацию за ущерб рано или поздно выплатят, остальное доплатим сами. Это всего лишь деньги.
Мы переживём, а нелюди из своих берлог – в селениях, где почти нет деревьев, потому что арабам неважно, что снаружи дома, а важно только то, что внутри него – будут получать пособие из израильского института госстрахования, лечиться в больницах, оборудование для которых пожертвовали евреи. Эти люди не брезгуют еврейскими деньгами и достижениями современной науки. Параллельно нелюди будут придумывать что-то новое. В этом суть их жизни, и неважно, на какие уступки им пойдут евреи – нелюди всегда будут думать только о том, как нас сжечь, утопить, зарезать или взорвать. Но я обещал не писать про это – ведь надежду даёт то, что и у них нормальных всё-таки намного больше, чем нелюдей.
Мои родные в порядке и здоровы. Спасибо всем, кто переживал вместе со мной.
