Позволю себе невероятную дерзость: распад советской империи лишил нас, окраинных очень важного совокупного интеллектуального продукта, который далеко не всегда был российским.
К примеру, выдающегося мыслителя Мераба Мамардашвили скорее следует соотносить с французской интеллектуальной культурой. Мне, окраинному потребителю русскоязычной литературы, грустно и больно было прощаться навсегда с великолепными текстами московских «Вопросов литературы» и «Вопросов философии», даривших мудрые слова даже в политическом лагере ВС 389/35 на Урале, где я искупал свою ужасную антисоветскую вину. Да, это так, в абсолютно закрытой зоне я, арестант КГБ, имел возможность быть подписчиком и читателем интересующих меня умных советских журналов, а в отделившейся от Москвы Украине эти журналы фактически стали для меня недоступны. И совсем не по идеологической причине — дикий постсоветский капитализм диктовал свои собственные условия жизни.
Удивительные, рваные, звенящие, яркие годы «гласности и перестройки». Почти бескровное угасание монстра, совсем недавно устрашавшего весь цивилизованный мир. Совершенно невероятное, неожиданное телевизионное интервью председателя КГБ Крючкова, сидящего в кресле под пальмой, его слова о необходимости партийного плюрализма, представление двух первых советских плюралистов, я запомнил лишь одного — Жириновского. Такое не повторится, такое не может повториться. Моя жизнь, увы, коротка. Иногда просматриваю эти журналы, наслаждаюсь воспоминаниями о первой моей стране и своей лично свободе слова. Там — ответы. И сейчас, спустя двадцать два года, точные ответы на совершенно новые для меня вопросы. Такой и должна быть мудрость вне времени, вне этнической и классовой принадлежности.
Что взамен? Неонацистские группировки, беспомощно агрессивная партия «Свобода»? Да, и это. Неизбежные маргиналы, всегда и везде сопровождающие свободу, аппетитно поглощающие ее возможности. Маргиналы, не способные всерьез и надолго стать властью. Настоящей властью, способной кормить, а не кормиться. Посмотрите лагерные письма Ивана Алексеевича Свитлычного, изданные его женой. Там и о них, примитивных украинских «почвенниках», жалких, одиноких, еще не ставших «Свободой»...
Живем трудно. Это правда, многие из нас живут трудно, тяжело. Позволю себе еще одну дерзость: живем трудно, потому что выбираем легко. Очень легко и бездумно. За килограмм гречки, за сладкие обещания немедленного счастья. Все повторяется: «Верни нас в плен к фараону, там нам было лучше...» Наш советский фараон мертв. Монстр тоталитаризма издох. Во всяком случае, в моей стране — Украине он издох навсегда. Иногда и я живу неуютно, не очень сытно. Что поделаешь, пенсия у бывших политзэков невелика, не депутатская.
Есть свобода и есть «Свобода» — явления взаимосвязанные. К этому необходимо относиться спокойно. Свобода любви подразумевает и свободу ненависти.
