Сотни публикаций в украинской и зарубежной прессе, тысячи в интернете, посвященных событиям 9 мая во Львове, казалось бы, лишают смысла возвращение к этой теме спустя неделю. Но у меня такое ощущение, что главное так и не было сказано...
И действительно, что такого особенного произошло, чего мы более или менее регулярно не видим по новостям CNN или «Евроньюс»? Причем сюжеты столкновений ультраправых с антифашистами или с полицией — вполне привычное событие в странах с устойчивыми демократическими традициями. Там, правда, полиция ведет себя более жестко, но и более профессионально, не допуская прямых столкновений противоборствующих манифестантов, не говоря уже о прямом насилии над ветеранами. А иначе как назвать раскачивание автобусов с ветеранами в попытке их перевернуть или даже, столь «невинное» действие, как срывание георгиевских ленточек с груди беззащитных стариков и женщин. Ну нет у нашей милиции соответствующего опыта, но, отдадим им должное, все таки удалось избежать самых страшных последствий столкновений и, кажется, они готовы учиться, в том числе на своих ошибках.
Иными словами — во Львове 9 мая было то же самое (ну, почти то же самое), что и во многих странах Европы. И все же не покидает ощущение того, что что-то не так. В чем же отличие? И что главное так и не сказано об этих событиях?
На мой взгляд, главное, о чем никто не говорит, это — реакция общества на эти события. Причем эта реакция в значительной мере формируется журналистами СМИ, популярными политиками, общественными деятелями, экспертами. А реакция украинских СМИ решительно отличается от реакции хоть либеральных, хоть консервативных СМИ на Западе. И для тех и для других характерно осуждение любых форм экстремизма. Совсем иную реакцию демонстрирует большинство наших журналистов.
Весьма показательна в этом отношении дискуссия четырех журналистов с министром внутренних дел на канале «Интер». Те, кто смотрел эту дискуссию, по-видимому, согласятся со мной, что ни один из журналистов, в своих вопросах не проявил ни грана сочувствия к запугиваемым и оскорбляемым очень пожилым людям. Искреннее возмущение у журналистов вызывали те четыре десятка активистов пророссийских организаций, которые сопровождали ветеранов. И все вопросы крутились вокруг темы — почему милиция допустила их приезд во Львов, почему у милиции нет видео с оскорбительными возгласами этих самых приезжих в адрес галичан. Может, их и не было вовсе, этих выкриков? Но зато точно были задержанные на вокзале активисты «Свободы» с атрибутикой одной из пророссийских организаций. Зато было все то, что видел, но не хотел увидеть цвет нашей журналистики! Видели, как толкали и оскорбляли ветеранов, как срывали с их груди ленточки... Одна журналистка на этом ток-шоу настойчиво добивалась от министра ответа на вопрос, готов ли он подать в отставку, если окажется (?!), что милиция допустила ошибки. Ни одного журналиста не интересовали вопросы, почему так мало задержанных хулиганов, ведь их лица есть на видео, собирается ли милиция предъявить обвинения организаторам и участникам штурма автобусов и использования дымовых шашек? Понимают ли журналисты, участники беседы с министром, как они запомнятся миллионам телезрителей? Перед моими глазами так и стоят напряженно-озлобленное лицо одного, постоянно ухмыляющееся не к месту лицо второго и очень разочарованное лицо журналистки, которая так и не добилась от министра обещания уйти в отставку. У кого после этого эфира есть сомнения в том, что, по крайней мере, трое из четверых журналистов эмоционально были на стороне штурмовиков, а не ветеранов? По-видимому, так они понимают свой профессиональный долг — быть в оппозиции к власти. А раз власть, по крайней мере, в лице милиции, была против штурмовиков — национал-радикалов и называет их единственными провокаторами столкновений, значит им долг велит быть на стороне этих самых штурмовиков. Причем эта простая технология позиционирования журналистов позволяет им проявлять фантастическую некомпетентность в вопросах, обсуждать которые они пришли. Зачем интересоваться, например, тем, что в украинском законодательстве вообще нет запрещенной к использованию символики, а использование красного знамени дополнительно предусмотрено давно принятым законом на всей территории Украины в день 9 мая, и никто не вправе запретить это любому гражданину страны в любом месте Украины? Зачем читать орган львовского горсовета газету «Ратуша»? А стоило бы почитать прежде, чем упрекать депутатов парламента в том, что они приняли «провокационный закон о красном знамени». Задолго до этого местные власти готовили обструкцию любой форме отмечания Дня Победы на территории Галичины, как национального праздника. На мой взгляд, этот самый закон, который так и не подписал президент, принимать, действительно, не следовало. И не потому, что он «провокационный», а потому, что просто не нужен — старый, как я уже сказал, и без него все вопросы использования символики ВОВ решает.
Специального тотального обзора печатных СМИ и популярных интернет-сайтов я не делал, но по тому, что удалось увидеть, симпатии подавляющего большинства журналистского и так называемого экспертного сообщества, явно на стороне национал-радикалов. Вот типичный заголовок о событиях 9 мая во Львове: «Столкновения патриотов с пророссийскими организациями...». Пять тысяч озверевших «патриотов» против, пусть даже, 40 левых и пророссийских активистов. Каково? СМИ переполнены конспирологическими комментариями «о руке Москвы» и прочим откровенным бредом или глубокомысленными историческими аллюзиями. Причем никто из авторов этих комментариев не удосуживается предъявлять хоть какие-нибудь аргументы. Зачем аргументы, если обвинив Россию и власти, ты позиционируешь себя как «своего» в разношерстной кампании оппозиционеров, а иных целей просто нет.
Самое печальное в том, что даже очень авторитетные люди участвуют в этом, опасном, на мой взгляд, процессе, если не оправдания, то «понимания» мотивов национал-штурмовиков. Приведу цитату в прошлом диссидента, бывшего узника ГУЛАГа, а ныне вице-ректора Украинского католического университета Мирослава Мариновича: «Кремлевский след в этой истории очевидный... я с уважением отношусь к искренним желаниям молодых не допустить национального унижения и спасти честь Львова». Очень специфическое представление у автора этих слов о «национальном унижении», о понятии «чести» вообще и «чести Львова», в частности. Я понимаю, что у большинства галичан память о том, что под красным знаменем был освобожден от фашистов Львов, вытеснена сталинскими репрессиями, проводимыми под тем же знаменем. Но если исходить из такой логики, то в мире вряд ли найдется знамя, под которым бы не совершались преступления. Не хочу приводить примеры и напоминать, под какими знаменами, кроме красного, совершались зверства в ХХ веке и, например, в средние века, чтобы не оскорблять чувства людей, для которых эти знамена — святые символы. Это понятно мне, человеку весьма далекому от Церкви. Почему этого не понимает глубокоуважаемый мною Мирослав Маринович?
Конечно, отнюдь не все галицкие интеллектуалы «готовы проявить понимание» к чувствам и, тем более, действиям национал-радикалов. Убедительные и справедливые тексты и комментарии к событиям 9 мая также имели место, хоть и не в состоянии перевесить поток плохо скрытого сочувствия от большинства журналистов и аналитиков к штурмовикам. Но честь галичан, так как понимают это понятие большинство воспитанных в христианской морали людей, такие львовские интеллектуалы, как, к примеру, Владимир Павлив или Тарас Возняк, спасают.
И последнее. События 9 мая во Львове могли стать поворотным моментом в истории становления украинской гражданской нации. Но не стали. Причем вина за это лежит не только и даже, не столько, на львовских радикалах, сколько на сообществе украинских политиков, общественных деятелей, журналистов и экспертов, проявивших сочувствие не к жертвам, а к насильникам.
