Мэр Одессы Эдуард Гурвиц: «Войска стояли в боевой готовности, патроны были розданы»
2007-11-22 16:26
«Оранжевый» майдан стал элементом украинской истории — бескровным, и тем уникальным. Мэр Одессы Эдуард Гурвиц не только стоял на сцене майдана, но был его действенным участником. О том, как революция изменила общество, Гурвиц рассказал корреспонденту «Известий в Украине» Янине Соколовской.
вопрос: Во время «оранжевой» революции вы лично брали штурмом киевский Дом профсоюзов. Как это происходило?r
ответ: Штурм — это революционное преувеличение. На самом деле во всем виноват был мороз. Как климатическое явление. Мы ночь отдежурили по майдану, сильно замерзли и уже утром, перед сменой с завистью смотрели на Дом профсоюзов, где тепло и как-то... призывно светились окна. Вот в это время и принесли газету с интервью председателя Федерации профсоюзов Александра Стояна, в котором он призывал разогнать майдан. Дескать, нечего с ними церемониться.r
Нужно сказать, что к Стояну-перебежчику мы относились без уважения, но признавали его право иметь иную точку зрения и примкнуть к иной политической силе. Но призывать применить к майдану силу... Помнится, мы мерзли вместе с Николаем Сокирко, Николаем Одайником, Павлом Жебривским, Виктором Королем и Владимиром Скоморовским. И решили, что Стоян должен быть выдворен из профсоюзного гнезда, а Дом профсоюзов отдан революционному майдану. Нашу идею с энтузиазмом поддержали рядовые и безымянные, которых в мороз грели оранжевые накидки.r
Опускаю детали, как охрана пыталась выяснить у нас, с каким вопросом мы идем лично к самому председателю, как удивился нашему визиту Стоян и как не мог поверить в то, что ему предложено оставить кабинет немедленно. Мы дали Стояну пять минут на сборы. Он пытался выторговать полчаса. Тогда мы ему напомнили, что исторические часы неумолимы, и что у него уже осталось только четыре минуты. Стояну ничего не оставалось, как взять с собой самое дорогое и уйти. Он уложился в отведенное время и ушел с портретом вождя под мышкой.r
Дом профсоюзов народ занял быстро, уют и тепло всем понравились. Но история со Стояном имела продолжение. На следующий день собрался профсоюзный пленум. Вопрос стоял правильный — об освобождении председателя Федерации профсоюзов от должности. Но решался долго. Руководители отраслевых профсоюзов как-то осторожничали, видимо, не до конца верили, что режиму Кучмы пришел каюк. И тогда я первый и единственный раз надел командирский оранжевый шарф, зашел в зал заседаний и сделал то, что однажды уже сделал известный матрос: объявил кучмистам, что не караул, а народ от них устал. И через десять минут Стоян был переизбран, а Дом профсоюзов полностью перешел на службу революции.r
в: Вы стояли на сцене «оранжевого» майдана. Какой вид с нее открывался?r
о: Если в прямом смысле, то со сцены видно было море голов, над морем голов — море солнечных флагов с лозунгами и географическими адресами. Людям почему-то важно было сказать, откуда они приехали на майдан. Я вообще-то человек не сценический, мне нравилось наблюдать за майданом с другой точки...r
Если говорить о сцене, как о символе, то с нее видно было далеко назад — какую мы историю прожили до майдана, и не очень далеко вперед. Там, впереди, была такая, знаете ли, радужная дымка. Что-то светлое и хорошее, но туман, и поэтому не разглядеть. Мой жизненный и политический опыт говорил, что там — «прекрасное далеко».r
По профессии я строитель, поэтому знаю, что никакое приличное здание без котлована, без бетонных работ при закладке фундамента, не построить. Поэтому майданские мечты, что уже завтра вырастет само по себе «прекрасное далеко» в виде дворца — несбыточны. Что никакой мифический Геракл не очистит конюшни Кучмы, даже изменив для этого русло Днепра. Что нет такого количества тюрем, чтобы в них поместились все бандиты. Как и нет в стране такого количества должностей, чтобы наградить ими всю «помаранчевую» гвардию, следовательно — будут обиженные и недовольные. И все же... И все же, я считаю, что «оранжевая» революция была одним из самых выдающихся событий в истории Украины. Теперь модно утверждать обратное, но я считаю именно так. Ход истории изменила не какая-то партия, не отряд заговорщиков, а народ. Думаю, что это был день рождения на Украине гражданского общества — события недооцененного в силу непонимания.r
Я знаю весь набор претензий к «оранжевой» команде, среди них есть справедливые и абсурдные, есть попытка спросить с Ющенко за события татаро-монгольского ига, а может, и более давних времен. Мне, честно говоря, и самому далеко не все нравится в нашей послереволюционной жизни. Но мы сегодня говорим о революции. Она изменила в судьбе Украины самое главное — она изменила людей. Вывела их из рабского состояния. А уж как люди воспользовались свободой — вопрос отдельный. Философический. И отвечая на него, нужно помнить присказку о зеркале.r
в: Было ли возможным вооруженное противостояние сторонников и противников майдана?r
о: Теперь все будут клясться, что никто не помышлял о силовом и тем более — кровавом сценарии. Будут целовать Библию (Коран, Тору и т. д.), что ни у кого и в мыслях ничего подобного не было. На самом деле ситуация действительно была — как тетива с вложенной стрелой. И войска стояли в полной боевой, и патроны были розданы. Думаю, в любой другой постсоветской стране крови было бы море. Что спасло нас? Народ был безоружен, народ был заряжен любовью, миром и добротой. Поэтому вопрос о вооруженном противостоянии неправомочен. Можно говорить только о кровавой расправе над безоружными. Как удалось ее избежать?r
Во-первых, четырехлетнее, полное драматизма и надрыва противостояние «Украина — против Кучмы» все же Кучму если не воспитало, то изменило. Кучма понял, что оппозиция есть. А не так давно он с барским пренебрежением и высокомерием заявлял: «Та хто вони такі? Та яка там опозиція! Там же тільки ті, кого я повиганяв...»r
Научили. Заставили считаться.r
Во-вторых, оппозиция сумела пробудить у народа чувство собственного достоинства. А когда народ перестает считать себя быдлом, когда он заявляет о своем праве выбирать, а не голосовать, то тут уж вози голосовальщиков эшелонами, подделывай протоколы или ставь транзитные серверы — не поможет.r
В-третьих, и это, как мне кажется, очень важно, оппозиция продемонстрировала дипломатическую гибкость. Имея абсолютное преимущество в силе, имея на своей стороне симпатии всего мира и поддержку народа, команда Ющенко пошла на беспрецедентные уступки. Самая известная из них — политическая реформа. Возможно, что были и другие, как говорят, протокольные договоренности, по которым новоизбранный Президент не мел страну железной метлой и не расправлялся железной рукой с вчерашними противниками. Что и породило легенду о его мягкосердечии и слабости. Но согласитесь, что загонять донецко-днепропетровских в угол, добивать их там или достреливать — означало заставить их защищаться любыми методами. И ничего общего с обещаниями майдану, что «мы будем строить демократическое общество», это не имело бы.r
И уж напоследок. Каждый политик должен знать, что за государственной границей есть город Гаага, а в ней — Международный суд и тюрьма, где случается сидеть экс-президентам. Так что Леониду Даниловичу незачем было рисковать своей судьбой. Не в интересах Кучмы было проливать кровь, чтобы воцарился Виктор Федорович. К которому, по моим наблюдениям, он особой любви не испытывал. Он и самого себя любил раз в год...r
в: Как работал штаб революции?r
о: Знаете, у меня к штабам почтения нету, они все одинаковы — планируют одно, получается другое. Если бы штаб революции работал, как стоял майдан, с энтузиазмом и драйвом, возможно, и события развивались бы иначе.r
в: Станет ли, на ваш взгляд, майдан такой же легендой, как гражданская война в исполнении Окуджавы?r
о: Мне кажется, что Окуджава не был трубадуром гражданской. Во всяком случае, про его комиссаров в пыльных шлемах не распевали на собраниях и съездах, как про девушку в солдатской шинели, идущую горящей Каховкой, про яблочко-песню и паровоз на запасном пути.r
Наши «полевые командиры» прожили другую революционную биографию. Возможно, менее насыщенную. Без крови и братоубийства. Но тем и интересную. Комиссары играют заглавную, ведущую роль, когда нужно поднимать робеющий народ и вести «на бой кровавый». В том и своеобразие «оранжевой» революции, которое никак не могут постичь наши заклятые доброжелатели, что народ вышел на улицы сам. Без полевых командиров Луценко, Стецькива, Турчинова, Томенко, Шкиля, Катеринчука, Кириленко и т. д. Так было в Литве в перестройку, в Гданьске в годы «Солидарности», в Праге и Будапеште, в Бухаресте и Софии в период распада Варшавского блока. В истории каждой нации наступает момент, когда она сдает экзамен на право существовать на карте суверенных государств. Когда роль играют не личности, даже такие, как сказочный Данко, а народная масса. Этнический массив. Поэтому — да, «оранжевая» революция останется в истории не строкой, а событием. Будут ли ее романтизировать? Не знаю. Но то, что революция уже стала объектом публицистических, кинематографических и литературных исследований — факт. Возможно, не самых ярких и удачных. Но тут, согласитесь, вопрос не столько в масштабности события, сколько в мере таланта.r
в: Какой и стихов вашего любимого поэта Игоря Губермана подходит к описанию «оранжевой» революции, а также событий, произошедших после нее?r
о: То, что я процитирую, менее всего относится к приколам Губермана и точно соответствует нашим реалиям. «Есть в каждой нравственной системе идея общая для всех. Нельзя и с теми быть, и с теми, не предавая тех и тех». Я бы заставил всех наших политиков этот «гарик» выучить наизусть и повторять по утрам вместо молитвы.
