Сегодня актеру Александру Феклистову исполняется 55 лет. Самые памятные его роли — в «Ближнем круге», «Подмосковных вечерах», «Детях чугунных богов», «Лавине», «Плюмбуме», «Прорве», «Луна-парке». Но есть и Дягилев в «Нижинском», Башмачкин в «Шинели», Клавдий в «Гамлете», царь Борис в «Борисе Годунове». Корреспонденту «Известий в Украине» Валентине Сериковой актер рассказал о своей работе с режиссерами Декланом Доннелланом и Жераром Депардье и почему после этого вынужден сниматься в проходных сериалах.
Питер или Париж — никакой разницы
Известия: Для многих актер Феклистов начался со спектаклей Театра-студии «Человек» — «Эмигранты» и «Чинзано». Помню, когда вы привезли их в Киев, народ в зале буквально висел на люстрах.
Феклистов: Да, это был февраль 1988 года. «Эмигрантов» принес наш педагог Игорь Власов. Тогда такие имена как Мрожек только открывались, это считалось закрытой литературой. И мы ее вначале играли подпольно. После института нас взяли во МХАТ, но там исполнять эту вещь было нереально, и мы ее начали играть в подвале студии «Человек», где нас пригрели. Люди приходили по спискам, режиссера Мишу Мокеева вызывали в КГБ. Я не говорю, что так уж страдали, тем не менее нас не выпускали за границу. Ну а потом нам разрешили играть его под афишей, и мы с ним объездили много стран, были в Мюнхене, Норвегии, Дании, Венесуэле, Аргентине, Египте. Первый раз на Запад поехали. Пьеса сделана уникально — по диалогам, по характерам, по сюжетам. Большое счастье, что мы с нее начали и большое сожаление, потому что после этого я не встречал таких пьес. Вся моя карьера с нее началась.
и: А вы с «Эмигрантами» за границей не чувствовали себя в положении своего героя, которому пришлось кормиться собачьими консервами?
феклистов: Чувствовал. Ну, на собачьи мы не разорялись, а питались консервами, привезенными с собою, потому что экономили суточные (смеется). Это называлось взять с собой «консерваторию». Конечно, заваривалась гречка в термосах, открывалась тушеночка. Все было, как у всех выезжавших в то время за границу. Мы не знали, как выглядят доллары, впервые их там увидели. Зато я купил на них много полезного: маме кофту, жене сапоги, себе куртку. Первый раз мы выехали в Мюнхен, и удивились, как красиво, в едином дизайне можно сделать таблички с названиями улиц. Везде чисто и приветливо. Сейчас это отличие уже не очень и заметно: Питер или Париж — никакой разницы. Но вы правы, «Эмигранты» запали в душу, как первая любовь.
и: А в Школе-студии МХАТ вы уже не преподаете?
феклистов: Времени на это нет. Но я шесть лет преподавал там актерское мастерство. Сначала на курсе у Авангарда Леонтьева, потом у Аллы Покровской. Четыре года мы с ними провели, затем устраивали выпускников в театры. Когда пришла пора набирать новых, я сломался. Это равносильно тому, что ты любишь одну женщину, и вдруг тебе говорят: «Ты ее больше не люби. Люби другую». В общем, я оказался ненастоящим педагогом. На курсе у Марка Захарова в РАТИ я тоже зарабатывал стаж. Студенты сами меня позвали, они периодически приглашают, кого хотят. И шесть раз в неделю я вел с ними занятия, используя систему Гротовского. Когда-то я репетировал в русско-немецком проекте «Антоний и Клеопатра», педагогами и режиссерами которого были два уникальных человека — Петер Хейнце и Ханс Шляге. Вот от них я и взял эту систему. Она произвела на меня неизгладимое впечатление, это вторая серьезная школа в моей жизни, которая ничего не отменила, но очень многое добавила к моей профессии. Я ею весьма заинтересовался, записывал за режиссерами каждый шаг и потом пробовал работать по ней в Канаде с актерами и студентами.
и: А как вы там оказались?
феклистов: В Канаде в свое время жил мой друг режиссер Володя Мирзоев, у него свой театр. Он меня к себе вызвал, и я тоже вел стаж в этом театре.
и: С самим Гротовским не встречались?
феклистов: К сожалению, нет. Не успел. Все думал, откладывал. Что говорить… Надо было ехать, учиться, платить деньги. Я этого не сделал. Да и возраст уже…Но это тот источник, из которого до сих пор пьют многие театральные режиссеры.
Ефремов пытался сделать нас правдивыми
и: А что непосредственно у вас преподавал Олег Ефремов?
феклистов: Он руководил курсом, преподавал актерское мастерство, ставил наш дипломный спектакль «Мать Иисуса» по Володину. Ефремов был духовным лидером. Поэтому мы его око чувствовали всегда, он стал своего рода точкой отсчета. Учил, прежде всего, отличать подлинное от неподлинного, во всяком случае, пытался сделать из нас нелгунов.
и: Вы востребованный актер, работаете с такими мировыми величинами как Деклан Доннеллан и Петер Штайн. Откройте тайну, как вы к ним попали?
феклистов: Честно говоря, к Штайну я случайно попал, на роль Клавдия сначала был назначен другой актер. Но Штайн видел меня раньше в «Ожидании Годо». А проект по «Гамлету» осуществляла Конфедерация международных театральных союзов, и меня предложила моя давняя знакомая Клара Столярова, которая была помощником и переводчиком у Штайна. Работать с таким мастером было необыкновенно интересно, он, конечно, великий режиссер, очень эрудированная личность. Штайн читает лекции о Шекспире в Великобритании, но никогда его там не ставил — так же как здесь он никогда не будет ставить Чехова. Во всяком случае, так он декларирует. Но свои постановки сюда привозит, и я почти все его спектакли смотрел тут. Это человек с совершенно невероятной энергией, работает по восемь-десять часов, не отходя ни в буфет, ни в туалет. Поскольку он такой талантливый, образованный и умный, с реальным, а не мифологическим авторитетом, то доверие возникло с первых репетиций, и подчиняться ему было одно удовольствие. Как только мы имеем дело с хромой режиссурой или с хромыми актерами, все сразу расстраивается, начинаются конфликты. Но на том проекте о подобном не могла даже речь идти. Причем Штайн никогда не повышает голоса, у него другая система взаимоотношений с людьми.
и: А каков Доннеллан?
феклистов: Это вообще мама родная, уникальное само по себе человеческое существо. Деклан Доннеллан — гениальный английский режиссер, у которого я играл в «Борисе Годунове» и «Двенадцатой ночи». С ним я прошел еще одну школу, третью. Доннеллан тоже серьезно повлиял на меня, многое добавил в представление о театре и профессии. Кстати, он отчасти возродил на репетициях студийную атмосферу. Мы же приходили все из разных театров, и первый прогон, как правило, бывал ужасным. Но потом он делал очень тонкие и точные замечания в течение часа — и все удивительным образом становилось на свои места. У Доннеллана бесподобный, типично английский юмор. Помню, он сказал как-то одному из наших актеров: «Петя, я буду ходатайствовать перед Конфедерацией международных театральных союзов, чтоб вам доплачивали за то, чтобы вы не выходили из образа, пока не зашли за кулисы». Или: «Ирочка, если вы повернетесь и скажете эту фразу после того, как возьмете платье, я буду считать, что карьера режиссера мне удалась». Поэтому вся труппа его не просто уважала, а обожала.
и: Вам, конечно, на редкость повезло на потрясающих людей и на интересные спектакли, а вот момент чуда на сцене с чем для вас связан?
феклистов: С режиссурой. Чудо происходит только тогда, когда ты себя не узнаешь. Когда перешагнул через свое привычное и достиг того, чего сам не ожидал. Но это случается крайне редко. Каждый из нас знает цену и себе, и своим фильмам, и спектаклям. Другое дело, что актеры могут защищаться от критиков, от мнений, быть адвокатами своих ролей.
и: Что-то мне подсказывает, что вы не такой.
феклистов: Я совсем не адвокат, это свойство характера. Так вот что касается чуда, то мне действительно повезло в жизни: я репетировал с блестящими режиссерами, и некоторых из них я считаю гениальными. Например, Анатолия Васильева, с которым готовил Освальда в «Короле Лире» во МХАТе. К сожалению, этот спектакль не вышел. Дело в том, что Короля Лира играл учитель Васильева Андрей Попов, который умер в процессе репетиций, а без него спектакль не стали делать. Я тогда только пришел во МХАТ. И если продолжать этот ряд, то можно назвать Штайна, Додина, Доннеллана, и конечно, Ефремова. Вот когда эта искра высекалась, тогда и происходило чудо.
и: Уход Попова на «Короле Лире» — еще один пример того, что сцена во многом место загадочное.
феклистов: Конечно. Наша профессия построена на том, что мы черпаем из себя. Элементарный пример. В спектакле «Не больно?» по пьесе Анатолия Алексина я играл молодого режиссера, который умирает от пиелонефрита. Это не основная сюжетная канва, но тем не менее. И вот на репетициях у меня стали болеть почки, хотя ни до, ни после этого спектакля не болели. Наверно, есть какой-то момент самовнушения. Все остальное может совпадать или нет.
и: Вернемся к кино, где вы тоже целое ожерелье драгоценных имен перебрали.
феклистов: Да, я снимался у Андрона Кончаловского, Павла Лунгина, Вадима Абрашидова. Таким режиссерам отдаешься с удовольствием. Потом у меня были интересные работы с Сергеем Газаровым, Александром Муратовым. Особый поклон Толе Матешко, съемки у которого я всегда вспоминаю с удовольствием. Вообще я давно знаком с Киевом и очень люблю этот город, когда-то снимался в ваших местах в картине «Батальоны просят огня». А на съемках «Дня рождения буржуя» все время присутствовало ощущение полного кайфа. Мы с партнерами без конца соревновались в юморе, рассказывании анекдотов, постоянно друг друга подкалывали. Одним словом, атмосфера была очень хорошая.
и: А какое впечатление оставили западные кинозвезды, с которыми вы снимались? Что в них есть на самом деле, кроме умения правильно и выгодно подавать себя?
феклистов: На съемочной площадке мне приходилось пересекаться с Жераром Депардье, Жанной Маро, другими знаменитостями. С Маро мы играли в фильме Рустама Хамдамова «Анна Карамазофф», представленного в Каннах. У Кончаловского я снимался с мировыми голливудскими звездами. Забавно было наблюдать, как они работают. Манера поведения зависит от человека точно так же, как у нас. Один ведет себя как десятиконечная звезда, а другой нормально, на равных. Вот с Депардье было очень комфортно, он простой, естественный человек, совершенно не переходящий ни на какие роли в жизни. Какой есть, такой и есть. Он безумно наблюдательный и умеет точно передавать характеры, тем не менее это все его сущности.
У меня большая семья, которую надо кормить
и: Вы в последние годы много снимались в сериалах, и по этому поводу много всякого и разного написано. Иногда комплименты весьма двусмысленны: вот, мол, замечательный актер Феклистов…
феклистов: …Упорно снимающийся в телебарахле? Я спокойно отношусь к таким высказываниям. Тем более что большая доля правды в этом есть.
и: Вот и расскажите, как вы дошли до такой жизни? Я, может, мало видела вас в сериалах, не интересуюсь этим телепродуктом…
феклистов: Да я и сам не всегда смотрю свои работы. На самом деле я снимался в сериалах не так много. В силу продюсерских установок они имеют по десять-пятнадцать серий, что, конечно, портит идею и результат, размывает очень многое. Я бы, конечно, с огромным удовольствием снимался в кино, где другие возможности. Но приходится думать о жизненных потребностях, у меня большая семья, которую надо кормить. А с другой стороны, моя работа в телепроектах ничем не отличается от съемок в кино, просто в сериале в силу обстоятельств меньше времени на погружение в роль, надо быстрее соображать. Сериал в основном строится на современном материале, и туда можно привнести меньше разнообразия. В свое оправдание могу сказать, что гораздо больше предложений отбрасываю, чем соглашаюсь. Правда, и от кинофильмов тоже иногда отказывался.
и: Что-то не похоже, учитывая, что у вас только за этот год освоено шесть кино- и телепроектов.
феклистов: Да, есть некоторый перебор с появлением на экране, это я понимаю. Так сложилось, что все картины, которые мы делали полтора, два года назад, пошли на экране одна за другой. Это уж, как говорится, мое «еврейское счастье». Но отклонив очередной сценарий, у меня появилась возможность передохнуть, подумать о чем-то другом, сосредоточиться на театре, что-то посмотреть, почитать.
и: На последних съемках отметили, как вы в перерывах с книжкой в уголке сидите, не участвуя в общих перекурах.
феклистов: Все зависит от компании, ситуации, настроения. От того, наклеена у тебя борода или нет, надолго ли ты приехал на съемки, в чужом ты городе находишься или в родном.
и: А вы не любите выезжать?
феклистов: Очень люблю. Я поэтому и занимаюсь антрепризой: в поездках можно посмотреть другие страны, разные города.
и: Ну а что читаете и смотрите дома, когда выпадает возможность?
феклистов: Сегодня до трех ночи смотрел «Японские элегии» Сокурова. Читаю Татьяну Толстую и Олега Маканина. Кроме того, я люблю посидеть вечерком с друзьями. Но времени для этого меньше, чем хотелось бы, поскольку есть театр. Режиссеров, с которыми работаю, я мог бы назвать друзьями актеров. Когда по ту сторону рампы находится друг, тебя это очень раскрепощает, и ты многое можешь попробовать, не стесняясь. Потому что, честно говоря, в работе со Штайном существовал какой-то зажим, очень уж сильная он личность, и перешагнуть эту грань в общении довольно непросто, особенно молодому актеру. Да и нам, старикам тоже (смеется).
и: Да ладно, не кокетничайте. Молодой мужчина в расцвете сил…
феклистов: Я уже дед. Старшая дочь подарила внука Никиту, которому исполнилось уже десять лет. А вообще у меня трое детей. Младшей дочери Наташе 18 лет, а сыну 25.
и: Тогда, конечно, сериалы прощаются. А у вас братья-сестры есть?
феклистов: У меня есть старший брат, он с театром не связан, занимается программированием. А я в технике просто никак. Вроде и не ленюсь, но ничего не получается. Вот строгать, работать по дереву я умею. Дерево очень люблю, даже мебель дома реставрировал, а вот с железками, домашней техникой у меня большие проблемы. И вообще я не чеканю, не пишу, не вышиваю болгарским крестом, не работаю на фрезерном станке. Пару раз отреставрировал шкаф на даче, которому сто лет, склеил из двух стульев один, перетянул диван — вот и все, что я успел сделать в качестве хобби.
и: Но в основном домом занимается жена?
феклистов: Да, эти заботы на ней. Специально для киевлян открою секрет: мы с женой познакомились в Киеве, когда были на гастролях с «Эмигрантами». Она экономист по профессии, тогда только начала с нами работать. Это была ее первая поездка. Так что у меня с Киевом связаны приятные воспоминания. Сейчас супруга работает на телевидении, как и старшая дочь, которая окончила факультет журналистики МГУ.
и: А на детей времени хватало?
феклистов: По-разному выходило. Тем не менее я дружу со своими детьми и внуком. Мне кажется, мы находим контакт. Вот сейчас с вами поговорим, и я поведу внука на теннис.
и: В ком-то из наследников творческие задатки есть?
феклистов: Нет, слава Богу, я их не обнаружил. Мне не хотелось, чтобы они пошли моим путем. Если это можно не делать, то лучше и не пробовать.
и: Значит, вы просто не можете не играть?
феклистов: Да, я уже не могу заниматься ничем другим. Это как зараза, как болезнь — на всю жизнь.
