Роман «Чорный ворон. Залишенець» Васыля Шкляра вызвал неоднозначную реакцию общества. Украинская интеллигенция начала делить национальную литературу на «до и после Ворона». Шевченковский комитет присудил Шкляру премию. Он от нее отказался, написав письмо президенту. Замглавы президентской администрации Анна Герман заявила, что Шкляр получит премию позже, со временем. О том, как был написан «Чорный ворон…» и почему в России Шкляр получает гонорары, даже не печатаясь, писатель рассказал корреспонденту «Известий в Украине» Лилиане Фесенко.
В сознании читателей я — лауреат
Известия: Сейчас, когда страсти улеглись, не жалеете, что написали письмо президенту с просьбой не награждать вас?
Васыль Шкляр: Нет, я ни о чем не жалею. В сознании моих читателей я уже давно Шевченковский лауреат.
И: Вас подали на Шевченковскую премию уже во второй раз, первый раз за роман «Ключ». Как вы встретили сообщение о награде?
Шкляр: Я знал, что в этом году ее обязательно получу, верил в это, несмотря на то, что говорили: ситуация не та. И Борис Олийнык возглавляет Шевченковский комитет, поэтому не даст премию. Но я верил, что в комитет входят в первую очередь творцы — Иван Драч, Евгений Станкович, Мирослав Скорик, Мария Стефюк. На них надавить нельзя. Я знал, что эти люди увлечены моим творчеством. А Борис Олийнык — очень благородный поэт, не подверженный никаким интригам, хотя теоретически глава комитета может заблокировать любое решение. Ведь здесь нужно набрать не просто большинство, а две трети голосов. Но я верил, что получу премию, потому что роман вызвал широкий резонанс, был прочитан не только политическим бомондом, но и самым широким читателем. Меня поздравили десятки депутатов Верховной Рады
И: Вы в курсе, что в комитете жестко спорили по поводу вашей книги?
Шкляр: Да, но я сразу набрал самое большое количество голосов. И присуждение воспринял как почитание героев Холодного яра — молодых парней, положивших свою жизнь за свободу Украины
И: Говорят, что в романе вы отобразили историю вашей семьи, ведь в восстании принимали участие ваши деды и прадеды.
Шкляр: Если вы родом с Украины, то там были и ваши родные. На Хмельнитчине воевал атаман Гальчевский, и на Подолье восставшие действовали вплоть до 1925 года. Вся Украина пылала восстаниями. Партизанская борьба была невозможна без массовой поддержки населения, иначе она бы захлебнулась. Собственно, у нас так и произошло. И мой роман о тех, кто боролся уже без надежды, в голоде и холоде, без поддержки населения.
И: Вы хотите снять фильм по вашему роману. Эта идея появилась до Шевченковской премии?
Шкляр: Да, еще на первых презентациях романа, когда я завершал тур по Украине. Идея экранизации возникла в народе. Люди говорили, что стране нужен такой фильм. Я отвечал: для этого нужны большие средства. Но читатели уверяли, что их соберет весь народ. Инициативу поддержали депутаты и Лига украинских меценатов. Нас сразу морально поддержал Национальный союз кинематографии, его председатель Сергей Трымбач. Настоящее кино нужно строить на литературной основе, и украинское кино этим всегда отличалось.
И: Вы уже видите актера на главную роль?
Шкляр: Да, у нас есть героические парни. Но в нашем кинематографе была прервана традиция. Мега-звезды уже постарели — Хостикоев, Бенюк, не говоря о Богдане Ступке. А у меня в романе ведущие роли должны играть молодые парни. Но у таких исполнителей нет кинематографической практики, потому нужно искать героя, возможно, и в соседнем государстве. Так возникла кандидатура Александра Дяченко. Хотя под вопросом. Идет сбор средств. Меня поразило, что первые деньги пришли с Донбасса, из Алчевска. Их прислал россиянин. Те, кто читал книгу с открытым сердцем, восприняли ее независимо от политической ориентации и крови.
Россия меня еще напечатает
И: Россия купила права на издание этого романа?
Шкляр: Нет, но поступили предложения издать роман на русском языке.
И: Вам легко попасть на российский литературный рынок?
Шкляр: Знаете, с Россией у меня складывается интересная история. Меня много печатали на русском языке. У меня есть повесть «Стороной дождик идет», которую перевели три переводчика. И все три варианта вышли в журналах и издательствах. А в 1990 году вышел мой том «Избранное». Потом у меня дважды покупали права на романы «Ключ» и «Кровь летучей мыши». В Киев специально приехал российский крупный издатель, заплатил мне деньги, забрал рукопись со словами: «Я в восторге от ваших романов». Но роман так и не вышел. Возможно, из-за того что я настаиваю: мои русские книги нельзя ввозить на территорию Украины.
И: Хотите, чтобы вас здесь читали только на родном языке?
Шкляр: Да, и чтобы это не вредило украинским тиражам. А то у читателей появится желание почитать роман сначала на русском. Мои украинские издатели в этом не заинтересованы, ведь пострадают их коммерческие интересы. Но не смотря на все эти проблемы, я уже дважды продавал права на русский перевод и получал за это деньги.
И: В одном из своих романов вы предвидели гибель политика Евгения Кушнарева. Как это получилось?
Шкляр: Герой, похожий на Кушнарева, гибнет в романе «Репетиция сатаны». У меня в роду не было ни экстрасенсов, ни ворожей, ни ведьм. Просто слово материально. Потому нужно быть очень осторожным с тем, что ты пишешь, иначе меня могут сделать литературным киллером.
И: Есть другое предложение. При вашем умении моделировать будущее вы можете написать роман об Украине, где к 2020 году страна станет сильной и богатой.
Шкляр: Я уже думал об этом, но у меня несколько пессимистичный образ мышления. Я боюсь писать футуристические произведения из-за того, что мне не дано делать их беззаботными. А мрачные вещи писать не хочу.
И: Может, это у вас так проявляется национальный менталитет? Недаром нас упрекают, что не можем порадоваться чужому успеху и похвалиться своими свершениями.
Шкляр: Нет, я как раз пытаюсь показать сильный характер. Мои герои без лишних рефлексий. У них психология победителей. Это один из секретов успеха моих книг, в каждом романе есть победитель, даже если он признает свое поражение.
Я не Господь Бог, чтобы землю раздавать
И: Вы перевели на украинский язык первое издание 1835 года «Тараса Бульбы». Где вы его разыскали?
Шкляр: Мне прислали ксерокопию из Петербургской библиотеки. Я сделал украинский перевод.
И: Как по-вашему, почему до сих пор идут споры о писателях, прах которых давно истлел?
Шкляр: Не знаю. Национальную принадлежность писателя определяет его язык. Это только у нас всех считают украинцами. Вот Андрей Курков живет у нас, но пишет на русском, и его считают украинским писателем. А Рей Брэдбери живет в Париже, но его ведь никто не называет французским писателем. Он выдающийся американский фантаст, вот и все.
И: Насколько актуален сейчас для Украины языковой вопрос?
Шкляр: Останься мы в пределах Галичины, Надднепрянщины, Волыни и Херсонщины, существовали бы как монолитная страна и не думали бы: будем с родным языком или нет. Но я ведь не Господь Бог, чтобы землю раздавать.
И: Ваша жена — журналист. Она вас часто критикует?
Шкляр: Нет, моя жена, в первую очередь, мой литературный редактор. Я очень внимательно отношусь к текстам, а сейчас, к сожалению, выходит много книг с помарками. Поэтому я все вычитываю сам, чтобы текст был абсолютно грамотным. Потом еще жена читает. Она делает это настолько добросовестно, что даже не воспринимает смысл произведения. Уже когда роман выходит, она читает его еще раз — как читатель.
И: А дочка тоже журналист?
Шкляр: Нет, она отлично знает английский язык, работает в фирме. Но меня читает.
И: Ваши родители успели порадоваться, что их сын — известный писатель?
Шкляр: Да, они дожили до этого. Мама была самым ревностным моим читателем. Будь она сейчас жива, мои успехи стали бы для нее самой большой радостью.
АВТОГРАФ-СЕССИЯ С ПИСАТЕЛЕМ (ВИДЕО)
