Кировоград-Кропивницкий: за что город четырежды принудительно переименовали Ефим Мармер

Мы познакомились в конце семидесятых в большой и шумной компании. Он протянул руку и представился: «Адик». Ну Адик так Адик, только потом я узнал, что его полное имя Адольф, Адольф Яковлевич. Еще лет через пять я спросил его: «Как ты живешь с таким именем?» «Так и живу. Хамят часто. Но менять не буду. Отец в честь деда назвал, его убили в Варшавском гетто».

Люди отличаются от городов тем, что сменить человеку имя или фамилию против его воли практически невозможно. Я не раз пытался представить себе настроение коренных елисаветградцев 7 августа 1924 года. Был 140 лет город Елисавет – родина для 6 поколений горожан, и вдруг стал Зиновьевском. Теперь я точно знаю, что они чувствовали. Плюнули в душу, обокрали, проигнорировали мнение большинства – это еще очень мягко сказано. В то же время легко могу представить себе бурную радость переименователей того времени. По большому счету, она мало чем отличается от ликования нынешних необольшевиков. Процитирую только одного из них: «Єлізаветграда закортіло? Гівна вам на лопаті, жебраки!»

Десять лет город жил с непроизносимым именем Зиновьевск, потом пять лет отзывался на совсем уж сельское Кирово и только потом, с 1939-го, стал Кировоградом. Сами понимаете, в те годы решение партии можно было только одобрить. Боюсь, как бы новое переименование не стало приметой возврата тех приснопамятных лет: все так же мнение людей не интересует власть, все так же многие горожане опасаются выйти на площадь с акцией протеста, все так же наши политики ищут внутренних врагов.

Всякий раз, когда смотрю на нашего «спикеля» Парубия, вспоминаю слова гениального Жванецкого: «Почему плохой язык, скверная дикция, отсутствие мысли вызывает такое большое желание встретиться с аудиторией?» Возможно, если бы в зале был кировоградский нардеп Константин Ярынич, столь дружного одобрямса не получилось. Возможно, он вынудил бы спикера начать обсуждение. Возможно, коллеги Ярынича по фракции и комитету притормозили бы с голосованием. Но Ярынича в зале в самый важный момент не оказалось, в ответ на чей-то слабый протест прозвучала убойная фраза Парубия: «Я вже зробив доклад. Голосуєм!», и 230 посторонних людей решили судьбу имени нашего города.

Есть что-то непристойное в том, что в течение без малого века, городу четырежды принудительно сменили название. У нынешней Верховной Рады был редкий, уникальный шанс сделать это по европейской процедуре. Нужно только было вначале принять закон о местном референдуме, провести этот самый референдум по переименованию Кировограда и утвердить его результаты в парламенте. Всего в одном городе! Не разорилась бы страна. Но 230 человек, среди которых так легко выделить «кнопкодавов», «тушек», горластых популистов, политических проституток обоего пола, подследственных бывших и нынешних, хулиганов и просто неадекватных персонажей, обошлись без всяких демократических хлопот.

Очень скоро молодежь, копируя соседей, начнет называть наш город Кроп или Кропик. А на центральной площади, на бывший постамент памятника Кирову, водрузят статую Кропивницкому. В качестве заготовки можно взять памятник городскому голове Елисаветграда Пашутину. Спилить эполеты и бакенбарды – и вылитый Марко Лукич! Не нужен «имперский» Елисаветград, не нужен и «царский прихвостень». И День города нужно перенести на 14 июля – чай, не «днюху» Кировограда праздновать будем.

Как бы там ни было, дело сделано. И нам теперь с этим жить. Нам и городу.