Право и справедливость: что изменили польские выборы Игорь Шевырев

Победа 43-летнего Анджея Дуды на недавних президентских выборах в Польше открыло дорогу к возвращению во власть партии «Право и Справедливость» (PiS). Первый шаг уже сделан, на очереди – сентябрь, парламентские выборы, где главная «ставка» - премьерство, а наибольшие шансы на успех имеет лидера PiS Ярослав Качиньский. То есть это будет его возвращение на премьерский «пост». Восемь лет спустя…

После первого тура президентских выборов соотношение сил между Дудой и Коморовским было 34,76% на 33,77% соответственно. Итоговый результат: 51,50% на 48,5%. 

На первый взгляд, этот электоральный результат можно считать неожиданным. Но справедливости ради, все-таки закономерным и являющегося проявлением устойчивых тенденций. Нет, это не начало большой победы, но и далеко не предел. Первая электоральная победа «Права и Справедливости» была достигнута на местных выборах, в ноябре прошлого года. А в предстоящем сентябре состоятся парламентские выборы, где наибольшие шансы на успех имеет PiS. Специфика политической ситуации заключается в том, что Польша – парламентско-президентская республика, где более важную цену будет иметь та победа, которая позволит получить власть в правительстве и парламентской коалиции. А значит, самые главные победы у партии «Права и Справедливости» только впереди. 

Что стало причинами успеха «Права и Справедливости»? 

Во-первых, «Право и Справедливость», придерживающаяся консервативных взглядов, вообще-то традиционно обладает наибольшим политическим авторитетом в польском обществе. Выбить PiS из власти смогла только ужасная смоленская трагедия в апреле 2010 года,  приведшая к гибели бывшего президента Леха Качиньского вместе со всей его политической командой. Абсолютное большинство поляков было шокировано той трагедией, а партия закономерно оказалась просто неготовой выставить второй равноценный «состав» на стартовавшие к тому времени президентские выборы. 

Во-вторых, разные электоральные основы. Основу электората «Права и Справедливости» составляют средний класс, молодежь, крестьяне, а также католические общины. Что весьма важный фактор для Польши, являющейся одной из наиболее католических стран Европы. Для сравнения: «Гражданская платформа», стоящая на либеральных позициях, опирается на промышленников, крупный бизнес (которых всегда меньшинство в любом обществе).  

Понятно, что и «Гражданская платформа», и «Право и Справедливость» являются проевропейскими партиями – в вопросах стратегии евроинтеграции у поляков есть полный консенсус. Однако, если «Гражданская платформа» делает акцент на континентальные связи (условно ее можно назвать «пронемецкой»), то «Право и Справедливость» опирается  на евроатлантику (условно эта партия «проамериканская»). И естественно, для польских националистов вопиюще неприятны любые «немецкие симпатики». Можно только себе представить, как в действительности «относились» к команде Туска-Коморовского-Копач  подавляющее большинство поляков. Можно только представить, сколько всего «накипело» в национально-сознательной польской «душе» за истекшие восемь лет…

В-третьих, политическая усталость избирателей от «Гражданской платформы», которую на протяжении предыдущих 7-8 лет непрерывно представляли бывшие премьер Дональд Туск и президент Бронислав Коморовский. 

Хотя на этот счет сложилась парадоксальная ситуация: Польша за эти годы стала единственной страной в ЕС, которая избежала рецессии, преодолела кризис, возобновила рост, снизила уровень безработицы. Но, тем не менее, власть, при которой удалось добиться столь важных результатов, поддержку электората утратила. 

Впрочем, не исключено, что этот устойчивый экономический рост, который поднял Польшу на качественно новый уровень развития,  именно и вдохновил поляков адекватно поднять «планку» требований к власти. Если «Гражданская платформа», которая запускала системные европейские реформы, за точку сравнений брала «посткоммунистическую» Польшу (из серии «смотрите, а как было раньше»), то «Право и Справедливость» равняется не на технологично отсталый посткоммунистический Восток, а именно на развитые страны Европы (Германию, Францию, Британию) (то есть указывает путь к «светлому европейскому будущему»). Избиратели PiS, основу которых составляет молодежь, более амбициозны, решительны и уверены, что Польша способна на гораздо большее, чем уже достигнуто до сих пор.

В-четвертых, чисто техническое, игра на контрасте. С одной стороны, пассивный Бронислав Коморовский, который проводил блеклую слабенькую предвыборную кампанию, не был достаточно настойчив и чрезмерно полагался на предвыборные рейтинги. Для сравнения: как до первого, так и до второго туров ведущие польские социологи предрекали уверенную победу именно Коморовского. Например, соцопрос Millward Brown для телеканала TVN24 ровно за месяц до первого тура давал Коморовскому 47%, а Дуде 44% при 9% неопределившихся.  

С другой стороны, непомерно активный Анджей Дуда, который завоевал настроения избирателей своими решительностью, радикализмом, патриотизмом и щедрой раздачей самых разных обещаний. Для сравнения, Анджей Дуда шел на выборах с лозунгами «семья-работа-диалог-безопасность»; Бронислав Коморовский – «безопасность-диалог-экономика-право-национальная гордость». 

Что изменит победа «Права и Справедливости»? 

Прежде всего, изменения коснутся основных соседей Польши – Германии и Украины. 

Во-первых, победа «Права и Справедливости» – это политический вызов немецкому канцлеру Ангеле Меркель, которой сейчас и без того не позавидуешь. «Кольцо окружения» вокруг Меркель уверенно сужается. С одной стороны, настойчиво давит «шпионским шкандалем» Вашингтон. С другой стороны, пройдена «точка возврата» в переговорах с Россией (речь, прежде всего, об «украинском вопросе», где недавно Москва запретила въезд в РФ представителю ХДС Карлу-Георгу Велльману, представляющего украинско-немецкую группу сотрудничества). В конце концов, Меркель к настоящему времени основательно увязла в сложнейших торгах то с Лондоном, то с Грецией, а сейчас еще и ко всему добавится Польша. Причем ив «польском вопросе» тоже цену вопроса составляют перспективы «зоны евро». Недавние соцопросы подтверждают неприятие поляками скорого и неизбежного расставания с национальным злотым, предлагается даже перенести «дедлайн». Понятно, что Польша в «зону евро» обязательно вступит. Однако, самая главная интрига – вопрос в цене, которую придется заплатить всем экономикам ЕС и,прежде всего, Германии. 

Во-вторых, победа «Права и Справедливости»знаменует собой окончание политики «адвокатства» по отношению к Украине. Впрочем, такое «адвокатство» и без того достаточно условно. Украина и так является европейской страной. К тому же, региональным лидером. И тем более, какой смысл в «адвокатском лоббизме» сейчас, когда евроассоциация Киевом подписана, ратифицирована, а главная задача – продвигать дальнейшие реформы. Отношения между Украиной и Польшей должны строиться на равноправной основе, без былой иерархии «клиент-адвокат». Это два серьезных европейских конкурента. Причем если уж на то пошло, Украина имеет не меньше оснований стать «адвокатом» для Польши. Варшава сама, немало в чем уязвима в украинском вопросе. Победа PiS подкорректирует сложившуюся за последние годы украинско-польскую политику. Польское влияние в украинской политике снизится, а Германия с ее лоббистами – далеко, целиком увязла во многих собственных проблемах. Как результат, Киеву в своей европейской политике теперь придется выполнять более важную и ответственную роль, почаще брать лидерские функции на себя. Украина по своим геополитическим возможностям создана для более масштабной игры, наш уровень – ведущие мировые державы. С одной стороны, США, Британия, Израиль традиционно уделяют приоритетную роль отношениям с Киевом, напрямую, без былого «посредничества» Москвы. С другой стороны, Киеву также придется много внимания уделять стратегическим отношениям с Россией, Китаем. И наконец, в центральноевропейском регионе важно учитывать рост влияния Венгрии, что, в свою очередь, дополнительно сбалансирует «польское направление». 

В-третьих, победа «Права и Справедливости» – вызов сложившимся политическим раскладам в Центральной Европе, где закономерно должны пройти перегруппировки. С одной стороны, официальная Варшава свое  основное внимание будет уделять на северо-восток, к Балтийскому региону, где столкнется с интересами не только Германии, но и России (подыгрывая стратегиям Британии и США). С другой стороны, хорошие шансы нарастить политический вес в центрально-европейском регионе открываются перед официальным Будапештом и его лидером ВикторомОрбаном. В том числе, через перспективный механизм «Вышеградской четверки» (V4).

Кстати, нынешнему украинскому президенту Петру Порошенко, в отличие от Орбана, в складывающейся ситуации, наоборот, не позавидуешь: он стремительно теряет друзей. Например, сейчас потерял Коморовского, а скоро потеряет еще и Олланда, Меркель (которой из-за обострившихся внутренних рисков и без того становится все меньше дел до Украины). Таким образом, европейские «опоры» Порошенко слабнут. И каково ему теперь будет противостоять Путину?

Между прочим, отсюда и снижение потребности в «нормандском формате». Не столько у России, а прежде всего, у Порошенко отпала такая потребность.

…В целом, если схематично охарактеризовать образовавшийся расклад, Польша, возвращаясь к однопартийному правительству, оптимизирует таким образом свою власть, приводит ее в соответствие с фактическими реалиями. 

Кстати, по пресловутому примеру Альбиона, где, как известно, на недавних парламентских выборах, тоже не обошлось без сенсации: абсолютное большинство получили консерваторы Дэвида Кэмерона. Причем далеко не предел, польско-британский опыт «заразителен». 

Следующая на очереди – Канада с ее парламентскими выборами; затем – Турция, где в июне еще больше укрепит позиции президент Эрдоган, представляющий Партию исламского развития. Ну а «замыкающей» в «цепочке» станет Австралия, где премьер Тони Эббот уже присматривается к опыту своего британского коллеги Кэмерона. 

Отметим также, что самого первого данном хронологическом ряду - японского премьера Синдзо Абэ, который усилил свои либерал-демократические позиции в парламенте в конце декабря прошлого года. 

Таким образом, «ось» влияния Лондона: Британия – Польша – Турция – Австралия – Япония – Канада, укрепив свои внутриполитические позиции, приготовилась к дальнейшей большой геополитической игре. 

С сопутствующими рисками для: 1)континентальной Европы (прежде всего, интересам Германии и Франции); 2) Черноморского региона и Ближнего Востока (в том числе, интересам Украины);  3) Азиатско-Тихоокеанского бассейна (влияние Японии и Австралии, риски – для Китая); 4) в Арктике (влияние США, Британии и Канады, риски – для России). 

СПРАВКА о политических «возвращенцах».

Лидер партии «Право и Справедливость» Ярослав Качиньский имеет хорошие шансы пополнить ряды рекордсменов-возвращенцев. 

К настоящему времени безусловным лидером сильной политической воли является японский премьер Синдзо Абэ, вернувшийся к власти 5 лет спустя (премьер в 2006€7 годах, возвращение – в2012 году). К тому же, Абэ – продолжатель большой политической наследственной линии: дедушки по материнской линии Нобусуке Киси (премьер в 1957960 годах), а также отца Синтаро Абэ (главаМИД (1982986 годы). 

У Ярослава Качиньского в сентябре 2015 года может получиться все намного круче. Если он станет премьером, то у него уже накопилось 8 лет «стажа» возвращения. Братья-близнецы Качиньские «правили» в Польше в 20050 годах. Лех Качиньский был президентом (20050 годы), Ярослав Качиньский – глава правительства (2006€7 годы). По счастливой случайности Ярослав в последний момент передумал лететь злополучным «смоленским рейсом» в апреле 2010 года, в котором погиб его родной брат. 

На этом фоне «возвращенские» 4 года российского лидера Владимира Путина выглядят совсем уж скромно. Как известно, в 20082 годах Владимир Путин «правил» в «тандеме» с Дмитрием Медведевым. 

Ну, а если Юлия Тимошенко вернется на политический Олимп, то в ее «послужном списке»будет 5 лет «волевого стажа» (с 2010 года) и она тоже обойдет Путина.