События в Белоруссии первоначально развивались по сценарию ряда постсоветских стран – поводом для начала народных волнений послужила фальсификация итогов выборов. Сейчас трудно сказать, каковы были реальные результаты, но официальный итог – 80 процентов голосов за Лукашенко – выглядит совершенно невероятно.
Лукашенко фактически не вел президентскую кампанию, рассчитывая на то, что сочетание остаточной популярности, вывода из строя сильных соперников и «корректировки» результатов позволит ему победить в первом туре. Но для достижения нужного результата потребовались настолько масштабные фальсификации, что недобросовестность власти стала очевидной буквально всем.
Авторитарный правитель, имитирующий формальную демократию, просчитался, и на этот раз терпение общества лопнуло. Всегда сдержанные и не склонные фрондерству белорусы вышли на улицы, протестуя прежде всего против очевидной безнравственности и цинизма власти, перешедших некую невидимую грань.
Это оказалось неожиданностью и для Лукашенко, и для подавляющего большинства наблюдателей. Нечестные выборы, как и циничное обращение с конституцией и законом, многократно переписанными ради сохранения у власти одного человека, ни для кого не были секретом и раньше. Почему же люди мирились с этим? Дело, видимо, не только в особенностях психологии белорусов.
Дело и в специфической социально- экономической системе, которая сохранялась в Белоруссии на протяжении длительного периода, в том числе за счет видимых и невидимых субсидий, которые предоставляла Россия. Она позволяла поддерживать достойное качество жизни (при невысоком ВВП на душу населения), обеспечила сохранение унаследованных от СССР крупных промышленных предприятий с рабочими местами для квалифицированных рабочих, смягчала шок от перехода к преимущественно рыночной экономике в городе и на селе. Многие белорусы видели в этом большой плюс по сравнению с другими постсоветскими республиками, где произошло полное разбазаривание государственной собственности, а уровень и качество жизни резко снизились (Украина, Молдова). Кроме того, многим белорусам казалась в целом правильной внешняя политика Лукашенко, лозунг отстаивания независимости при стремлении к союзным отношениям с Россией.
Что изменилось за последние месяцы? Экономическое положение страны тяжелое, но это пока не очень сказалось на повседневной жизни многих белорусов. Таким образом, следует сделать вывод, что протест имеет не столько социально-экономический, сколько моральный характер. При всех различиях с Украиной происходящее в Белоруссии тоже можно назвать «революцией достоинства». Люди протестуют прежде всего против того, что их ни во что не ставят. Масштабы государственной лжи явно превзошли то, что люди готовы были бы терпеть ради относительного спокойствия и стабильности.
Фактически единственным лозунгом протестующих, поддерживаемых, по-видимому, значительным большинством общества является требование диалога с властью о проведении честных выборов. Такая повестка дня не потребовала появления сильного лидера и разработки альтернативной программы. В этом слабость нынешнего протеста. Программа обязательно потребуется, причем она должна быть привлекательной и для тех, кто ценит положительные стороны нынешней «белорусской системы», а таких людей, видимо, много. Это означает, что протест не может иметь исключительно моральный характер.
Белоруссии нужны реформы, причем масштабные и потому неизбежно болезненные. Пока совершенно не ясно, кто и как сможет их проводить.
Российское руководство после колебаний, связанных с рядом недружественных шагов и высказываний Лукашенко, решило, что его сохранение у власти было бы меньшим из зол, к тому же ослабленный Лукашенко будет более податлив на призывы к интеграции в рамках союзного государства, существующего сейчас больше на словах. Приход к власти альтернативных сил означал бы непредсказуемость, в которой российская власть всегда усматривает угрозу.
Однако и предсказуемость, и возможности интеграции сильно зависят от характера взаимодействующих режимов. Отношения между авторитарными режимами могут казаться предсказуемыми и даже союзническими, но устойчивость таких отношений в исторической перспективе в лучшем случае сомнительна. Своими действиями в последние недели Лукашенко, объявивший протестующих «врагами» и «крысами», настолько настроил против себя значительную, наиболее активную и, видимо, преобладающую часть белорусского общества, что никакие результаты, достигнутые вместе с ним, скорее всего долго не проживут. Как бы ни развивались события в Белоруссии в ближайшей и среднесрочной перспективе, российской власти следует сделать выводы из уже произошедшего – как для своей внешней, так и для внутренней политики. Если она на это способна.
