Мэтр кинематографии Александр Митта на Одесском фестивале провел мастер-класс для молодых актеров и режиссеров. Ученику Александра Довженко и Михаила Рома, ему есть что рассказать будущим коллегам, потому занятие затянулось на несколько часов. А накануне АЛЕКСАНДР МИТТА рассказал «Известиям в Украине» об ошибках в культовых кинолентах эпохи «Экипажа» и «Таежного романа», о драме Марка Шагала, а также печальной судьбе своего 3D мультфильма «Руслан и Людмила».
В последние годы вы занялись мультипликацией. Когда выйдет на экраны ваш новый мультфильм в 3D «Руслан и Людмила»?
К сожалению, этого мультфильма уже не будет, потому что когда я писал сценарий, то не думал, что мне нужны какие-то особые права. А кто-то их уже получил — и вышло, что я поработал впустую. Но я не огорчен, потому что придумал много хороших вещей. А «Руслан и Людмила» может быть сто раз переснят, так что и до него когда-то дойдет очередь.
Вы готовитесь снимать картину о Шагале?
Я написал сценарий и получил деньги на производство картины о двух очень интересных художниках, самых значительных в искусстве ХХ века. Это Марк Шагал и Казимир Малевич. Шагала Россия в свое время потеряла, но он вырос до мастера живописи общеевропейского уровня. А второй мой герой — Малевич был в России уничтожен. Но он был одним из самых влиятельных художников, изменивших облик современного искусства, теоретиком абстрактного искусства, первым, кто создал систему абстракционизма и стиль искусства ХХ века. Казимира Малевича знает весь мир, его считают одним из самых влиятельных везде, кроме России, где его не любят и не знают.
В Киеве недавно установили памятник Казимиру Малевичу.
Это можно делать сколько угодно, но понять суть того, что он создавал, важнее. И я надеюсь, что мой фильм в этом плане очень поможет.
Вы уже решили, кому достанется роль Малевича?
Разумеется. Но пока не скажу, потому что эта кандидатура еще не утверждена продюсером. Но роль очень яркая, сыграть ее захочет любой актер.
Почему же вы не взялись за показ жизни архитектора Мельникова, у которого учились в юности, ведь его роль в архитектуре не меньше, чем Малевича в живописи?
Я думал об этом. Но суть в том, что герой должен быть в центре какого-то конфликта. На Шагале обломали себе ногти самые лучшие режиссеры. Павел Лунгин — один из самых уважаемых мною режиссеров — занялся этой темой и не смог. Александр Зельдович тоже пять лет этим занимался. Ему писали сценарий серьезные авторы, но потом он отказался, потому что Шагал был принципиально бесконфликтным человеком, поэтому о нем невозможно написать драму. Он уходил от всех споров, не хотел никому противоречить. У Шагала был настолько серьезный и мощный внутренний мир, что он уходил от всех оппонентов, оставаясь при своем мнении. А в основе истории должен быть конфликт. Поэтому невозможно снять о нем фильм. То же и с Мельниковым. Он уходил от любых конфликтов. Конечно, можно было придумать фигуру, условно называемую Мельников, но тогда это будет совершенно другой человек. Находка, которая все же мне помогла написать драму, это соединение истории Шагала и Малевича. Малевич был агрессивным и конфликтным человеком, он доводил любую ситуацию до абсурда. Его арестовывало ЧК, он злобно с ним спорил, восставал против непонимания его теории искусства. Он прекрасно выступал на публике, произносил пламенные речи, и одними только его высказываниями можно было бы набить сериал. Эти два человека в конфликте создали базу для кино. А когда это есть, уже можно работать над фильмом. Получился хороший сценарий.
Вы в юности работали художником-карикатуристом. Со знаменитыми Кукрыниксами приходилось встречаться?
Я с ними не только общался, но и работал — сочинял для них темы. Тогда в журнале «Крокодил» был круг людей, которых редакция набрала сочинять темы для художников. Нас называли «тимистами». Наши темы редакция утверждала и передавала большим мастерам — Борису Ефимову, Максимову, и другим. Вот я и был этим «тимистом», придумывал номера, а иногда мне давали возможность порисовать маленькие картиночки. Это было счастливое время, я очень доволен, что общался со многими умными, талантливыми и остроумными людьми, и в том числе с Кукрыниксами.
Что же вас заставило в итоге перейти в кино?
Все очень просто, Я окончил архитектурное отделение строительного института и понял, что в ситуации Советского Союза не смогу ничем достойным заниматься. По всей стране строились тупые серийные проекты. Ни о какой архитектурной фантазии речи быть не могло. Я подрабатывал карикатурками и через пару лет мог стать профессиональным художником. А куда потом пойти? Для художественного института мне не хватало таланта. И я решил поступать на режиссерский факультет ВГИКа. Мне тогда казалось, что режиссеру ничего не надо уметь, кроме «бла-бла-бла». Я подал заявление с самыми циничными намерениями жить праздно. Но кино тебя схватывает за руки, ноги, горло и не отпускает. Я уже спланировал себе жизнь, что буду учиться спустя рукава, ходить на все вечеринки в престижные места. Буду плясать, танцевать, романить с девушками, и все это рухнуло в один миг, когда я вошел в монтажную. Склеил по старинке два кусочка пленки — и получил инъекцию кино.
Я на пять лет засел в этом институте, и за это время снял пять дипломов для операторов, потому что у них была пленка, а у меня идеи. Художественных картин я тогда не снимал. В конце учебы мой учитель Михаил Ромм рекомендовал меня в документальное кино. Но тогда документального кино тоже не было, одни агитки, и я стал снимать детские фильмы, потому что боялся встречи с великими артистами, а с детьми, думал, что справлюсь. Я ведь делал рисунки для детских журналов, и дети мне были знакомы. Так что я влился в детское кино, снял «Друг мой Колька», «Звонят, откройте дверь», «Без страха и упрека». А потом потихоньку переполз во взрослое кино на картине «Гори, гори моя звезда». И там уже остановился.
У вас впервые снялись будущие звезды отечественного кино — Елена Проклова, Елена Яковлева, в сериале «Таежный роман» вы тоже вывели на большой экран практически всех главных героев. Как вы находите будущих звезд?
Никто заранее не думает, что у фильма будет успех, что актеры станут звездами. Есть конкретная актерская задача, и режиссер думает: кто из актеров сможет ее выполнить. Никакой химии в этом нет. Попались мне тогда хорошие артисты на кастинге «Таежного романа» — получился хороший ансамбль. Ведь важно не то, что актер пришел к тебе по вызову, а то, какое вас связывает прошлое, а может, и дружба. Все эти актеры — мои давние знакомые. Мишу Ефремова я знаю с трех лет. А Леночку Проклову я знал задолго до съемок картины «Звонят, откройте дверь». Елена Панова пришла в картину «Таежный роман» и поразила тем, что они с Ефремовым создали химию супружеских отношений. И так по одному получился чудесный ансамбль, которого на других картинах у меня никогда не было. И моя большая ошибка, что я не понял, какой бриллиант был у меня в руках. Я думал, у меня хороший сценарий, я собрал отличных артистов, и я буду бесконечно плавать в волнах успеха. А я был один из многих, кто составлял классную команду. И сегодня я бы такой сериал не выпустил из рук до конца жизни, снимая его продолжение.
Да, хотелось бы узнать, как дальше сложатся судьбы героев Михаила Ефремова, Марата Башарова, Ренаты Литвиновой…
Поставить в этой истории точку было моей ошибкой.
А разве нельзя все исправить?
Нет, я уже предлагал телеканалам, даже написал сценарий, а они остыли: мол, все уже этот фильм позабыли, никого он не интересует. А самому профинансировать проект денег нет.
Не жалеете, что не сняли «Экипаж-2», ведь у фильма было 90 миллионов зрителей?
Вот об этом совсем не жалею.
Не хотите снова самолеты жечь?
Нет, просто в сознании людей «Экипаж» утвердился как фильм-катастрофа, а мы тогда даже не знали, что есть такой жанр в кино. Подобные фильмы никогда в России не показывали, ведь это западное коммерческое кино. А я хотел смешать в одном фильме несколько жанров — драму, лирическую комедию, мелодраму, и сказку. Но я тогда не знал, что агрессивный жанр катастрофы подчиняет себе все. В итоге все же получился фильм с живыми людьми, что редко бывает с картинами этого жанра. Кроме того, сцены всех тех картонных ужасов были сняты впервые и сделаны убедительно.
Как вы пережили все протесты против откровенных сцен в «Экипаже»?
Не обращал внимания. Мои сотрудники уже готовили себе дырочки на лацканах, надеясь получить Государственную премию. Но я им сказал, что этого не будет никогда, потому что пенсионеры протестуют. Мне одна женщина из органов сказала, что по моему фильму они получили столько протестов, сколько не имели все другие картины, даже вместе взятые. Мешки.
За фильм «Затерянный в Сибири» вас даже выдвинули на премию «Оскар»?
Да, было такое. Меня даже позвали в Америку. Но для победы в промоушен картины нужно было вложить много денег. Никто к этому не был готов. А во-вторых, там было одно качество, которое американцы категорически не приемлют: депрессивный финал. Эта картина основана на истории моих родителей, погибших во время репрессий. Тем не менее какую историю ты бы не рассказывал, должен оставить надежду. А то зритель, выходя из зала, начинает думать: что же это за жизнь такая? Не повеситься ли мне? И это очень плохо. Надежда — нормальный человеческий взгляд на жизнь, и я его тоже сейчас исповедую. Ведь другой жизни у нас не будет, и фильм ее не изменит.
