Владимир Щербань, работавший губернатором Донецкой и Сумской областей, сейчас стал основным свидетелем в деле об убийстве депутата Евгения Щербаня. Владимир уверенно и доказательно говорит о причастности Юлии Тимошенко и Павла Лазаренко к этому преступлению. О том, что происходило в Донецке тогда и как ситуация складывается сейчас, Щербань рассказал в интервью «Известиям в Украине».
Владимир Щербань – о Тимошенко, Луценко, Попове и снеге
- После гибели Евгения Щербаня вы пытались получить политическое убежище в США и попали там под суд. Вас спрашивали о делах Лазаренко и Тимошенко?
- Суд интересовали абсолютно другие вопросы, ни разу меня не спрашивали о Лазаренко и Тимошенко. Думаю, им все было известно по этой теме.
Американцы просили власти Украины направить свидетелей, кто бы дал показания против меня, ссылаясь на то, что у них есть опыт судебных разбирательств по Сан-Франциско, где ранее судили Лазаренко.
Но я понимал, что в обвинениях, которые звучали в мой адрес, в тех заявлениях, которые были написаны, полностью все сфальсифицировано. И, встав за трибуну перед судьей Соединенных Штатов Америки, подняв правую руку и дав клятву о том, что буду говорить только правду, я ничего не нарушил.
Если б я был уличен во лжи, то получил бы больший срок, чем за то, в чем меня обвиняли.
- В то время вы много могли сказать о связке Тимошенко-Лазаренко?
- Я написал в прошении о политубежище, что я боюсь возвращаться в Украину, рассказал об убийстве Евгения Щербаня, написал об убийстве Александра Момота (основатели компании «Данко», расстрелянного в центре Донецка в 1996 году – Изв.), объяснил, почему эти преступления произошли, на мой взгляд. Я написал открытым текстом, что к этому причастны Тимошенко и Лазаренко.
- Что указывало на это? Экономические сцепки или личные связи?
- Понимаете, это нельзя разрывать, это целый комплекс информации, которую я имел. Тут и мое личное общение с Лазаренко, с Евгением Щербанем, с Момотом.
- С вами работали американские адвокаты?
- Да, украинский адвокат начал работать в Америке в 2006 году. Я встретил его в аэропорту, привез домой к себе, и он говорит: да, Владимир Петрович, дело ваше очень и очень сложное, накрутили и наворотили вы такого на Украине, что сложно будет работать. Я говорю: Коля, да вроде бы ничего не накрутил. Есть, говорю, документы?
Почитав эти выписки, я потер руки. Коля, говорю, все хорошо! Дело в том, что в некоторых заявлениях указывались факты, которые действительно с людьми были – их притесняли, их преследовали, им угрожали, и бряцали наручниками. Но это все было в 1998 году, когда меня не было в Сумской области и близко! И подтасовав только дату, изменив год, они «решили» вопрос.
- Они – это кто?
- Господин Луценко со товарищи. Причем даже побоялись автографы поставить и написали в углу – «неофициальный перевод»! Открывая на меня в Интерполе красную карточку, они отправили в Париж бумаги, где указали, что по господину Щербаню состоялся суд 5 мая 2005 года, который приговорил его к 12 годам лишения свободы. Но этого не было.
- Как вы оцениваете помилование президентом Луценко? К нам пришла эра милосердия?
- Я не знаю, милосердие это или нет, но помилование Луценко не означает, что тот не совершил правонарушений. Наоборот, только подтверждает. Это не снятие судимости.
- Это не дает каких-то дополнительных козырей оппозиции?
- Нет, конечно. Потому она и обвиняет того же Попова в киевских снегопадах, словно это он снег разбросал. Но такой же снег был ровно через неделю в США. Там категорически запретили выезжать в течение двух суток всем частникам, с громадным штрафом за нарушение, пока не уберут снег. И никто не убирал снег, пока он не прекратил сыпать. А когда снег прекратился, на улицы вышла техника.
В том же Бостоне 4 тысячи снегоуборочных машин, а город в четыре раза меньше Киева. А в Киеве их 40, да и те…
- Как вы полагаете. Когда Лазаренко выйдет из эмиграционной тюрьмы, он сможет вернуться в Украину?
- Я думаю, что ему предъявят соучастие в убийстве Щербаня. Тимошенко и Лазаренко - партнеры, компаньоны, у них были общие деньги. Лазаренко что, не интересовался для принятия решений по устранению кого-то, как дела, Юля, у нас с деньгами? как там все на газовом рынке? Не спрашивал ее об этом, прессуя Щербаня одного, прессуя Щербаня другого, проводя встречи ночами?
Ответы надо искать, конечно, суду, но я дал ему информацию, которой обладал по данному вопросу.
- Когда вы были губернатором, Юлия Тимошенко влияла на вас?
- А кто она для меня? Я ее на порог не пускал
- Она пыталась за него прорваться?
- Да, она просилась на прием ко мне. Но я ее не приблизил, я всегда дистанцировался. И правильно делал. Я предупреждал Момота об опасности, но он меня не услышал. В итоге его застрелили ровно через два часа после беседы со мной. Причем, беседы на повышенных тонах, где я четко сказал: «Саша, если вы будете и дальше ляпать языком и рассказывать своим конкурентам о том, какие деньги теряют те, кого мы не пускаем в Донецкую область, хорошего не жди». Я имел в виду Лазаренко.
Я подозревал беду и перед тем, когда Ахатя Брагина взорвали на стадионе. Незадолго до этого Лазаренко расспрашивал меня о Брагине. Я его предупредил. Сказал, что это не случайно. И мои подозрения подтвердились.
- Щербань вам тоже не поверил?
- Мы видели, какое идет давление. Да, мы играли с ЕЭСУ, обещали газ брать, но платить бартером. Они хотели – деньгами, чтобы напрямую работать с предприятиями, без нас.
В начале июля 1996 года Лазаренко назначил мне «свидание» в Киеве в 23.30 возле Нацбанка. Подобрал меня в свою BMW, заехали во двор Кабинета Министров, к клумбе, и до четырех часов утра говорили о поставках газа в Донецкую область. В конечном итоге разошлись, послав друг друга. Разругались в край. Я ему сказал: «Павло, будем мы торговать сами газом на территории Донецкой области». А он: «Нет, вы должны работать с ЕЭСУ».
Он мне сказал: «К осени у вас будут долги по газу, я вам обеспечу. Мы уволим тебя за это. Но есть еще и другие методы воздействия». Так было давление или не было?
Утром я улетел в Брюссель с Владимиром Рыбаком. И через день слышу – забастовки в Донецкой области, шахтеры легли на рельсы. Оказывается, им не выдали зарплаты. Я собрал угольщиков и директоров предприятий: «Скажите, деньги поступили из Киева на ваши счета?» - «Да, поступили, лежат в банках». – «А почему не платите?» – «Команда из Минуглепрома была не выдавать».
В итоге Лазаренко подыграли шахтеры, они-то деталей не знали. В одном из интервью их лидер Крылов сказал: «Теперь мы понимаем, что нашими руками сняли Щербаня с должности губернатора».
- Как будет развиваться ситуация сейчас? К примеру, свидетель по делу Щербаня Тарута уже сам противоречит своим показаниям. Что будет дальше?
- Тарута работал с Тимошенко. Он был наемным работником в «Индустриальном союзе Донбасса» на начальном этапе. Что потом произошло, я, откровенно говоря, не знаю. Я перестал интересоваться работой ИСД после того, как сложил полномочия председателя Донецкого облсовета.
- Какие перспективы вы сейчас видите в деле Тимошенко?
- Фемида рассудит. Но в другой стране суд давно бы уже состоялся.
По всей видимости, раньше не было инициатора.
Я считаю, что по тем доказательствам, которые есть, Тимошенко из тюрьмы не выйдет. Как бы ни пытались извращать показания свидетелей.
К примеру, Гайдук может рассказать о разговоре Тимошенко с Момотом, как он говорил ей: «Юля, зачем нужна нам ваша ЕЭСУ, если без нее на предприятиях области остаются дополнительные 110 миллионов долларов?»
Он пытался доказать, что у нас все хорошо и без нее. А надо было схитрить, сыграть. Он же прошел с открытым забралом. При всем уме покойного Александра Момота, в политике он был слаб.
- Вы считаете, эти слова ему стоили жизни?
- По всей видимости, убийство готовилось заранее. Да и Евгений Щербань прямо мне говорил, что его скоро расстреляют.
- Почему же он без охраны прилетел из Москвы в Донецк, дав убийцам дополнительный шанс?
- Вы знаете, это была амбиция, это был характер Евгения - не показать свою слабость, боязнь, понимаете? Когда это случилось, я вспомнил, как мы в Атланте отмечали день рождения супруги Щербаня Надежды, Царствие ей небесное. Ей исполнялось 33 года. Тосты произносим, я говорю: это возраст Христа, на что Надежда отвечает: если переживем этот год – значит, будем жить. Но не пережили.
- И виновниками убийства действительно были люди из банды Кушнира?
- Они осуждены, дали показания в судах, и не сегодня, а при другой власти. Все, что они рассказали, указывает на Днепропетровск, на Павла Ивановича.
- Видимо, в нашей стране главное – вовремя уехать.
- Если бы я уехал в Россию, а потом вернулся, кто бы поверил, что я не виновен? Из США я приехал по собственному желанию, я вернулся чистым, меня провентилировали там по полной программе, по полной!
- И сейчас вы можете въезжать в Штаты?
- А никто мне визу не дает, потому что я подал на политубежище, а его не получил. Ну что ж, разве там свет клином сошелся? Хотя я любил Америку, там аура абсолютно другая. Кстати, мне не отказали в политубежище. Просто были слишком долгие суды, и я захотел домой.
