Исполнилось девять дней, как не стало Виктора Черномырдина. За годы посольской работы в нашей стране Виктор Степанович много раз общался с «Известиями в Украине». Сегодня мы хотим вспомнить о нем как о просто человеке. Мы публикуем одно из последних интервью, которое Виктор Черномырдин дал журналисту, не имеющему никакого отношения к политике – корреспонденту «Известий в Украине» Валентине Сериковой. Оно – о корнях, о семье, о том, что было для Черномырдина самым дорогим и родным.
«Традиции нам не навязывали, но в них большой смысл был»
известия: Виктор Степанович, когда вам жаловали казаческие генеральские погоны, вы сказали, что сами выходец из этого сословия. А по какой линии?
виктор черномырдин: По обеим. И отцовский и материнский род казачьих кровей. Зная, что наша семья из переселенцев, мне, конечно, было интересно, откуда мы произошли. И так получилось, что товарищ, с которым мы вместе учились в школе, нашел в церковных архивах в Оренбурге нашу фамилию. По этим документам - мы воронежские. А в 1824 году предки снялись и поехали на освоении Сибири в Омскую губернию. В то время там раздавали земли, шло заселение. Но что-то случилось в обозе, и они остановились под Оренбургом. Наверное, им там понравилось, и они попросились остаться, год ждали, и оренбургский губернатор дал такое разрешение. Столицей Сибири тогда был Тобольск, а Оренбург – Оренбургского края, военный и административный центр Оренбургского казачьего войска. А место, где предки остановились, считалось окраиной, казачьими поселениями. И родители, и дед, и прадед мой там родились.
и: Вообще казаческие порядки строгие, вас в детстве пороли за что-нибудь?
черномырдин: Даже не наказывали, хотя я был не особо смирным. Мы в семье грубого слова не слышали. Ну, мама бывало, полотенцем отшлепает, а отец никогда в жизни, боже упаси, чтоб он руку подымал. У нас очень уважали старших. Нас пятеро детей в семье, и мы никогда не слышали, чтоб родители ругались. Отец пришел с фронта в 1942 году по ранению, он был одним из первых шоферов, профессионалом. Мама хозяйством занималась, грамоты по сути дела не знала, а папа начальную школу окончил, четыре класса, тогда это почти как высшее считалось. Я в школу в станице ходил, которая была районным центром.
и: 1938-ой год рождения, это значит послевоенное детство, трудно вам приходилось?
черномырдин: Не то слово, ходили в чем попало. Но нам все-таки было попроще, мы жили вместе с дедушкой и бабушкой. Дед построил сыновьям два дома на одном поместье - старшему, моему отцу и младшему, дяде. Но жили мы одной семьей. Я помню, когда отец пришел с фронта, нас много за столом собиралось. А раньше такого не было, чтоб каждому тарелку давали: стояла одна большая чашка, и ложки лежали. Дед сидел во главе, рядом я, как самый маленький, пока сестра не родилась, следом средний брат, за ним старший, потом отец, мама, дядя. Так вот пока дед ложку не возьмет, никто не мог дотронуться до еды. Хотя никто об этом не говорил, не предупреждал, просто знали, что не положено и все. Если из старших кто-то входил – все обязательно вставали. Сейчас смотрю, не все встают, когда я, например, прихожу, хотя мои сыновья встанут. Эти традиции нам не навязывали, но в них большой смысл был.
и: А когда вы в Куйбышеве в институт поступили, в общежитии жили?
черномырдин: Сначала в общежитии, потом через год приехала жена, и мы снимали квартиру в подвале недалеко от института. Потом нам с женой дали комнату в общежитии.
и: Вы с ней в институте познакомились?
черномырдин: Нет, после того как демобилизовался из армии. Я работал на заводе машинистом на компрессорах, потом оператором, тогда мы и познакомились, в 1960 году. А в 61-ом, на новый год свадьбу сыграли.
и: А в армии вы где служили?
черномырдин: В авиации три года. Сначала год в Приморском крае, Спасск Дальний, помните, песню про него? Отлично окончил школу подготовки механиков, спортсменом был, и мне на выбор предложили несколько мест. Я выбрал Оренбургскую область, но пока туда ехали, сбежал домой, опоздал на сутки в часть. И вот чтоб не бегали по домам, нас всех таких «хитрых» подобрали и на сто километров от родного Орска в Домбаровку отправили. А если б не опоздал, то служил бы в своем городе: прямо около моего завода полк стоял и аэродром рядом. Потом, когда два года отслужил, перевели в Орск и там уже с нашими девчатами, с которыми вместе работали, ходили на танцы.
и: Хорошо танцевали?
черномырдин: Не сказал бы, что такой уж танцор отменный, но нормально, мог закружить (смеется).
«После отбоя газеты рисовали, шутили по-доброму, по-хорошему»
и: Признайтесь, с какого возраста вы лидерские качества начали проявлять?
черномырдин: В школе, конечно. Первая моя «должность» - звеньевой октябрятской дружины, которые тогда носили две лычки на рукаве. Помню, прихожу как-то из школы, а отец спрашивает: «Что это за лычки?» Я сказал, что меня выбрали звеньевым, объяснил ему, что это значит. Он говорит: «А три лычки есть?» «Есть» - отвечаю. «А почему у тебя не три?» Представляете, с тех пор, я на всю жизнь запомнил этот разговор с отцом. Потом у меня всегда было больше всех «лычек», меньше – никогда. Но я бы не сказал, что это специально делалось, само собой так получалось.
и: Не думаю, что совсем уж «само собой», для этого основа должна иметься в человеке, харизма.
черномырдин: Да, просто такого не бывает. Я, например, в армию пришел ярым комсомольцем, вступил там кандидатом в члены партии. А в эскадрильи, куда я попал на третьем году службы, «дед» был. Небольшой такой парень, он не носил никаких лычек, но сержанту, командиру мог огрызнуться. Я сначала даже не знал, что такое дед. Он спал на лучшем месте, в углу двухярусных коек, если кто-то начинал бурчать, он два слова скажет, ворчун сразу прыг с койки и побежал. Потом я уже, конечно, узнал все расклады. Но в нашей эскадрилье ребята все были спортивные, здоровые и хотя нас пытались прижать, мы сказали – нет, этого не будет. Однако тогда «деды» в армии над молодыми так не издевались как рассказывают сейчас. Ну, бывало, сдвинут тракторами огромную кучу снега, за ноги привяжут, веревку просунут и таскали ребят через этот навал. Но не зло. Помню, в школе, которую мы заканчивали, были сержанты, приехавшие на три месяца раньше, их специально готовили, чтоб уже нас встречать. Сержантов не любили, как всегда и везде, и когда первые выпуски поехали, несколько человек из них выбросили в окно из поезда.
и: Хоть не едущего, я надеюсь?
черномырдин: Конечно из едущего, а из такого чего выбрасывать? И вот меня командир вызвал и говорит: «Черномырдин, вы поедите старшим группы. Но в вашей команде будет сержант Линников, за которого вы несете персональную ответственность». Моего взводного, который надо мной измывался, еще и под мою ответственность! Хотя я рядовой, а он сержант. Паскудник был, вредный, рыжий, еще рыжей Чубайса! Но нормально доехали. А вот когда третий год службы наступил, пришло время избирать нового «деда». Собрались все за частью в овраге со всей атрибутикой, в воскресенье и говорят: «У нас имелась хорошая кандидатура, но он вступил в партию. Мы долго думали…и решили все-таки его избрать». И меня, кандидата в члены партии, избрали дедом. Я, конечно, быстро все правила переломал. Когда приходили новые ребята, мы устраивали как бы шоу, интересное, с юмором. После отбоя, только командиры уйдут, мы в ленинскую комнату - и там газеты рисовали, шутили по- доброму, по-хорошему. Никогда не было таких унижений, как сейчас.
и: Ну а стрелять так метко где научились – тоже в армии?
черномырдин: Да! Там я стрелять начал по настоящему. Еще на лыжах бегал, биатлоном занимался. А там же очки надо заработать, мало того, что на время бежишь, должен еще дважды стрелять, и каждый промах это две минуты. А что такое две минуты? Все – конец. И вот старшина даст мне мешок патронов, и я тренировался. Сейчас стреляют из специальных карабинов, которые подгоняются под каждого, только щелкай. Тогда же нас натаскивали на боевом десятизарядном СКС. Вот из него я и научился стрелять. А охотой начал уже позже заниматься, когда стал директором завода. Работа была непростая, напряженная и у меня как-то не получалось отключаться. Завод, завод - день и ночь. Я не знал, что такое усталость, мог по трое суток быть на ногах, тогда для меня это ничего не стоило. Приехал домой - снова на телефоне, в выходной обязательно ехал на завод, даже если с друзьями куда-то пошел, все равно не расслаблялся. И однажды меня зимой пригласили на охоту. Я еще подумал: «Опять время терять, ехать куда-то». Но уговорили. Как положено меня поставили в номер. Я, наверное, часа два простоял и ни разу не вспомнил о заводе. Что такое, думаю, что случилось? И я понял, где могу отключаться от дел. Купил себе ружье, оно сейчас для меня самое дорогое, а тогда было просто лучшее - МЦ-21. С тех пор, как только чувствую, что надо отвлечься – собираюсь на охоту. Были бы маломальские условия и на кого охотиться. Несколько лет назад попал на хорошую охоту в Африке. Участвовал в Йоханнесбурге в конференции по Югославии, и когда она закончилась, меня пригласили на сафари. Конечно, могу сказать, что это несравнимая, потрясающая охота! Там уже я душу отвел. Убил льва, носорога, буйвола, нескольких антилоп.
и: И что вы с этими трофеями сделали, такое ж количество дичи за полгода не съешь.
черномырдин: Нет, я ничего не пробовал и не брал (смеется). Во-первых, был в гостях, во-вторых, где ЮАР и где Москва. Но край там богатейший! Абсолютная степь и зверья всякого немеряно. Раньше смотрел «В мире животных» и удивлялся: неужели там действительно такие стада? А уже когда сам увидел, да еще с вертолета, то убедился, что все точно как по телевизору показывают. Мне еще повезло, я как раз прилетел в то время, когда в это место зашло три льва. Их отслеживали, говорили в какого стрелять. Вообще это очень опасная, непростая охота. Лев есть лев, не зря его называют царем зверей. Но и невероятно интересно. Адреналин прыгает под 80 процентов. Это была просто песня! Несравнимо! Охота - настоящее мужское занятие.
и: В вашей оружейной коллекции много подарков?
черномырдин: Самые лучшие образцы я покупал сам. Есть и с инкрустацией дареные, коллекционные ружья, их можно на ковре повесить для красоты. Таких я десятка три, даже больше, наверное, сдал. А для себя, для охоты сам покупал. Это оружие, на которое можно долго смотреть, любоваться им, подержать в руках, собрать-разобрать. Когда бывает грустно или тяжко на душе, открываешь футляр, берешь его в руки и начинаешь с ним заниматься. Оно твое, с ним даже можно поговорить. Непосвященному кажется, что оно вроде одинаковое, а на самом деле каждое оружие имеет свой характер. Я люблю его само по себе, а не только стрелять. У меня три хобби – оружие, автомобили и охота.
и: У вас дома, наверно, и медвежьи шкуры где-то лежат?
черномырдин: И медвежьи шкуры и другие, все есть. Но я не особо этим увлекаюсь. Очень много раздаю, дарю. У детей что-то хранится. А уголка охотничьего, где бы все висело, у меня сейчас нет.
«На охоте водочку, как говорится, сам Бог велел»
и: Виктор Степанович, но на охоте не только ж стреляют, а еще и сидят у костра с разными ритуалами. Вы можете, скажем, лосятину-утятину довести до съедобного состояния в походных условиях?
черномырдин: Я сам?
и: Да. Или при вас для этого есть специальный человек, как рояль в кустах?
черномырдин: Один я не езжу, как правило, собирается компания. И самому мне ни разу не приходилось разделывать и готовить. Но если вдруг такое случиться, то без всякого сомнения справлюсь. Я же в деревне вырос, так что для меня это не проблема. Вообще я не особенно привередливый в еде. Раньше пельмени любил, ну, а сейчас выбор есть.
и: А что вы пьете в таких ситуациях – то, что горит?
черномырдин: Да у нас все горит. Я могу и водочку, и вино, и виски выпить. Сейчас больше вино предпочитаю. Но на охоте водочку, как говорится, сам Бог велел.
и: Шампанское вы, кажется, не любите.
черномырдин: Не люблю.
и: Вам на встречах с творческой интеллигенцией мучиться, наверное, приходится, они ж шампанское пьют.
черномырдин: Что-то я не замечал, чтоб они делали упор на шампанское. Пьют, как и все обычные люди. Конечно, после такого напряжения, как спектакль, когда артисты выходят вымученные и уставшие, им для разрядки надо снять напряжение.
и: А кто из этой среды произвел на вас особое впечатление?
черномырдин: Я многих знаю. Давно знаком и очень ценю как личность Михаила Ульянова. В прежние годы мы часто встречались, я помогал решать проблемы театру им. Вахтангова, как и другим ведущим коллективам. Олега Янковского не раз принимал. Я ежегодно ездил в Сочи, где в конце мая проходит «Кинотавр». Так получалось, что мы совпадали во времени, и я постоянно вникал в дела фестиваля, помогал сохранить «Кинотавр». Конечно, многих других знаю – Ирину Архипову, Людмилу Зыкину, Софию Ротару, Иосифа Кобзона, не говоря уже о двух «братьях» Лещенко и Винокуре. С ними мы вместе и отдыхали и на охоте были. Мне эта среда хорошо знакома. Людмиле Зыкиной я помогал организовать академию. Время стояло такое, что надо было их поддержать. Культура это особый слой, который объединяет нацию. Не может страна существовать без культуры, как и без науки. Петр 1 создавая государство, прежде всего начал с Академии наук, знал, что без нее сделать что-нибудь путное невозможно. И я помогал людям науки и культуры, не потому что такой особенный, просто понимал, что это необходимо. Ведь когда мы в 90-е годы по сути дела меняли политический строй в стране, первыми нас поддержали именно работники культуры и искусства. Потому что они всегда являлись более продвинутыми, мыслящими, понимающими историю развития страны. Без ничего, без зарплат, они всегда стояли в авангарде, и это поражало. Даже отдельные директора крупных промышленных предприятий оказались в оппозиции, а эти люди поддержали. Как же их можно было потерять?
и: А где вам жить больше нравится – на земле или в урбанизированных пространствах?
черномырдин: За городом, на земле, в лесу. Квартира тоже есть, я в нее несколько раз заходил, но не ночевал ни разу. Когда переехал в Москву, мне всегда полагалась госдача. И сюда как приехал, зашел на госдачу, а точнее в резиденцию, которая положена послу, там и живу.
и: Что ж вы все по казенным, а на свой вкус построить дом не хотелось?
черномырдин: А я построил один на свой вкус в Подмосковье, в хорошем месте, зелень кругом, богатейшая природа. В газете недавно прочитал, что у Черномырдина на даче уже забор покосился, редко, мол, бывает. А это давно не моя дача, я ее продал. Это небольшой поселок, но когда я в нем жил, там все кипело. Пришлось дорогу провести, канализацию, водопровод. Ну не буду ж я себе только делать? Раз делать, то всем.
и: Представляю, как поселковые обрадовались такому соседу.
черномырдин: Конечно, все знали, приходили советоваться, и сам я ходил по-соседски смотреть, как другие живут. Отношения должны ж поддерживаться. Теплицу на участке построил, правда, мы ей так и не пользовались.
и: А гармошку давно в руки брали? И кто вас так лихо играть на ней научил?
черномырдин: Я вам говорил, что был младшим, третьим братом в семье. Поэтому у нас как в сказке: «старший брат – красавец, средний так и сяк, а младший был совсем дурак» (смеется). Все что делали старшие, я воспроизводил. Но можно сказать, что сам освоил, что там сложного? Отец у нас был очень музыкальный, и мы тоже его увлечения перенимали. Сначала я играл на балалайке. Бывало, в деревне девчата на посиделки соберутся на завалинке, как тут без танцев? И вот они меня на бревна посадят, и я им наяриваю. Потом и гармонь освоил.
и: И частушки пели?
черномырдин: Еще как. И теперь могу спеть, если будет соответствующая обстановка. Сейчас у меня есть всякие инструменты: баян очень хороший, гармони разные. Одни дарили, другие сам покупал. Мой друг из ансамбля подарил концертную балалайку.
«Всегда сам машиной управлял»
и: От руля вы не отвыкли за последнее время, вас же водитель в основном возит?
черномырдин: Да я и сам езжу. И сейчас и раньше, когда работал председателем правительства за рулем сидел.
и: Гаишники в обморок не падали?
черномырдин: Шарахались, бывало, ну так что? Я же вырос на машине, даже не помню, когда начал на ней ездить. Отец, когда подъезжал к дому, то разрешал мне заезжать во двор на своей полуторке, была такая ГАЗ-АА, вы, наверное, не знаете. Ее часто в кино в военных фильмах показывают. Самая ходовая и самая лучшая машина того времени, я считаю. Она, кстати, у меня и сейчас есть, ее племянник нашел. Средний брат пошел по отцовской линии, работал директором крупного автомобильного предприятия, и сын его тоже автомобилист, директор. Года три назад он мне позвонил и сказал, что нашел в Орске автомобиль, на котором ездил мой отец. Я сказал, бери. Кстати, ГАЗ этот на ходу. Я вообще собираю интересные автомобили. Помимо охоты переключаюсь еще тогда, когда за рулем сижу. Всегда сам машиной управлял: и когда директором завода работал, и в Сибири, и сейчас. Очень люблю автомобили.
и: А какая машина из тех, что у вас есть, вам больше всего по душе пришлась?
черномырдин: Конечно «Мерседес». У меня 500-ая модель, нормальная я считаю машина, очень комфортная, безопасная. Между 500-ым и 600-ым разница небольшая, у них кузов один и тот же. Есть еще «Джип-Мерседес». У сыновей тоже «Джипы», и бывает, мы ими меняемся.
и: Сыновья пошли по вашим стопам, потому что вы на их выбор как-то влияли?
черномырдин: На старшего пришлось влиять. Он задумал идти в особое военное училище, «дзержинку», что для меня было просто непонятно. Сказал: «Я хочу». «А я не хочу, - отвечаю. - Ты туда не пойдешь». Потом подумал, что приказывать бесполезно и позвонил в часть своему приятелю, командиру полка. Он знал и жену и моих ребят, у него свой сын такого же возраста. В то время я уже в ЦК в Москве был, но когда работал директором завода, его часть рядом стояла. К тому же мы с ним одногодки и в один день родились. Я ему говорю: «Анатолий, приеду к тебе на майские праздники с Виталиком. Только с одним условием: будем жить в части. Ребят переоденем в форму, в сапоги, чтоб они даже спали в них» (смеется). Три дня держали их строго в этом режиме. Ну, на том все и кончилось. Не скажу, что именно это повлияло на выбор сына, но, по крайней мере, впечатлило. Он знал, что все мои друзья связаны только с техникой и больше ни с чем. Потом он поступил на мою же специальность, в институт имени Губкина, основной наш отраслевой институт. И младший его же закончил.
и: Они вместе работают, или у каждого своя фирма?
черномырдин: И вместе, и свои есть. Я особенно в их дела не вмешиваюсь. Если появляется проблема, они сами спрашивают. Когда бываю дома, оба приезжают и рассказывают что нового. Но ни в бизнес, ни в семейные их дела мы никогда не влезали. У нас, например, две квартиры в одном доме есть, и старший как-то сказал, что хочет в другом месте жить. Ради бога, никаких проблем. Они должны быть самостоятельными. Валентина Федоровна может, как и любая мать, что-то сказать им, но вмешиваться, мы считаем, нельзя. Они нормальные ребята и никогда не злоупотребляли ни фамилией, ни доверием. Могу даже случай курьезный привести. Когда старший сын ехал на практику в Уренгой, то набрал меня: «Папа, ты только не вздумай меня встречать и вообще, чтоб без лишнего. Я хочу сам, нам должны дать общежитие». Ну, сам так сам. Единственное, спросил, когда самолет прилетает. Я как раз был в Тюмени, и подумал, дай-ка его все-таки подстрахую. Позвонил в Уренгой своему заму и говорю, там Виталий прилетает, ты понаблюдай за ним, только аккуратней, чтоб он тебя не видел. В лицо он сына не знал и когда самолет сел, взял с собой пограничника, зашел с ним в ТУ-154 и у тех, кто по возрасту подходил, спрашивал: ты не Черномырдин? Первым как раз у Витальки спросил, но он ответил «нет» и уехал со всеми на автобусе. Набирает меня заместитель и говорит: «Степаныч, нет его». «Ну, как же нет, когда я знаю, что он улетел?» Хотя я уже понял, что Виталий проскочил. Дежурная, что в общежитие их устраивала, тоже с вопросами: «Ой, вы Виктора Степановича сын?» Он опять отпирается. «Ну как же – вы ж Виталий Викторович Черномырдин!» Сын снова: «Ничего не знаю, кто это такой?» Я потом, конечно, все это тихо разузнал.
и: Ничего не скажешь, скромный парень.
черномырдин: Он действительно никогда ничего у меня не просил. Даже когда он окончил институт, и его распределили на Север, он начал с рабочего. Его пытались поставить на инженерную должность, но я сказал «нет» и держал два года в рабочих. Когда я прилетал на два-три дня на совещание, он звонил: «Пап, можно приехать?» «Давай, говорю, только попозже». Он приедет и сидит ждет-ждет. Если предлагал ему остаться со мной в гостинице, никогда не оставался. Потом женился и Свету туда забрал, сказал, что она должна быть с ним. Затем и дочку в Уренгой увез. Это целый концерт был. Они жили в бамовском деревянном домике, который зимой насквозь продувался, стены и окна одеялами завесили и кроватку там поставили. У Машки вот такие глазища были, когда увидела, как те одеяла колыхаются. Я тогда Виталию сказал, что если б это все видела твоя мама, тебе бы конец тут был. Так что мои сыновья ни разу не позволяли себе злоупотреблять моим положением. О младшем я уже не говорю, он еще больше в этом отношении сдержанный.
и: В общем, похвалить их есть за что. Между прочим, в ваш адрес тоже есть немало комплиментов: например, что вы похожи на Шварцнегера…
черномырдин: На кого? Что это вы? С чего они взяли? Неужели я такой? Я такого еще не слышал. Мне когда-то передали вырезку из журнала и говорят, поглядите это интересно. Смотрю, стою я где-то на юге, у моря. Но вроде я там не был. Оказалось, это какой-то итальянский артист, певец, но так похож. А как-то на одной из встреч перед выборами пришла записка: «Виктор Степанович, я очень на вас похож. Как бы с вами встретиться». Я выступил, ответил на все вопросы, потом говорю: «У меня тут где-то двойник в зале, можете подойти?» Подходит мужик, ну так отдаленно, может, какое-то сходство и есть (смеется).
Не люблю развязных людей, тех, кто играет на грани фола
и: Вы как-то сказали, что красивых женщин успеваете только замечать и больше ничего.
черномырдин: Что вы имеете ввиду – больше ничего? (смеется)
и: Это я как раз у вас хотела спросить, что вы имели в виду.
черномырдин: (Перестал смеяться). Ну, я ж не больной. Почему я их не должен замечать – замечаю.
и: Ваше чувство юмора общеизвестно, а есть профессиональные юмористы-сатирики, которых вы отличаете?
черномырдин: Есть, конечно. Я очень уважаю Жванецкого. Так получалось, что мы часто с ним встречались на разных мероприятиях, конференциях. Недавно вот в Одессе мы с Михал Михалычем участвовали во Всемирном клубе одесситов, хорошо пообщались. Винокур мне тоже очень нравится. Я не люблю развязных людей, тех, кто играет на грани фола, на грани оскорбления личности.
и: В Интернете я нашла ваш сайт афоризмов, это у вас импровизации или домашние заготовки?
черномырдин: Да боже упаси! Неужели я похож на того, кто дома заготавливает? Однажды Кобзон подошел ко мне на юбилее Юрия Богатикова, и говорит: «Виктор Степанович, я когда услышал твои слова, то просто обалдел». Спрашиваю: «Какие?» «Лучше водки хуже нет». А их взяли просто выхватили. Когда зашел разговор о спиртном, я сказал, что чем лучше водка, тем хуже для нас, для мужиков, для пьющих. Плохую водку мы пить не станем, а хорошую пьем. Эти слова отбросили и получилось совсем другое (смеется). Ну это уже такое дело. Мне тут, кстати, принесли сборник афоризмов, где тоже есть моя страничка.
и: Виктор Степанович, вы один из немногих кто знает, что такое большие деньги не понаслышке. Что вы на них сделали, что пошло бы вам в зачет перед людьми?
черномырдин: Как вам сказать? Вся моя работа была связана с большими деньгами и с большими серьезными проектами, решением социальных проблем. Сам я к деньгам не то чтобы равнодушен, но, по крайней мере, у меня нет тяги к накопительству. В таких условиях жизнь проходила, что все время надо было создавать, строить, пускать, наращивать, инвестировать. Все больше и больше. Нужно было сохранить книгоиздательство – и я тогда принял решение освободить издателей от налогов. Почувствовал, что замкнулись на мыльных дешевых «операх», на крови, чернухе, а фундаментального фильма - такого как «Тихий Дон», который тебя за душу берет - нет. И когда пришел Никита Михалков, он меня убедил, что нужно показать русский характер, и я решил выделить часть средств из государственного бюджета, чтоб он создал свой «Сибирский цирюльник». А мог бы и не давать, сказать «нет» и все. Или вот история с Мариинским театром. Пришла ко мне Ирина Архипова, которая состояла у нас в объединении «Наш дом - Россия» в политсовете. Но не одна, а с каким-то бородачом, и рассказывает: «Виктор Степанович, я организовала конкурс имени Глинки, надо талантливую молодежь находить, поддерживать». И называет какую-то сумму. А тот мужчина лохматый сидит все ерзает. Она представила: это Гергиев. А я тогда еще не знал кто такой Гергиев. Тут он вступил: «Я главный режиссер Мариинского театра, мы на нуле. Зарплату не платим, бюджета нет. Так получилось, что в Петербурге посложнее стало чем в Москве». Ну и дальше – больше. «А что вам нужно?» - спрашиваю. «Мне нужно 10 миллионов долларов. Вы только дайте, я никогда больше не приду, мы все сами сделаем, есть силы, мощная труппа, солисты. Но не с чего начать, мы уже так обветшали, что костюмы не можем пошить. Мариинский, императорский театр России погибает»… Конечно, выделили театру необходимые средства.
и: А теперь они так круто взлетели! И театр, и сам Гергиев.
черномырдин: Мы потом с ним уже, конечно, подружились. Он и сейчас звонит и приезжает. Где бы ни был, всегда об этом говорит. Театр работает, Гергиев теперь звезда мирового масштаба, в тройку лидеров входит железно. Ему уже не надо, он сам все зарабатывает. Мало того я, видимо с его подачи вошел в Попечительский совет, который возглавляет принц Чарльз, куда входят короли, известные политики, меценаты. Получил как-то бумагу: «Уважаемый господин Черномырдин, вы включены в мировой совет поддержки культуры» и однажды думаю, дай я все-таки слетаю, посмотрю, что это за собрание. Интересно ж. Это было в 2000 году в Лондоне, в загородной резиденции принца. Все красиво обставлено, такая публика! И Гергиев там. Самолет задержался, и пока мы приехали, они уже начали. Когда зашли, девушка пела какую-то арию из итальянской оперы. Молодец девчонка, сама вот такая как ты, но голосина необыкновенный. Одно произведение исполнила, второе, третье, ее не отпускают, потом начала петь русские романсы. На приеме она сидела рядом со мной, и я спрашиваю: «Откуда ты такая?» «Наташа Нетреба из Краснодара, - отвечает. - Мой папа с вами работал». Я вспомнил, что в нашем отраслевом институте он был главным геологом. «Ну а ты чем занимаешься?» «Я студентка третьего курса, но вот хочу бросить. И так нарасхват, сейчас улетаю в Америку на три месяца». «Но ты ж закончи учебу все-таки. - И к Гергиеву обращаюсь - Валерий, почему она не хочет учиться?» Он говорит: «Виктор Степанович, она в самом деле талантище! А как нашлась?» Сейчас расскажу, как Гергиев работает. Приехала эта девчушка поступать из Краснодара, но ее не приняли. Она устроилась техничкой, мыла полы в Мариинском театре.
и: Наверное, это история про Золушку.
черномырдин: Почище будет. И вот Гергиев шел как-то вечером, смотрит, девчонка со шваброй, красивая такая - и обратил на нее внимание. Спросил, что это за девушка полы моет. «Это абитуриентка, - отвечают. - Не поступила, но сказала, что все равно останусь, и буду тут учиться». Привели Наташу к нему, он ее расспросил, потом сел за рояль: давай пой, говорит. И она как выдала! Гергиев поразился: если ее не взяли, кого ж мы тогда принимаем? И сразу ее зачислил, представляете? А у него таких особо талантливых 25 человек, которых он уже на свою стипендию держит. Находит и забирает в консерваторию. Вот кто такой Гергиев! Уникальная личность! Мы с принцем Чарльзом разговорились потом, и я его спросил, почему они его поддерживают. Он ответил: «Для нас Мариинский театр - это императорский театр, значит, наш». И они его включили в число тех, кому всегда будут покровительствовать. А начиналось все с того, что когда театр по сути дела погибал, мы с Гергиевым встретились.
