Мир Особый период

Евгения Шульгина была официанткой, обслуживающей Сталина и Рузвельта во время Ялтинской конференции 1945 года. 83-летняя Евгения Ивановна теперь считается единственной ныне живущей очевидицей тех переговоров. Сейчас она живет в Ялте и хранит раритеты времен тех событий.

известия: Как вы оказались в Ливадийском дворце во время конференции?

евгения шульгина: Я приехала сюда в 1944 году. Госпиталь, в котором я работала медсестрой в Казахстане, в Актюбинске, перевели под Ялту, я прибыла вместе с ним. Я сирота из детдома, потому переезд меня не тревожил.

Нас поселили в Свитском корпусе дворца. Потом пришло начальство и отобрало пятерых медсестер посимпатичнее, в том числе и меня. Сказали идти в цокольный этаж к сестре-хозяйке Валентине. Она специально из Москвы приехала, чтобы нас отобрать. Обмерила, ощупала, ноги осмотрела и сказала, что нас берет. Нам форму пошили и туфли выдали, ватой подбитые, чтоб при ходьбе не шуметь. Сказали, что важные гости приедут. Вероятно, даже из правительства. Для его представителей сделали тут пять специальных квартир, мы жили при них.

Где-то через неделю нам объявили, что наступил особый период. То есть из корпуса нам выходить нельзя, по территории ходить не рекомендуется. За ночь парк вокруг дворца огородили четырехметровым забором. Везде появилась охрана, которая ходила в штатском, изображая садовников, подрезающих деревья. А на рейд вышли штук шесть кораблей. Нас же собрали и сказали: «Будете обслуживать». Но не сказали, кого точно.

Образования специального у меня не было — закончила школу медсестер. Нас всему учила сестра-хозяйка Валя. Она садилась за стол, и мы ей подавали с правой стороны, убирали посуду — с левой. Сначала условно обслуживали ее, а потом в натуральной форме: бульоны настоящие подавали, вина открывали, разливали. Она нас всему научила.

Когда появились члены правительства, меня определили к какому-то старику с усами. Он левую руку так странно держал, она у него была короче правой и не шевелилась. Когда он фотографировался с двумя другими гостями, говорившими не по-русски, он садился так, чтобы руку не было видно. Я еще подумала, что он похож на Сталина, на руководителя нашего. Но какой-то он был слишком маленький и рыжий. А так, по общению симпатичный, волосы волнистые. Потом уже, когда все закончилось, охрана нам сказала, что это Сталин был.

и: Вы только Сталина обслуживали во время конференции?

шульгина: И Сталина, и Рузвельта. Я особенно запомнила его, человека в коляске, и его охранника, негра метра два ростом. Он носил Рузвельта вместе с коляской хоть по лестницам, хоть по ровному. Охранник такой черный был, что я спрашивала: «А когда он купается, с него краска слазит?» А Сталина я обслуживала долго, а потом еще дочка его Света с внуком Иосифом приехали. Я осталась при них, и мне разрешили называть его Йоська.

Они жили в малом Александровском дворце. Видно, я им понравилась, потому что меня оставили обслуживать эту семью постоянно. С Йоськой я была как нянька — и кормила, и на море водила. Сталин и Света просили его не баловать. Он такой рыжий, на деда похожий. И Светка тоже рыжая. Она мне, когда уезжала, подарила свое синее платье в горохи. Я его долго хранила, помещалась в него до недавнего времени и надевала на те случаи, когда удача нужна. Оно у меня победным было.

и: Вы понимали, о чем говорят собравшиеся на Ялтинской конференции?

шульгина: Разговорами не интересовались. Такая работа была, что только подай-прими. Мы же не понимали, что тут происходит, мы не вдавались в подробности. Сказали нам — начальство общается — и все.

Нас так намуштровали, что близко подходить к гостям боялись. Они сидели за столом, я подавала пищу, и Черчилль, вставая, говорил «спасиба», я ему — пожалуйста.

и: Чем кормили гостей, помните?

шульгина: Всякой национальной их едой. Готовили то, что им привычно, но повара были все наши ребята. Овсянку любили и вообще кашу любую. Американцы яичницу заказывали из порошка, привезенного с собой.

Сталин и ел просто, и одевался просто. У него был один наряд — брюки, полуботинки и френч защитного цвета. Он так ходил все время. Охрана была одета лучше, чем он. Сталин и Черчилль любили русские щи, а борщ — нет. Что ни обед, надо щи подавать. Сервировали не в тарелке, а в суповой чашке с двумя ручками. Мясо Сталин не любил, и соления не уважал, употреблял курицу, обжаренную в духовке, и картошку фри. Ел почему-то очень мало. Любил после обеда внука Йоську на руки брать и по парку с ним гулять, корабли смотреть, которые на рейде стоят.

и: Какие охранные меры принимались во время особого периода?

шульгина: Все время проходили проверки охраны. Ребята старались на глаза не попадаться, никаких военных в погонах видно не было. Они шутили, что их работа — цветы окучивать.

и: Вы и замуж вышли за охранника из дворца?

шульгина: На госдаче ребята стояли красивые, все офицеры. Я замуж вышла за такого красивого, его звали Александр Попов. Наш роман проходил на закрытой территории, и первый раз мы вышли за ограждение, чтобы зарегистрировать наши отношения. Саша меня за два пятьдесят купил — столько стоили услуги регистрации.

Потом у нас сын Саша родился, потом мужнина сестра из Москвы приехала, узнала, что я детдомовская, сказала, что безродных им не надо и развела нас. Я больше замуж не выходила, жила с сыном Сашенькой. Он сначала был Попов, а когда учился в седьмом классе, я поехала отдохнуть в Болгарию. Возвращаюсь, а он говорит: «Можешь меня поздравить, я теперь твой сын». Так он стал Александром Евгеньевичем Шульгиным.

Мы очень близки, ему уже за шестьдесят. Закончил Севастопольский приборостроительный институт, стал инженером-энергетиком, ходит на больших кораблях. Жену ему я подобрала — девочку Танечку, у которой я преподавала в техникуме советской торговли. Я там читала организацию обслуживания.

и: После Ялтинской конференции вы долго оставались при дворце?

шульгина: Работала там до 1949 года, потом пошла в декрет и больше в систему МГБ не возвращалась. Хотела, чтобы мой ребенок спокойно жил. Меня оформили переводом в трест ресторанов, работала официанткой в правительственном санатории «Нижняя Ореанда», метрдотелем в «Ялте-Интурист», а еще в ресторане «Тбилиси». На обслуживание выходила, только когда приезжали серьезные люди. Девчат набрала, стала их учить официантками работать. В техникум мне приказали идти преподавать. Тогда как раз вышел указ о повышении качества обслуживания населения. Тогда нам посуду хорошую выдали, ножи, ложки, вилки.

А еще после Ялтинской конференции меня в партию приняли. Партбилет долго хранила. Там было видно, какая у меня большущая была зарплата. Получала 750 рублей в месяц, даже не знала, на что тратить. Меня и так, считайте, за копейки и даром обеспечивали и одеждой, и питанием, даже пальто с каракулевым воротником могла достать.

и: Кого еще из высоких гостей вы обслуживали?

шульгина: Семью Молотова. Хорошие были люди. Когда жену Молотова арестовали, на госдачах жены партийных работников это очень обсуждали. А я делала вид, что не слышу, мне ее жалко было, хорошая такая женщина.

Принимала в ресторане Никиту Хрущева. Он все размахивал руками, кричал, обнимался, говорил, как ему все понравилось. Ел хорошо, пил маловато.

Обслуживала Галину Брежневу вместе с супругом Юрием Чурбановым. Принимали их в банкетном зале, кормили цыплятами табака и птицей в глине. Галина Леонидовна хорошо выпила и кричала Чурбанову: «Да я от тебя детей никогда не заведу». И матом его посылала. А он потом обиделся и ушел. Мне пришлось проводить Галину через черный ход, чтобы никто не видел, и сдать на руки охране. Заманила ее тогда бутылкой дорогого вина. А потом я ее принимала в «Ялте-Интурист». Тогда она отправилась в варьете и мы с охраной не могли ее оттуда увести.

Справка

Ялтинская конференция союзных держав прошла в феврале 1945 года и стала второй из трех встреч лидеров стран антигитлеровской коалиции: СССР, США и Великобритании. По итогам конференции союзники договорились о будущем Германии, о создании Организации Объединенных Наций, приняли Декларацию об освобожденной Европе, пришли к соглашению о границах Польши и Югославии.