Сегодня зрители могут увидеть ленту Александра Миндадзе «В субботу», которая представляла Украину на Берлинском кинофестивале. Перед премьерой фильма в Киев из Москвы приехала творческая группа во главе с режиссером. О том, как снимался пожар на чернобыльском энергоблоке, и какие события в ленте вымышлены, Александр Миндадзе рассказал «Известиям в Украине».
Припять не пригодилась
известия: Своим фильмом вы снова напомнили миру о трагедии на ЧАЭС. Не кажется ли вам, что еще один фильм о Чернобыле повредит имиджу Украины, ведь наша страна и так ассоциируется с этой катастрофой?
александр миндадзе: Я не думаю, что это может как то навредить имиджу страны. Зрителям нужны разные фильмы, и желательно хорошие. И еще — людям свойственно все забывать, и в особенности новому поколению. А ведь у нашего искусства очень много долгов перед ликвидаторами, поэтому еще один фильм на эту тему лишним не будет.
и: В фильме поражающие натурные съемки. Какие спецэффекты вы использовали, чтобы так реально показать горящий ядерный реактор?
миндадзе: Это все талант наших художников. Мы часто обходились без компьютерной графики: декорировали улицы, боролись с рекламой, пытались что-то красить, меняли цвета домов. Наши художники очень тщательно воссоздавали пространство Чернобыля, чтобы оно стало похоже на реалии того времени. А что касается компьютерной графики, то это тоже заслуга художников. В картине виртуальное изображение они замаскировали так, чтобы не было видно никаких спецэффектов. Поэтому пожар на реакторе выглядит вполне натурально. Другое дело, что использовалась не та графика, которую нужно делать на зеленом фоне. Мы так выбирали натуру, чтобы ГЭС, которая была использована как натура для реактора, стала основой, на которую потом накладывалась компьютерная графика. Это большая продуманная работа. И если там не видно виртуальной проработки, то это то, к чему мы стремились вместе с немецкими коллегами.
и: А в Припяти натурные съемки проводились?
миндадзе: Нет, они и не могли там проводиться, так как нам нужен был город до аварии — благополучный, цветущий, с огромным количеством людей. Ведь 26 апреля — это суббота: выходной, когда справляют свадьбы, у людей праздничное настроение. А в том виде, как сегодня, нам Припять не была нужна.
и: А вы ездили туда, чтобы проникнуться перед работой атмосферой аварии?
миндадзе: Я ездил в зону пять лет назад по другому поводу, и испытал очень сильные чувства от всего увиденного.
Выгода катастроф
и: Вы снимаете кино преимущественно о катастрофах. Это ваше творческое амплуа?
миндадзе: Если говорить цинично, то такие пограничные ситуации драматургически наиболее выгодны, так как проявляют человека объемно, открывая то, что в нем заложено, но скрыто в повседневности. Но я не зацикливаюсь на конкретной катастрофе, а стараюсь сделать обобщенный, философский фильм, где можно подумать о смысле сегодняшнего дня. «В субботу» — не крупноплановая история катастрофы с выяснением причин Чернобыльской трагедии. Мы хотели рассказать о Припяти и о состоянии человека именно в субботу, 26 апреля. А история о невидимой угрозе делает эту метафору вневременной и вечной.
и: А в будущем вы планируете вернуться к режиссуре, или вернетесь к написанию сценариев, с которых начинался ваш путь в кино?
миндадзе: Сейчас для меня это неразрывно. Когда я пишу сценарий, то мысленно уже снимаю картину. Она для меня готова, тогда когда я ставлю точку на рукописи, а съемки — это всего лишь продолжение авторского процесса.
и: Как же тогда вы работали вместе с режиссером Вадимом Абдурашидовым?
миндадзе: Мы работали вместе в те времена, когда я писал сценарий, а он его снимал.
и: Вы у него научились режиссуре?
миндадзе: Можно и так сказать, но я думаю, что мы учились друг у друга. Ведь мы с ним начинали вместе. «Слово для защиты» — наша первая картина.
и: А насколько для вас важно соответствие картины действительности? Работая над фильмом «В субботу» вы поднимали какие-то секретные архивы?
миндадзе: В фильме есть подробности, абсолютно соответствующие реальности, а есть и некоторые преувеличения. Одна из первоначальных сцен, где начальник ЧАЭС едет на машине, чтобы увидеть горящий реактор, была придумана. Такого не было, но теоретически вполне могло произойти. Все остальное основано на воспоминаниях очевидцев, на протоколах и записях.
и: Поездкой начальника станции к разрушенному ректору вы хотели показать, как атомщики не верили в катастрофу, пока не увидели все своими глазами?
миндадзе: Да, мы хотели показать, что люди были в полном неведении об угрозе, а также и то, что руководство, зная о катастрофе, но получив указание от Москвы не придавать это гласности, скрывало страшную правду от общественности. Но мы также делали картину о людях, которые, даже зная всю информацию, не могли ее осознать. Это история психического ступора, потому что директор станции, когда ему показали графит прямо на асфальте, все равно не верил в катастрофу, и утверждал, что ректор не мог взорваться. Это все есть в протоколах допроса, все это говорилось на суде и во время следствия. И я это все изучал — пять фолиантов документов! Поэтому там нет ни одного слова неправды, вплоть до монолога человека, который говорил: «Я заглянул туда, в реактор!». Это был работник станции, которого руководство послало на объект, и он потом на больничной койке рассказывал, что его так влекло в бездну реактора, что он не мог оторвать от него взгляд. Он умер, и его жена говорила потом на суде: «Вы послали моего мужа на смерть».
Документы на переплавку
и: У главного героя картины есть реальный прототип?
миндадзе: Нет, конкретного человека нет. Но все эти люди, оставившие воспоминания, так или иначе повлияли на создание картины. И все прочитанные мной документы тоже были переплавлены в написание характеров персонажей. Например, есть воспоминания музыканта, который играл на свадьбе, а еще свидетельства гитариста из ансамбля, который только с гитарой и двумя детьми сел в автобус для эвакуации. Он не был партийным работником, но остался до конца дня, чтобы играть на свадьбе. Этот музыкант до сих пор живет на Троещине в Киеве. Так что в фильме использованы абсолютно реальные события.
и: Вы не собираетесь освоить еще и профессию продюсера, чтобы быть творчески свободным?
миндадзе: Это очень сложно. Люди, которые совмещают режиссерство с продюссированием, как правило, не добиваются результатов нигде.
и: Вы довольны совместной работой с украинским продюсером Олегом Коханом?
миндадзе: Да, мне с ним очень хорошо работалось. Он мне много помогал, и все то, что мы сняли на Украине — его заслуга. Он нашел для нас все необходимые объекты, так что это было полезное сотрудничество.
и: А чем вас порадовали украинские артисты?
миндадзе: В основных сценах украинские артисты не заняты, только в массовке. Это молодые люди, которые работают в провинциальных театрах. Они оставили о себе замечательное впечатление — все пластичны и универсальны. И я на месте украинских продюсеров подумал бы о том, чтобы сделать фильм о расцвете национального украинского театра во время фашистской оккупации. Невероятно сложная и интересная тема. Представьте себе судьбу артиста, который все лучшее на сцене сделал в эти страшные годы. Пик его творчества пришелся на время, когда в зрительном зале сидели одни только немцы. И что было делать? Потрясающий сюжет!
и: Есть уже новые планы?
миндадзе: Я еще не выбрал план действий, только работаю над этим. Но сидеть без дела режиссерам точно нельзя.
Беседовала Валерия Полищук
