Персональная выставка Назаренко состоялась в Киевском национальном музее русского искусства впервые за последние 24 года. 50 работ, посвященных истории своей семьи, художница объединила под названием «Фамильный альбом. Ретроспектива». Также на выставке можно увидеть полотна, созданные в период с 1992 года. Среди них картины «Трапеза», «Безумный мир», «День рождения в деревне» и другие.
Новая выставка Татьяны Назаренко представляет собой настоящий семейный альбом. На полотнах — молодые люди в костюмах позапрошлого века: серьезные служивые, дети, фарфоровые куклы. Все работы выдержаны в оттенках сепии — стилизованы под старину. Их названия словно списаны с оборота пожелтевших карточек: «Гимназистки», «Николенька с мамой», «Бабушка с остриженными волосами», «Молодой дедушка», «Сестры», «Наталия Ивановна». Тем не менее от фотографий живописные портреты отличает особенный, узнаваемый стиль. Татьяна Назаренко не ставила перед собой цель добиться фотографического сходства. Лица на портретах — это скорее ее представление о том, как могли бы выглядеть ее родные в пору своей юности. Все эти еще молодые бабушки и дедушки, многочисленные тетушки и дяди получились в чем-то похожими друг на друга. Возможно, из-за того, что все они написаны в одном стиле, имитирующем графику, а может быть, это и было целью художницы — показать, что все семьи в России «похожи друг на друга». Многие работы представляют собой коллажи из снимков, писем, открыток и телеграмм. На некоторых из них каллиграфическим почерком выведены подписи, например: «Милая Дуня! Оставляя Россию, шлю вам сердечный привет и наилучшие пожелания...» Предки художницы, как и многие другие жители дореволюционной России, оказались разбросанными по разным сторонам света — Америка, Израиль, Украина, Россия… Всех их Татьяна Назаренко снова собрала вместе на своей выставке.
В Киеве художница рассказала о своих украинских корнях. Ее бабушка родом из Черкасс. Но на Украину Назаренко удается попасть нечасто. Приехав в Киев впервые за последние 24 года, она была потрясена столичными пробками и предположила, что такое количество автомобилей на улицах города говорит о высоком благосостоянии украинцев.
Работы одной из самых почитаемых художниц России Татьяны Назаренко находятся в московской Третьяковской галерее, петербургском Русском музее, музеях Вашингтона, Берлина, Хельсинки, Софии, Братиславы. Творение «живого классика» есть и на Украине — полотно «Ирина Ивановна (Агафонова)», написанное в 1976 году, хранится в коллекции Киевского музея русского искусства.
Распродажа родственников
Татьяна Назаренко — «Известиям в Украине»
известия: В процессе работы над проектом удалось ли найти неизвестные факты? татьяна назаренко: В наше время вообще не было принято рассказывать все, как было. Я, например, не знала, что у моей бабушки была довольно сложная судьба. Они с дедом ездили работать в Иран на целых два года. Оттуда бабушка писала письма старшему брату, еще до революции выехавшему в Палестину в поисках лучшей жизни. Эти письма действительно стали для меня открытием. Я впервые пыталась разобрать почерк тогда еще молодой бабушки, не могла без слез читать о том, как во время революции один из ее братьев был буквально растерзан на пароходе. Переписка — уникальная вещь! Ну как мы общаемся сейчас? Компьютеры, эсэмэски — мелькают безликие буковки на голубом экране, и ничего не остается. В этом общении не остается ничего живого, ты не можешь определить по почерку, чем человек жил, как учился. Не видишь, с какой любовью выводились слова, адресованные родным людям. В письмах мой дедушка называл бабушку «бесконечная моя радость»… Когда начала работать над этим циклом, получила от тети письма дедушки, расстрелянного в 1937 году. Их невозможно читать без слез. Сначала он получил пять лет лагерей, а потом — десять без права переписки, что означало расстрел. Бабушка об этом не знала, и всю жизнь его ждала. Последнее письмо представляло собой скомканный клочок бумаги. Видимо, было написано в дороге, когда его везли на расстрел… Все это правда, а, вы знаете, она иногда бывает страшнее любого вымысла. За каждой из этих картин истории разбитых, разрозненных семей.
и: Что подтолкнуло к созданию этого цикла? Обнаружили на чердаке припавший пылью чемодан с семейным архивом?
назаренко: Тема воспоминаний появлялась в моих работах разных циклов и лет. Как-то я обратила внимание на то, что много фотографий в нашей семье были испорчены. То кто-то зачеркнут-зарисован, то лицо вырезано, то обрезан целый фрагмент фотографии. Оказалось, там должен был быть репрессированный дедушка, еще кто-то. Еще в 80-х годах эти изрезанные снимки я использовала в своих работах. Мне всегда было интересно: а что за этим? Я догадывалась, конечно, кто там, за вымаранным местом, но точно уверена не была. Это все обрезанные жизни. Скоро у меня будет выставка в Одессе, там будет графика, и одна из работ так и будет называться «Зачеркнутые жизни».
и: Среди этих полотен есть ваши фотографии или фото ваших родителей?
назаренко: Есть картина «Возвращение», на которой мой молодой папа. Он родом из Винницы и тоже был выслан. Я изобразила его молодым парубком с чубом и поместила фрагмент телеграммы, которую он давал из Винницы. Телеграмма о том, что умерла сестра. А есть сюжет «Таня с куклой» — это я маленькая. Рядом — мои мама, тетя, бабушка. Я очень рада, что написала эту серию, потому что у мамы уже такое слабое зрение, что она не может читать. Мы берем фотографию, и она рассказывает, кто где сидит, но по памяти, потому что уже не видит лиц. А благодаря этим картинам всех родных она снова может увидеть. И не только она, но и мои дети, а когда-то и внуки смогут представить себе, как выглядели их предки.
и: Не жаль будет продавать эти картины? Все-таки не просто пейзаж, а родные люди…
назаренко: Мне всегда безумно жаль отдавать свои работы — не только портреты родственников. В любую картину я вкладываю свои эмоции, чувства и поэтому практически со всеми расстаюсь тяжело. Знаете, после выставки я больше всего радуюсь, когда они возвращаются обратно. Пусть хранятся лучше у меня. Ведь в музеях современного искусства, не только в российских, но и в украинских, практически нет ничего из написанного художниками конца ХХ века — моими современниками. Когда спрашиваю своих студентов, что они сейчас изучают, те смеются: «Татьяна Григорьевна — на вас все остановилось! Ваше поколение — последнее, кого мы изучаем».
