Директору-распорядителю театра имени Франко Данилу Федоряченко исполнилось 90 лет. Франковцы называют его своим театральным талисманом. Судьба щедро наградила Федоряченко встречами со знаковыми людьми эпохи. О своем знакомстве в Париже с балериной Матильдой Кшесинской и князем Феликсом Юсуповым, о встрече в Голливуде с Ивом Монтаном и Симоной Синьоре, а также посиделках с драматургом Александром Корнейчуком Данил Федоряченко рассказал корреспонденту «Известий в Украине» Лилиане Фесенко.
Дом для артистов строили по приказу вождя
известия: Даниил Данилыч, признайтесь, что чувствует человек, который дожил до 90 лет?
даниил федоряченко: Вы будете смеяться, но мне и сейчас хочется внимания женщин, радости и любви. Все лучшее в мире — от женщины. Хотя кое-кто считает, что они помогают быстрее на тот свет отправиться (смеется), но я благодаря дамам смог пожить красиво.
и: Говорят, вашей подругой была даже Евгения Мирошниченко.
федоряченко: Женечка? Выдающая певица была. Голос, актерский талант и обаяние — все при ней! Мы с ней были в очень хороших отношениях. Ее первый муж — женский врач, был светилом медицины, и у них родились два сына, но она его бросила, когда влюбилась в режиссера Владимира Бегму. А потом жаловалась, что он бездельник. Женя любила мужчин, и они ей отвечали взаимностью. Но мы были только друзьями.
и: А кто из оперных певиц пользовался особым покровительством ЦК?
федоряченко: Белла Руденко. Она была чудесной певицей, и они с Женей Мирошниченко постоянно соревновались — кто лучше? Виктор Гонтарь пригласил Беллу в Киевскую оперу из Одессы, но она сказала, что переедет только вместе с мужем. Он тоже окончил консерваторию, бас. А потом оказалось, что у него такой бас... Но ради Беллочки чего не сделаешь! Однако ее муж оказался таким демагогом, что театр потом не раз всплакнул: чего он только не говорил на собраниях. Однажды возмутился, что Гонтарь распорядился обложить цоколь театра плиткой, а надо эти деньги лучше раздать артистам. А ведь ему платили три тысячи рублей! На такую ставку взяли. В то время машина «Москвич» стоила 6 тысяч. Беллочке платили тогда 5 тысяч. Так вот, Гонтарю этот бас так надоел, что решил уволить его. Но Белла в то время уже влюбилась во Владимира Ефременко из ЦК КПСС, писаного красавца. Его потом назначили заместителем министра культуры. Но однажды в Киев на гастроли приехал знаменитый азербайджанский певец Бюль-Бюль Оглы — и у них вспыхнула любовь с первого взгляда. Белла ушла от своего высокопоставленного мужа, поменяла квартиру в театральном доме на Пушкинской, напротив театра Леси Украинки. Эту четырехэтажку построили для артистов оперы после того, как театр побывал на гастролях в Москве в 1935 году. Сталин распорядился выделить деньги, чтобы артисты жили комфортно. И там поселились певцы Зоя Гайдай, Литвиненко-Вольгемут, Николай Гришко, артисты балета... Украинских певцов в Москве очень ценили, ведь лучшие голоса Большого театра были с Украины. Они и нашу Евгению Мирошниченко постоянно звали, но она не поехала, а Белла таки согласилась. И она в Большом театре хорошо прижилась, но вот с Буль-Булем все таки разошлась. Но у них родился очень талантливый сын. Он артист, сейчас гастролирует и в Париже, и в Америке, и в Италии. Сейчас Белла Руденко успешно работает в Московской консерватории.
и: А где вы с Руденко познакомились?
федоряченко: Я работал в Киевском оперном театре, когда директором был Гонтарь Виктор Петрович, зять Никиты Хрущева. Замечательный организатор театрального дела, должен вам сказать. Он в 1920-х годах окончил театральную студию, но стал администратором. Его все очень уважали еще задолго до того, как он стал зятем Хрущева.
и: А как он познакомился с его дочерью?
федоряченко: Я его не спрашивал, но говорили, что во время войны, когда он был в эвакуации с театром в Алма-Ате. Юлия Никитична была очень скромной женщиной. Помню, пришла ко мне: «Данил Данилыч, я с женой Николая Бажана договорилась пойти на спектакль, а муж говорит, что мест нет, просил вас что-то найти». Я ей отвечаю: «Приходите, для вас места будут». Ни одного билета Гонтарь себе не оставлял: все шло в продажу, ведь в театре тогда были сплошь аншлаги!
и: А ведь вы сначала мечтали стать артистом, а не директором...
федоряченко: Да, я окончил Театральную студию при театре Ивана Франко, выступал в массовках. Но потом понял, что большим артистом не стану и решил уйти на административную работу.
и: У вас была семья театральная?
федоряченко: Нет, в селе мы играли в самодеятельном театре. Ставили «Наталку Полтавку», одноактные постановки. В школе ставили детские спектакли. Там был драматический кружок, который вел учитель, любивший театр. А после войны я поступил в студию, которую окончил в 1949 году. Меня зачислили актером вспомогательного состава. Платили 300 рублей, выдали хлебную карточку, но я понял, что большим актером не стану.
и: Гнат Юра вас отсоветовал?
федоряченко: Нет, он меня не выгонял. Я сам пошел в Комитет по делам искусства и попросился на административную работу.
и: Гнат Петрович был суровым руководителем?
федоряченко: Да, дисциплину держал, но к актерам относился лояльно. Мог поругать их, а потом забывал и нормально общался.
и: Актрис привечал?
федоряченко: Нет, у него была очень строгая жена — Ольга Рубчак, держала в ежовых рукавицах. Он, может, и хотел бы… но она была нашей актрисой и знала о каждом его шаге. А ее отец был знаменитым артистом с Западной Украины, играл в комедиях.
У Корнейчука были самые высокие гонорары в стране
и: Драматург Александр Корнейчук к вам часто приходил?
федоряченко: И не только на премьеры, но и просто так посмотреть. С ума сходил от своих спектаклей: какой он хороший драматург! И тут же вечером, после представления приглашал исполнителей в театральный буфет или к себе в квартиру, на Шелковичной. Он любил талантливых, выдающихся женщин. Его первой женой была режиссер Варшавир, потом он женился на писательнице Ванде Василевской, а потом на Марине Захарченко, актрисе Театра Франко, маме режиссера Владимира Бортко.
и: Правда, что Корнейчук после премьеры дарил актрисам украшения с бриллиантами?
федоряченко: А чего не дарить? У него были самые большие гонорары в СССР. Никто такого не имел! Не успеет он какую-то пьесу написать, как театры всего Советского Союза ее ставят: Казахстан и Узбекистан, дальние сопки Маньчжурии... Все ждали его пьесы. В России их тут же переводили с украинского и ставили в театрах Москвы. Он был самым богатым драматургом! Его обожали все артисты, и он сам был очень компанейским.
и: Но сейчас его пьесы считаются второсортными. Почему же тогда они имели такой успех?
федоряченко: Он был в прекрасных отношениях со Сталиным. Генсек посмотрел во время гастролей нашего театра в Москве спектакль «В степях Украины», где главные роли играли корифеи Юрий Шумский, Дмитрий Милютенко, Полина Нятко. Сталин был в восторге, говорил, что нет лучше драматурга. А после того, как он прочитал «Фронт», пьесу напечатали в ведущих газетах страны — «Правде» и «Известиях». Газета прошла по всем окопам — и все театры поставили спектакли для выступлений на фронте. После этих представлений солдаты шли на фронт. Конечно, благодаря протеже Сталина пьесы Корнейчука после войны начали ставить во всем демократическом лагере: Польше, Германии, Болгарии... А он свои пьесы просто штамповал одной левой. Он знал себе цену, но не задавался!
и: А правда, что Сталин спас нашего оперного певца Бориса Гмырю?
федоряченко: Да, он ведь остался во время войны в оккупации и пел фашистам. А что же ему было делать? Это же его профессия, кормиться же надо. И Сталин, который расстрелял миллионы невиновных людей, его спас. Он любил певцов.
и: Но Сталин и балет любил, и Булгакова поддерживал.
федоряченко: Да, оперу он очень ценил. Во время войны сделал артистам Большого театра громадные ставки. Если солист в то время получал около 100—150 рублей, то таким, как Лемешев Сталин сказал платить по 5 тысяч рублей, а дирижеру — 9 тысяч. И только когда к власти пришел Никита Хрущев, в 1956 году он повысил ставки и в Киевской опере и в Ленинградском театре имени Кирова (сегодня это Мариинский театр).
и: Как вы познакомились с Матильдой Кшесинской, знаменитой балериной Мариинского императорского театра?
федоряченко: Я возил труппу на фестиваль в Париж, где мы выступали в театре Шан-за-Лизе на Елисейских полях. На наш спектакль пришли самые именитые эмигранты из России: члены царской семьи, балерины императорского театра, военные. Все смотрели, восхищались. Матильде Кшесинской было около 90 лет — невысокая старушка. И ей передали, что артисты хотят ее проведать дома. Она сначала отказывалась, но потом пригласила четверых: солистов балета и меня. Эту встречу нам устроил правнук Гулака-Артемовского, который жил в Париже. Мы зашли в ее особняк в центре Парижа, окруженный металлической кованой решеткой, в небольшой двор с цветами. Нас провели в приемный зал, попросили подождать. Вся стена зала была завешана фотографиями царя Николая II — верхом на лошади, на параде, на прогулке, на скачках... Вся его иконография. Он любил Кшесинскую не только как балерину. И тут служанка объявляет: «Княгиня идет!» Появляется маленькая старушка с палочкой, обращаясь к нам, спрашивает: «Вы думаете, что это я на сцене ногу поломала? Ничего подобного! Это я тут зацепилась за ковер».
Она нас очень хорошо принимала! Рассказывала много интересных историй.
и: Сейчас что-то помните?
федоряченко: Конечно! Рассказывала, как ее пригласили в Киев на гастроли — танцевать в «Лебедином озере». «В Москве и Петербурге стоило мне появиться на сцене, как тут же аплодисменты, крики «браво!», — вспоминала она. — А тут просто редкие хлопки, хоть убегай за кулисы! Но в конце, когда я станцевала всю партию, публика расщедрилась на аплодисменты, и после этого Киев принимал меня на ура. Спросили мы ее и о фотографиях Николая II. Она от нас ничего не скрывала: «Да, он меня любил, и мне он тоже очень нравился. Это было очень хорошее время. Меня зритель носил на руках».
и: А откуда у нее такой особняк в Париже?
федоряченко: Она рассказывала: «Когда в России случился бунт, и дикари все вокруг ломали, громили, грабили, я спрятала мешочек с золотом и бриллиантами под одеждой и пронесла его до самого Парижа. Жаловалась нам: «Сначала мы удрали на Кавказ, добирались на перекладных до самого Батуми. Но уехать сразу из страны не удавалось. Пришел один корабль — мы не смогли на него сесть, на второй — тоже, и только на третьем с трудом вырвались в Турцию». Им помог комендант города, который, как она сказала, оказался порядочным человеком. У Кшесинской остались жуткие воспоминания о революции! Когда она добралась до Франции, благодаря вывезенным ценностям смогла открыть балетный класс, стала работать с детьми. Сначала снимала небольшую комнатку для занятий, а со временем заработала денег, чтобы купить этот особняк.
и: С Сергеем Лифарем вы тогда тоже виделись?
федоряченко: Конечно, мы ему вышиванку из Киева привезли. Он ее надел поверх брюк, подпоясался на русский манер и очень радовался обновке. У него в Париже была громадная квартира с просторной столовой, где для нас накрыли стол, в центре — огромный осетр, водочка, икра. И там к нам присоединился князь Феликс Юсупов, который убил Распутина. По его приглашению мы потом попали в знаменитый кафешантан «Лидо». Что там танцовщицы вытворяют, это потрясающе!
и: А про Распутина он вам рассказывал?
федоряченко: Конечно! Говорил: «Это зверь был! Зло России! Он влиял на самого царя — его величество Николая II. Самодержец действовал так, как говорил Распутин, и мы решили покончить с этой тварью. Царица словно влюбилась; или он ей нравился, ведь пытался лечить наследника престола, но ничего толком не получилось. Мы решили от него избавиться. Но Распутин такой громадный был, что не сразу умер. Сначала съел все пирожные с мышьяком, но они на него не подействовали, даже не моргнул. Что делать? Мы его в мешок! Четыре человека с трудом затолкали его в машину и сбросили в прорубь на Неве».
и: Не раскаялся?
федоряченко: Нет. Юсупов гордился, что все это организовал. Выглядел очень импозантно, надевал бабочку, ходил степенно. К нам относился дружески, но про СССР говорил с ужасом: «Там же коммунисты!» Возмущался, какую страну уничтожили. Россия была самой богатой страной на планете. Хлеб — копейки, в лавках рассчитывались золотыми рублями». Очень переживал за Россию.
и: А когда вы познакомились с Ивом Монтаном?
федоряченко: Это уже во время его гастролей в Киевской опере, в 1956 году. Он приезжал вместе с женой, актрисой Симоной Синьоре. На его концерт невозможно было попасть. Для Киева это был праздник! Симоне мы подарили украинский национальный костюм с красными сапожками, ожерельем и венком. Она была в восторге! Мне очень понравился Ив Монтан — высокий, статный, чудесная фактура, а она — не очень, не тот масштаб. Я потом снова с ними встретился в Голливуде, когда возил туда на гастроли ансамбль Вирского. Они обедали в кафе, и мы тоже пришли поесть. Монтан меня узнал, сказал, что снимается здесь в фильме. Спросил, каким ветром нас занесло. Мы его пригласили на концерт, но у него была в это время работа. Больше мы не виделись. И уже из прессы я узнал, что он развелся с Симоной Синьоре из-за романа с Мерилин Монро, который у него тогда начался в Голливуде.
и: Какое впечатление на вас произвел Голливуд?
федоряченко: Ошеломляющее! Мы пошли гулять и вышли на Красную площадь с мавзолеем и собором Василия Блаженного. Это были декорации к фильму. Так что там все на высоком уровне! А еще ездили в Диснейленд. Это просто фантастика! Там туземцы бегали с копьями на побережье, дальше — дворцы шахов, потом парижские улицы — целые города выстроили, и все театрализовано.
и: А звезд там видели?
федоряченко: Может, и видели, там многие пили чай в кафе.
Брежнев обожал красивых актрис
и: А когда вы снова вернулись на работу в Театр им. Франко?
федоряченко: Меня пригласили весной 1976 года вместе с Сергеем Данченко. Правда, меня позвал главный режиссер Владимир Смиян, а Сергея Данченко — ЦК (смеется).
и: С чего вы начинали перестройку работы в театре?
федоряченко: Данченко привел репертуар театра в порядок как-то очень быстро и незаметно. Когда он ставил свои спектакли, никто даже не видел. Другой режиссер так репетирует, что орет на весь театр, а Данченко и слышно не было — выйдет на сцену, тихо поговорит с артистами и дальше идет. Первым он поставил «Украденное счастье», где играли Богдан Ступка и Степан Олексенко, потом «Дядю Ваню». Ступка к тому времени был в Киеве очень знаменит. И спектакль, где он сыграл Войницкого, потом повезли в Москву. Там был фурор! Критики говорили, что такого дяди Вани еще не было. Данченко и три артиста — Богдан Ступка, Степан Олексенко и Валерий Ивченко — получили Государственную премию СССР. Тогда и Наталья Ужвий ездила с нами в Москву, она играла старуху Войницкую.
и: Из Политбюро кто-то был, скажем Брежнев?
федоряченко: Нет, только из Министерства культуры. А Брежнев в то время уже театром не интересовался. А вот в молодости он часто заходил в Запорожский театр к директору Владимиру Магару. Он был тогда секретарем обкома и часто заезжал на репетиции. Брежнев обожал красивых актрис и приглашал компанию после репетиций в загородный ресторан «Зеленый гай». Он часто жаловался Магару, что на заседаниях обкома все говорят часами ни о чем.
