Непринятие Украиной мер по утилизации захороненного на дне Черного и Азовского морей химического оружия дают основание говорить о реально существующей угрозе экологической катастрофы в регионе.
Как известно, Украине химическое оружие досталось со времен Второй мировой войны. Контейнеры и боеприпасы с ипритом, люизитом, зарином и зоманом затоплены практически по всему крымскому побережью Черного моря, есть и в Азовском. В 1941 г., перед оккупацией Крыма немецкими войсками, советское командование приняло решение: боеприпасы с ОВ (отравляющими веществами), уже тогда бывшие под запретом нескольких конвенций, «спрятать» в море. В настоящее время Россия располагает координатами всех мест затопления, но предоставить данные украинской стороне отказывается, поэтому поиски затопленного химоружия Украине пришлось вести своими силами.
Технология обезвреживания проста: контейнер (как правило, металлические бочки) омоноличивают (помещают в саркофаг — железный каркас, который заливают специальным бетоном), а затем перезатопляют на больших глубинах, не менее 130 метров. В 1996 г. Кабинет министров своим постановлением №1415 утвердил Программу поиска и обезвреживания остатков химического оружия, затопленного в исключительной (морской) экономической зоне Украины. Изначально необходимые работы планировалось выполнить в течение 1997—2002 гг., но затем сроки еще дважды продлевали — до 2006, а потом — до 2010 г. Срок действия программы истек в 2010 г. с показателем выполнения 36–44%, но Кабмин отказался ее продлевать.
В распоряжении ZN.UA оказалась ведомственная переписка — обращение главы Счетной палаты Украины Валентина Симоненко к президенту Виктору Януковичу, согласования различными ведомствами и министерствами проектов постановлений Кабинета министров, письма ученых в профильные министерства о необходимости продления госпрограммы по обезвреживанию остатков химического оружия. Все нормативные документы, принятые по данной госпрограмме, закрыты для общественности, хотя касаются они информации, доступ к которой по действующему законодательству не может быть ограничен.
Согласно справке, подписанной Петром Неботовым — директором департамента экономики обороны и безопасности Министерства экономики, акватория мыса Лукулл обследована частично, Керченский пролив — на 2/3, а юго-восточное побережье Крыма — лишь на четверть. «В Керченском проливе остались 60 саркофагов с обезвреженным химическим оружием, требующих перезатопления на больших глубинах, что представляет навигационную и экологическую угрозу», — говорится в справке.
Из другого документа следует, что технологические площадки, куда транспортируют омоноличенные саркофаги, находятся на малой глубине:
«В настоящее время 46 саркофагов (77% от омоноличенных) находятся на рабочей площадке в прибрежной полосе Керченского пролива на глубине пять метров, но не перезахоронены на большие глубины в соответствии с технологией обезвреживания контейнеров с остатками химического оружия», — сообщал президенту Виктору Януковичу глава Счетной палаты Валентин Симоненко, информируя в сентябре 2010 г. о срыве выполнения госпрограмм №1415 и 75.
О том, какая концентрация ОВ в местах, где иприт или люизит уже просочились из проржавевших бочек, находящихся не в 15 км от берега, а в непосредственной близости от популярных пляжей и мест промышленного рыболовства, узнаем благодаря письму Валентина Симоненко президенту Януковичу: «У Керченській протоці, в районі населеного пункту Героївське, що є зоною масового відпочинку населення, вміст арсену (продукт розкладу бойових отруйних речовин) у пробі води перевищує допустимий рівень у 3,5 рази. Знайдений у липні 2007 р. в даному районі частково зруйнований контейнер Г 400 з хімічною зброєю до цього часу залишається на місці знаходження неомоноліченим. У районі мису Білий, де розташовані плантації мідій, вміст арсену перевищує допустимий рівень у 3,46 рази».
