5 тезисов о конституционной реформе Игорь Шевырев

Первый тезис. Отмена депутатской неприкосновенности могла бы стать конкретным тестом на качество конституционной реформы. В конце концов, над этой задачей уже бьются несколько созывов Верховной Рады, а «воз и нынче там». Например, если б депутатская неприкосновенность была отменена именно сейчас, это стало бы конкретным показателем, что в нашей стране таки происходят зміни на краще. В частности, э то однозначно способствовало бы де мократизации общества, повышению уровня ответственности власти перед избирателями, а также позволило б искоренить из власти «касту неприкосновенных» и обеспечить равенство всех граждан перед законом , без льгот и привилегий .

На первый взгляд, задача из простых. ЗА отмену депутатской неприкосновенност и: 1) практически все политические силы (тем более, парламентские партии – в противном случае, это стоило б им политической перспективы); 2) налицо широкая электоральная поддержка, помноженная на устойчивый общенациональный спрос. Тем не менее, на практике обещание отменить депутатский иммунитет «кочует» от выборов к выборам.

Правда, с недавних пор был сделан первый шаг: в январе парламент проголосовал соответствующий конституционный законопроект в 1-м чтении. Но перед решающим шагом народные депутаты вдруг снова « завагались».

В общем, не спешат парламентарии избавляться от своей неприкосновенности. Даже если с формальной стороны, это всего лишь ограничение иммунитета (о «полной отмене» и речи нет – такова международная практика).

С другой стороны, нет также настроя поступиться своей неприкосновенностью и у президента. Например, в вопросе урегулирования порядка импичмента.

Итого: Верховная Рада и Президент, как только возник вопрос об ответственности перед обществом, вдруг снова захотели отгородиться «стеной».

С одной стороны, власть с тремится с охран ить дистанцию от общества , а с другой стороны – пытается «прикрыть » свою ответственность судами.

Потому как е динственная неприкосновенность, которой предпочли поступиться, оказался судебный иммунитет. Правда, ценой возросшего политического давления на Суд.

Это однозначно тревожный сигнал, угроза демократии, шаг к диктатуре. Правовое государство не может себе позволить любые формы политическо го давления на Суд. А значит, налицо посягательство и на независимость судебной власти, и отход от былых достижений в судебной реформе предыдущих десятилетий.

Если ограничивать иммунитет, то всем: и Президенту, и народным депутатам, и судьям. Если же «пожертвовать» только неприкосновенностью судей, это на практике приведет к произволу силовиков и тотальным политическим преследованиям.

 Второй тезис. Независимый суд.

Чтоб был независимый суд – должен быть обеспечен состязательный судебный процесс.

Чтоб был состязательный судебный процесс – необходимо избавиться от обвинительного уклона и гарантировать право на защиту.

Чтоб гарантировать право на защиту – должна быть создана эффективная адвокатура.

Таким образом, независимый Суд и эффективная адвокатура являются основными гарантами справедливого Правосудия, верховенства права, а также защиты прав, свобод и законных интересов граждан.

Независимый суд исключает любое политическое влияние. Судебная система должна самостоятельно решать и вопросы кадровой подготовки судей, их дисциплинарной ответственности судей, а также финансирования судов. Судебная власть , со своей стороны, не вмешивается в деятельность ни законодательной, ни исполнительной власти, а значит, тоже заслуживает на соответствующую взаимность.

 Третий тезис. Институт двухпалатного парламента (бикамерализм ) мог бы стать оптимальным вариантом сбалансирования политической власти в треугольнике «президент – правительство – парламент».

Что дает институт двухпалатного парламента?

Во-первых, укрепление парламентаризма, повышение качества законодательной работы, минимизация от политических факторов.

Во-вторых, укрепление статуса регионов, их вовлечение в проведение национальной политики, гарантирует реальную децентрализацию власти .

В-третьих, превенция от политической диктатуры . Верхняя палата парламента (Сенат) в этой системе выполняет важную стабилизирующую роль. С одной стороны, посредник между президентом и правительством. С другой стороны, между правительством и парламентом (в частности, перед нижней палатой, наиболее подверженной влиянию политических факторов). Например, чтоб не допустить политическую диктатуру, которая сейчас сложилась в Венгрии, где монополизировали власть ФИДЕС и «йоббики» (или еще «пример» - Словаки я 1995 года с ее диктатурой Мечиара).

 Четвертый тезис. Децентрализация власти .

Мы об этом уже говорили: http://izvestia.kiev.ua/blog/83765.

 Пятый тезис. Украина без президента.

Украина на момент провозглашения Акта о независимости была без президента. А затем нашей стране как-то стало не везти с президентами , от выборов к выборам. И это «не повезло» растянулось уже почти на четверть века.

Ошибочно полагать, будто бы «безпрезидентская республика» является признаком тоталитарных стран. Тем более, что вообще-то в украинских реалиях почему-то именно «сильное президентство» приводит к тоталитаризму (а «слабовольное президентство» – еще и к анархии).

Кстати, аналогии в данном случае со США, которые являются республикой с сильным президентством, неуместны. В президентской Америке реально обеспечен ы и верховенство права, и эффективно работают суды, есть децентрализация власти.

Если уж на то пошло, для Украины лучше «британская аналогия»: парламентская республика и президент «со статусом» британской королевы...

P . S . Отмена депутатской неприкосновенности способствовала б расследованию многих резонансных уголовных дел. Например, «дела Гонгадзе», расследование которого до сих пор так и не оказалось «по плечу» ни одному президенту.

На данный момент «дело Гонгадзе» (а именно - «дело Пукача») находится на рассмотрении в Апелляционном суде Киева.

По какому-то странному совпадению, как только были удовлетворены ходатайства о вызове ключевых свидетелей, председателю Суда были официально предъявлены «подозрения».

Однако, почему за «год по-новому» уже выставлено более десяти «подозрений» судьям, но нет ни одного «подозрения» ни прокурорам, ни милицейским генералам?