Евразийская инициатива возродит Шелковый путь Игорь Шевырев

Южная Корея поможет возродить китайский Великий Шелковый путь, продвигая собственную «Евразийскую инициативу».

Отметим, «Евразийская инициатива» - это официальная внешнеполитическая стратегия Республики Корея, которая была провозглашена 18 октября 2013 года.

Стратегия была провозглашена в Сеуле. По ходу Международной конференции по сотрудничеству в эпоху Евразии.

Номинально стратегия была провозглашена Пак Кын Хе, которая на тот момент была южнокорейским президентом. С нынешнего года этот курс не только успешно перехватил, но и продолжил, развил действующий южнокорейский лидер Мун Чже Ин.

Согласно провозглашенной «евразийской инициативе», Южная Корея поставила перед собой достаточно масштабную амбициозную цель: объединить в единый континент, создав Новую Евразию, то есть Континент мира, инноваций и креатива – Европу, Россию, Китай, и вообще Северо-Восточную Азию, а в перспективе распространив данный интеграционный проект еще и на Юго-Восточную Азию, которая пока только развивается в своих узких региональных рамках АСЕАН.

Ну а чтобы «евразийские скрепы» на практике оказались наиболее прочны, Южная Корея предложила в Сеуле предложили построить прямой транспортный коридор, который свяжет между собой разные страны, регионы и субрегионы. Облегчив таким образом торговлю, улучшив товарооборот, коммуникацию людей, сближая разные культуры и цивилизации.

Другими словами, в Китае, преследуя подобные цели, поставили задачей возродить Великий Шелковый путь. В Сеуле официально заявили не о «возрождении», а об «обновлении». Однако, суть та же: объединить весь евроазиатский континент, мирным путем и на основе мирного развития.

На первый взгляд, южнокорейская Евразийская инициатива, во многом, созвучна с китайской стратегией «Один пояс, один путь». Хотя есть и различия (различия – в конкретных деталях). Однако, главное в том, что и китайская, и южнокорейская стратегии являются полностью цельными и самодостаточными.

Южнокорейская инициатива – это уже «третья стратегия», в рамках которой предложено, как конкретно объединить в единый континент Евразию. Наряду с двумя другими также действующими официальными стратегиями, которые ранее предложили Россия («Евразийский Экономический Союз») и Китай («Один пояс, один путь»). В Сеуле говорят - «третья стрела», которая поднимет «волну мира» по всему миру, «обновив» Шелковый путь и возродив Евразию.

Единство, Мир и Креативность – вот основополагающие принципы южнокорейской «Евразийской инициативы».

Хотя Пекин и Сеул свои ключевые внешнеполитические стратегии провозгласили практически одновременно, с разницей в один месяц (Прим: 7 сентября 2013 года была провозглашена китайская инициатива «Один пояс, один путь») – было бы все-таки ошибочно говорить о конкуренции, либо что кто-то кого-то старался перекричать, переиграть.

Китай – предложил возродить Великий Шелковый путь. Южная Корея, в свою очередь, предложила: объединить через Шелковый путь не только Европу и Азию, но и построив «единый континент» - Евразию, отдельной «ниткой» подвязав к ней весь Корейский полуостров.

Причем уточнили в Сеуле, реализовать столь масштабный проект путем мира, на основе международного права, продемонстрировав конкретный правовой механизм, предусмотренный в Декларации мира.

Ошибочно было бы полагать, что южнокорейский проект вступает в конкуренцию с китайским. Не конкуренция, а сотрудничество, не гегемония, а равноправное партнерство – основные мотиваторы политики Сеула. Основной секрет южнокорейского чуда – ставка на собственные «нишевые» преимущества, которые не только позволяют развивать национальную экономику, но и даже успешно конкурировать на международных рынках.  Нечто подобное мы наблюдаем и в данном случае, во взаимодействиях обоих стратегий. Южнокорейская «Евразийская инициатива», во многом, дополняет китайский Новый Шелковый путь, усиливая его конкурентные преимущества и при этом добавляя корейский национальный колорит. Не ограничивайте Новый Шелковый путь Пекином или Шанхаем. Для полной цельности проекта было бы логично начинать Новый Шелковый путь с ворот. Ну а «морскими воротами» в Восточную Азию, согласно общепринятым представлениям, является именно Южная Корея. Пусан – вот отправная точка, с которой было бы точнее вести Новый Шелковый путь.

Немного поговорим о нюансах, различиях.

Первое. Китай – прежде всего, ориентирован на стратегию в рамках «Юг-Юг». Конкретные коридоры и маршруты проекта «Один пояс, один путь» ориентированы, прежде всего, на безопасность и инфраструктурное развитие на южном направлении.

Основной вектор Южной Кореи наоборот, ориентирован на Север. Во-первых, объединить корейские Север и Юг, где самое главное – прекратить конфликт, который тянется десятилетия и построить на Корейском полуострове мир. Защита суверенитета и территориальной целостности являются основополагающими в национальных стратегиях любого государства. Во-вторых, движение на Север ограничивается не только КНДР, но и преследует более масштабные цели: объединить всю Евразию в «единый континент», построив прямой трансконтинентальный коридор, который объединил бы воедино российские Дальний Восток и Сибирь, китайские Синьцзян и Внутреннюю Монголию, пройдя также через пустыню Такла-Макан, и далее через Центральную Азию, Средний Восток, Турцию, Балканы, в Евросоюз.

Подобные расклады наблюдаются и с маршрутами на море. Китайский «Морской путь» ориентирован на южные азиатские моря. Корейский «морской путь» - «Путь Северного плюса», созвучен с российским «Северным морским путем».

Второе. Шелковый проект Китая по своим масштабам глобален, рассчитывая вовлечь в свою орбиту 67 государств, где совокупно проживают 67% от общей численности человечества. Однако, проект, инициированный Южной Кореей, тоже не менее глобален, для его реализации планируется задействовать 78 государств с 71% от общей численности населения мира.

Третье. Проекты Китая и Южной Кореей уже получили широкие международное признание и поддержку. С одной стороны, устойчивый тренд на укрепление отношений между Европой и Китаем (как в многостороннем формате, так и в двусторонних отношениях).  С другой стороны, евразийская инициатива Сеула тоже нашла поддержку в Европе. Не только в рамках ежегодных саммитов «Европа-Азия» (ASEM), но и на уровне двусторонних отношений. Наибольшая работа на европейском направлении была проведена бывшей президентом Пак Кын Хе, которая за время своей каденции провела переговоры сначала с Польшей, а затем осуществила официальные визиты в Британию, Бельгию, Францию, отдельно также договорившись с руководством Еврокомиссии в Брюсселе. Нынешний президент Мун Чже Ин еще более развил взятый курс, начав с укрепления отношений с Узбекистаном, который сейчас постепенно только открывается для окружающего мира, а также укрепив корейские позиции во всех странах Юго-Восточной Азии.  

Четвертое. Проекты Китая и Южной Кореи по своему содержанию ориентированы, преимущественно, на инфраструктурные инвестиции и технологическое обновление. Кроме того, на первом плане стоят интересы национального бизнеса и продвижение их (интересов) повсеместно на международных  рынках.

Пятое. Проекты Китая и Южной Кореи не только реалистичны на практике, но и уже несколько лет как успешно работают. Так, между Китаем и Европой напрямую регулярно ходят высокоскоростные поезда, из года в год наращивая товарооборот. Есть устойчивая потребность наращивать существующие мощности, вовлекать в проекты новых участников, работать над улучшением логистической и транспортной инфраструктуры. Южнокорейский «поезд дружбы», в рамках проекта «Экспресс Шелкового пути» (SRX, Silk Road Express), был пущен в тестовом режиме в 2015 году. Получилось оперативно и эффективно. Например, напрямую «шелковый экспресс», если следовать через Суэцкий канал, сможет пройти всего за 14 дней. В то время как ранее, следуя морскому маршруту, время в пути затягивалось на 45 суток.

Шестое. Пресловутая «северокорейская программа» и проблема вынужденной «блокады», на фоне нагнетаемой напряженности вокруг «угроз» КНДР, было бы ошибочно рассматривать как основную сдержку «Евразийской инициативы». Скорее, «программа КНДР» - это одна из ряда текущих проблем, которые сохранились из советского прошлого. Однако, во многом, именно «Евразийская инициатива» стала тем решающим «драйвером», который сейчас позволяет выводить проблему из «глухого угла», вернуть в «топ» международного внимания, начать «размораживать» и постепенно продвигать к урегулированию. В Сеуле изначально рассматривают «Евразийскую инициативу» как важный «рычаг» влияния на КНДР, подталкивая ее к диалогу, денуклеаризации и мирному развитию. Создать «Новую Евразию» таким образом, чтобы преодолеть изоляцию, установить диалог, устранить «стены» и искусственные «разделительные линии» на полуострове и вообще снять напряженность, урегулировав конфликт, сделав конкретные шаги к обеспечению совместного процветания – вот суть «Евразийской инициативы» применительно к конфликту на Корейском полуострове.

…В общем, общих тем для мирного развития и сотрудничества на всем евразийском континенте и в частности, на Корейском полуострове достаточно много. Как видим, ключевым и объединяющим признаком в данном случае выступает именно Мир.

Мир на всех необъятных просторах «единого континента» Евразии как видим, вполне реален. И отметим, выгоден многим. Это модно, престижно, составляет доминирующий тренд для большинства стран во всех регионах. Если конечно, есть соответствующая политическая воля. Реальная политическая воля будьто развивать диалог, проводить переговоры, делать торговлю.

Однако, пока что мы рассматривали основы южнокорейской стратегии, заложенные еще при Пак Кын Хе. Но что изменится в политике Южной Кореи сейчас, при нынешнем президенте Мун Чже Ине.

Во-первых, южнокорейский президент Мун Чже Ин, вступивший на «пост» с 9 мая, начал с рабочей поездки в Пекин, где принял участие в Belt Road Forum (14-15 мая). Символично, что поездка Муна в Пекин состоялась на полтора месяца раньше, чем визит в Вашингтон. Для сравнения: в Токио президент Мун до сих пор не поехал. Напомним, политически Южная Корея является союзницей США и Японии. Отметим также тот нюанс, что первая рабочая поездка Муна в Пекин проходила на крайне неблагоприятном политическом фоне. То есть в период резкого охлаждения китайско-корейских отношений, в связи с решением США развернуть на территории Южной Кореи свои противоракетные комплексы THAAD. Тем не менее, пекинская поездка Муна оказалась результативной и успешной. Хотя и символичной. Во внешней политике вообще огромную роль играет символика, а в азиатском мире символика играет большую роль в особенности. Президент Мун, сделав символическую поездку в Пекин (тем более, для Китая – на главное дипломатическое событие года) тем самым, четко продемонстрировал свой приоритет. Несомненно в Пекине данный «дружеский жест» тоже по достоинству оценили. Как результат, дан старт потеплению корейско-китайских отношений, наблюдаемого в течении второго полугодия.

Кстати, именно в Пекине президент Мун Чже Ин отметился несколькими «оригинальными» инициативами. Например, Мун предложил объединить корейские Север и Юг через Шелковый путь. Кроме того, Мун предложил в 2030 году провести футбольный Мундиаль, не только с участием корейских Севера и Юга, но и Восточной Азии вообще.  

Во-вторых, Южная Корея является полноправной участницей инициативы «Один пояс, один путь». Кстати, в отличие от КНДР, которая заявку на вступление в проект подавала, но Пекин не дал акцепт этой заявке.

Кроме того, Южная Корея также является одной из учредительниц Азиатского банка инфраструктурных инвестиций. В 2017 году состоялся Второй саммит участников АБИИ. Впервые не в Китае. Первый некитайский саммит состоялся именно в Южной Корее. На острове Чэджу.

В-третьих, экономика Южной Кореи показывает солидную экономическую динамику и получила достаточную степень устойчивости. Южнокорейское экономическое чудо показывает не менее важный пример, как и китайская экономика. При этом политически развивается как демократия. Южная Корея является одной из наиболее развитых демократий в Азии. А экономически Сеул позиционирует себя как мост между развитыми и развивающимися странами в мире. Результаты интенсивного корейского развития налицо. С 2018 года Южная Корея выходит в семерку экономически наиболее развитых стран. Речь в данном случае о «Группе 30\50», где среднедушевой валовой продукт превышает 30 тыс. при средней численности  населения от 50 млн. человек. Для сравнения: в этой Группе на семь стран представительниц Азии только двое – Япония и Южная Корея.

Ну, и наконец, в-четвертых, Китай и Южная Корея, несмотря на отдельные и единичные политические разногласия, за 25 лет со времени восстановления дипотношений показывают устойчивую динамику роста. Во всех сферах взаимоотношений. И нынешний полноценный визит президента Мун Чже Ина в Пекин, состоявшийся на днях, открывает новую страницу в отношениях, выводя из качественно новый стратегический уровень.

Однако, о результатах данного визита заслуживает внимание изложить отдельно, в следующей статье.

…В общем, для Украины основные выводы: а) необходимо активнее укреплять разносторонние связи по всему евразийскому континенту, б) для укрепления позиций Киева в Восточной Азии имеет значение развитие сотрудничества не только с Китаем, но и с Южной Кореей, в) важно поддерживать баланс интересов между всеми «игроками», стараясь повсеместно продвигать и украинские интересы, г) Новый Шелковый путь позволит Украине укрепить отношения не только с Китаем, но и с Южной Кореей, а также с другими странами «единого континента» Евразии