Выступление народного депутата Украины, председателя политсовета партии ОПЗЖ Виктора Медведчука во время судебного заседания по избранию ему меры пресечения.
Ваша честь, уважаемый суд. Сегодня происходит судебное разбирательство сообщения о подозрении и материалов подозрения, а также ходатайство органов обвинения об избрании мне меры пресечения. Я внимательно изучил эти документы, не менее внимательно выслушал мнение и аргументы прокуроров, участвующих в этом судебном заседании, и хочу заявить о том, что данное уголовное дело, инкриминируемые мне тяжкие обвинения являются полностью безосновательными и необоснованными. Более того, это уже второе дело, которое было возбуждено в отношении меня. По первому делу закончено так называемое следствие, и сегодня идет ознакомление, а это второе дело, которое я расцениваю как незаконное уголовное преследование, а также как политические репрессии.
Более того, обвинения, которые выдвинуты мне прокуратурой, следствием, а подготовлены СБУ, являются незаконными по ряду причин и аргументов, которые я, безусловно, приведу. Более того, обвинения вроде государственной измены, которую сейчас органы СБУ, а они как первое, так и второе дело фактически полностью расследуют, а затем передают уже органам ГБР, и действия СБУ в этом случае являются незаконными и нарушают направления ст. 36 УПК Украины. Так вот, государственная измена, которую лепит, извиняюсь за неюридическое выражение, СБУ на всякий случай в каждом деле, и вообще это стало своего рода очередной статьей, как когда-то была хулиганка, так называемое привлечение к уголовной ответственности за хулиганство. В современных условиях власть идет путем, что если не нравится что-то или идет вразрез с политическим курсом действующей власти, тогда возникает вопрос, что это обязательно государственное особо тяжкое преступление. И ст. 258-3 ч. 1, содействие террористическим организациям "ДНР" и "ЛНР"... Ну, если бы я не был юристом, я бы сказал, что это полный абсурд. А учитывая, что я все-таки имею какое-то отношение к юриспруденции, хотел бы сказать, что эти обвинения, инкриминируемые мне по этим двум статьям, они, во-первых, и я подчеркиваю, касаются ноября 2014 и января 2015 года. Я акцентирую на этом внимание, потому что я считаю, что те факты, которые сегодня положены в основу так называемой обоснованности, так называемого сообщение мне о подозрении, является не чем иным, как юридически ничтожными фактами, которые случайно были набраны для того, чтобы слепить это обвинение и говорить о нем сегодня.
16 сентября 2014 года ВР приняла закон, который называется "Об особенностях местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей". 18 октября этот закон вступил в силу. Согласно этому закону, в частности ст. 6, предполагалось, что центральный орган центральной власти в лице Кабмина, органы государственной власти, министерства и ведомства, а также государственные и другие структуры, имеют право заключать договоры, сопровождение сделок с предприятиями и органами на неподконтрольной территории, то есть на отдельных территориях Донецкой и Луганской областей. Согласно ст. 7 настоящего закона, предусмотрено, что государство предоставляет социально-экономическую помощь этим территориям. Этот закон в полном объеме действовал с 18 октября 2014 по 21 марта 2015 года, так как 21 марта 2015 ВР приостановила действие статей 2 и 9 до выполнения отдельных условий, перечисленных в статье 10. И этот закон действует и сегодня, потому что его действие продолжается ежегодно ВР под новогодние праздники. Думаю, что это произойдет в этом году.
Но речь идет о том, что этот закон в полном объеме действовал с 18 октября по 21 марта 2015 года и он предусматривал, что предоставляется социально-экономическая помощь этим территориям. Обратите внимание, что не Медведчук способствовал "ДНР" и "ЛНР", а государство обязано было и способствовало, потому что все материалы дела, которые есть в так называемых материалах подозрения, и то, что сегодня цитировалось прокурорами по так называемым записям так называемых разговоров, так все, что там сказано, - это государственные структуры. Это органы государственной и исполнительной власти. Именно они были обязаны, согласно статье 7 этого закона, который тогда действовал, предоставлять социально-экономическую помощь этим регионам. Не Медведчук, который почему-то "способствовал" террористическим организациям, а государство в это время в соответствии с законом оказывало социально-экономическую помощь, в том числе и в вопросах, являющихся предметом сегодняшнего судебного разбирательства. Более того, я уверен и считаю, что любые действия физических лиц, должностных лиц этого периода, в это время, когда действовал этот закон, не может быть квалифицировано по статьям 258, и не только со значком три, а и с другими значками, начиная с первого и заканчивая пятым. Потому что действовал закон, который все эти действия предполагал. Такая квалификация невозможна, в том числе и относительно того, что пытаются выдвинуть сегодня мне, еще и потому, что есть, на мой взгляд, четыре обстоятельства, которые утверждают позицию, которую я сейчас высказываю.
Есть, на мой взгляд, четыре обстоятельства, которые утверждают позицию, которую я сейчас высказываю.
Первое - это действие этого закона. Второе - "ДНР" и "ЛНР" не были признаны, я это утверждаю, в этот период террористическими организациями и не могли быть признаны террористическими организациями. Третье – работавшие предприятия, которым оказывалась социально-экономическая помощь и которые находились в хозяйственных, предпринимательских и иных связях с центральными органами исполнительной власти Украины, платили налоги в государственный бюджет Украины. Подтверждением этого являются данные фискальных служб. Более того, я открою большую тайну особенно для господ прокуроров: уплата налогов происходила до марта не 2015 года, а 2017-го, а в 2017 году указом президента была введена так называемая экономическая блокада, которая запретила перевозку грузов и услуг. И четвертый пункт - это отсутствие запрета на законодательном и - подчеркиваю - нормативном уровне, имеется в виду не только законами, но и подзаконными актами о перемещении грузов и услуг в настоящее время между линией разграничения, то есть неконтролируемыми и контролируемыми территориями.
В сентябре 2014 года был принят закон после всех этих событий о приостановлении закона "Об особенностях местного самоуправления", его еще называют законом об особом статусе Донбасса - был принят закон о регистрации предприятий, закон, а не инструкция Министерства юстиции, не распоряжение руководителя АТО, а именно закон о регистрации предприятий, которые работают на Донбассе и могут продолжать эту деятельность. Более того, в материале подозрения сказано, что "Верховная Рада Украины как единственный законодательный орган государственной власти", я дословно цитирую, в этой части я согласен с материалами подозрения, но категорически возражаю другую часть этого тезиса, изложенную в материале подозрения. Далее следует: "...установлен и подтвержден террористический статус "ЛДНР" Верховной Радой". К тому же в материалах подозрения приводятся данные так называемых заявлений, которые имеют политико-правовой характер, которые были утверждены и приняты соответствующими постановлениями ВР, а именно: в июле 2014 года, 4 января 2015 года и 27 января 2015 года. Что это за заявления - это заявления-обращения к международным организациям - мировым и европейским - о, подчеркиваю, признании "ДНР", "ЛНР" террористическими организациями. Предложение о признании "ДНР" и "ЛНР" террористическими организациями. Заявление о внесении в список террористических организаций - "ДНР" и "ЛНР", не более. И что в ответе от международных организаций? Да, все международные организации, к которым обращалась ВР, признали и абсолютно справедливо и объективно территориальную целостность Украины. Но ни одно из заявлений, сообщений, резолюций, которые были приняты международными организациями, не свидетельствует о том, что произошло то, с чем обращались или предлагали.
Какие термины употребляются в отношении этих организаций: первый - самопровозглашенные республики "ДНР" и "ЛНР", второе - сепаратистские группировки, третье - незаконные вооруженные объединения. Все. И ни одного упоминания о террористических организациях. Далее в полномочии ВР, кроме этих заявлений, где идет речь о признании, были обращения народных депутатов как людей, которые использовали свое право законодательной инициативы. Так, в декабре 2014 года был представлен проект постановления о признании Донецкой и Луганской "республик" как террористических организаций - 8 декабря 2014 года. Профильный комитет законодательного обеспечения правоохранительной деятельности подготовил заключение, это постановление не было принято. Согласно этому заключению указывалось, что признание организации или организаций террористическими противоречит статье 85 Конституции Украины, где перечислены исключительно полномочия ВР, которые не предусматривают подобное признание террористическими организациями. В то же время был подан законопроект о признании "ЛДНР" террористическими организациями, который тоже не был принят и рассмотрен, а в заключении научно-экспертного Главного комитета Верховной Рады Украины было непосредственно указано, что подобное признание, принятие специального закона о признании таком террористическими организациями будет противоречить полномочиям Верховной Рады, изложенным в статье 85. В этом заключении прямо сказано, что признание организаций террористическими – подчеркиваю - это исключительно прерогатива суда. А по закону о терроризме предусмотрено, что террористическими организациями признаются те, которые в результате представления генеральным прокурором, прокурором областей и городов суд признает такими организациями. Все это свидетельствует о том, что данные, которые указаны в материале подозрения как данные, которые якобы обосновывают подозрение в мой адрес, являются безосновательными и юридически ничтожными. Я говорю и утверждаю, что этого не было, и я уверен, что в то время таких вещей никто не делал, потому что это было время минских соглашений, это было время "нормандских встреч", это было время, когда люди верили, что мирное урегулирование может быть и должно быть, и это было время поиска путей для достижения этого результата. И поэтому очень странно слушать сегодня, а тем более читать в этих процессуальных документах, являющихся предметом сегодняшнего судебного рассмотрения, о том, что происходило и как оценивают действия тех людей, которые непосредственно занимались этими вопросами для того, чтобы этот мир наступил, чтобы тот кризис энергетический, который был в конце 2014 и 2015 годов, он был преодолен.
Я думаю, прокуроры не знают о том, что наша страна в 2013 году добывала 83 млн тонн угля, а по результатам 2014-го эта добыча уменьшилась до 40 млн, а весь энергетический уголь, который используется тепловыми станциями, добывался на 95% на неконтролируемой территории. И именно государство, я подчеркиваю, исходя из логики обвинения и исходя из редакции того, что сегодня мне инкриминируют, содействие террористическим организациям, именно оно способствовало этим организациям. Но способствовало не в интересах организаций, а в интересах Украины, так как не было, где брать этот уголь. Продолжая эти аргументы, я хочу сказать, что, исходя из этих обстоятельств, ваша честь, уважаемый суд, я считаю, что в этом случае не может идти речь не просто об отсутствии состава преступления в моих действиях, а должна идти и речь идет об отсутствии событий преступления. И я в этом твердо убежден. Потому что нельзя квалифицировать действия, которые были законными, в угоду тем, кто сегодня пытается расправиться с оппозицией, в угоду тем, кому не нравится Медведчук, выдвигать очередные подозрения. И поэтому я считаю, что нет доказательств, которые могли бы подтвердить обоснованность подозрения.
Далее, в материалах подозрения указано, что Медведчук, начиная с апреля 2014 года, осуществлял подрывную деятельность против Украины. Ну, назвать это абсурдом или пустой болтовней, которая приведена на бумаге, именуемой документами, это значит ничего не сказать. А действительно, чем занимался Медведчук в апреле 2014 года?
В отличие от многих тех, кто пишет эти бумаги и утверждают в своих заявлениях о так называемой, на их взгляд, преступной деятельности Медведчука. Так вот, в конце апреля 2014 года ко мне и действующему народному депутату Шуфричу обратился и. о. президента Турчинов. Он обратился потому, что была попытка украинской власти (и это было объективным в то время) достичь мирного урегулирования на Донбассе. Это было главной целью и это занимало все время киевской власти. На эти территории, на Донбасс, посылали кучу людей: народных депутатов, чиновников, людей, которые имели авторитет и вес, общественный вес на Донбассе. Но проблема была в одном: с ними не встречались так называемые руководители тех, кто осуществлял руководство на Донбассе, на неконтролируемых тогда частично территориях Украины. И Турчинов обратился ко мне и к Шуфричу поехать и договориться, потому что он считал, что со мной и с ним будут разговаривать. Он в этом не ошибался, они действительно разговаривали. Руководители. Такие, как Болотов, который возглавлял Луганск, такие, как Губарев, так называемый "народный губернатор Донецка". Они сидели за столом, а мы выполняли свой гражданский долг. НЕ поручения в. о. президента, а просьбу, чтобы наладить хоть какую-то связь и мирные переговоры. В мае мы были там около трех раз с господином Шуфричем и встречались с этими людьми. И мы договорились на 15 мая о том, что мы согласовываем список вопросов, которые инициирует Донбасс в их лице, и которые инициирует Украина в лице и. о. президента. И когда мы приехали и рассказывали об этом Турчинову, то Турчинов мне и Шуфричу заявил: "Смотрите, вопросов нет, надо начинать, мы сейчас отработаем этот список, но, Виктор Владимирович, позвони им, скажи, что пусть они выпустят заложников". Я говорю: "Хорошо. Сейчас позвоню ". Пошел, позвонил. Они говорят: "Виктор Владимирович, а это и будет первый вопрос наших переговоров, потому что есть заложники, которых вы называете вашими, а есть те, которые находятся у вас и их держат в местах лишения свободы". И когда мы об этом заявили Турчинову, Турчинов сказал: "Да нет, мы не будем об этом говорить". Это было 15 мая.
События развивались очень бурно. К власти пришел президент Порошенко, в начале июня поднял вопрос, потому что это был самый насущный вопрос. Я это рассказываю, потому что это указано в материалах подозрения как подрывная деятельность Медведчука. Так вот, тогда президент Порошенко обратился с просьбой продлить эти переговоры, потому что 8 июня он подписал указ о создании Трехсторонней контактной группы, куда были включены представитель ОБСЕ, представитель от Украины Кучма и представитель от России, посол России в Украине. Но надо было договориться, чтобы с этими людьми встретились представители Донецка и Луганска. И мы снова едем в Донецк и Луганск с Шуфричем, договариваемся, встречаемся. Я сейчас не говорю о том, было ли это удобно для нас и была ли угроза жизни и все остальное. Я об этом не говорю и никогда не говорил в своих публичных выступлениях. Но это было так. И это увенчалось успехом, когда 23 июня мы приехали в Донецк и проводили заседание Трехсторонней контактной группы впервые в Донецке с участием представителей Донецка, Луганска. Именно в это время во время "нормандского формата", переговоров между главами четырех государств – Меркель, Олланда, Путина и Порошенко, было принято решение по предложению Меркель, канцлера Германии, чтобы Медведчук, как она предложила, стал официальным представителем по организации встреч и работы Трехсторонней контактной группы. Это был конец июня 2014 года. Это тоже подрывная деятельность против Украины? Мы провели два заседания, 23 и 27-го, в СМИ описывали, как проходили эти заседания и чего стоило, чтобы представителя ОБСЕ мы с Нестором Ивановичем вывезли оттуда и обеспечили охрану от нападающих. Следующее заседание было назначено на 1 июля, но в ночь на 1 июля президент Украины сообщил о том, что он вышел из режима приостановки АТО, а она была приостановлена с 20 июня, и решил, он имел на это полномочия и право, продолжать боевые действия, которые закончились минскими соглашениями в сентябре.
И потом начались те события, о которых сейчас частично говорится, что надо было выходить из той ситуации, которая сложилась. Но я просто хочу отметить, что потом началась вторая, другая стадия. Это стадия, которая непосредственно касалась того, что надо было проводить обмены, освобождать удерживаемых лиц. И снова было обращение, здесь есть такой термин, высшего политического руководства Украины, для того чтобы этим заниматься. И я вам хочу сказать, я этим занимался и к 2018 году освободил 495 человек, которые вернулись в свои дома, в свои семьи. Но, ваша честь, это как подсказка господам прокурорам: так с той же стороны тоже были освобождены сотни людей в результате моих договоренностей. Пожалуй, это можно в следующий раз квалифицировать как помощь террористам. Ну, почему нет? Или взять электроэнергию, без которой Украина не могла жить, а были подписаны соглашения между государственными структурами России и Украины в конце 2014-го и эти соглашения действовали весь 2015 год. Электроэнергия поставлялась в Донецк и Луганск, между прочим, не только в 2015-м, она поставлялась потом еще, опять же, до марта 2017 года. Это ведь тоже помощь террористическим организациям "ДНР" и "ЛНР", как считает обвинение? А когда я говорю об обменах и о том, что происходило, так я хочу сказать, что в материалах подозрения это сегодня цитировалось, на этом делали акцент прокуроры. Сказано, что в конце декабря Медведчук посетил Донецк и договаривался о поставках угля. Так Медведчук не договаривался о поставках угля. Медведчук решал политический вопрос возможности поставок угля в Украину. Политический вопрос. Никто из руководителей предприятий, никто из тех, кто был задействован в этих вопросах, не может сказать о том, что Медведчук имел какое-то к этому отношение. А вот в конце декабря Медведчук
26 декабря 2014 года имел место первый полномасштабный форматный обмен, в результате которого было освобождено более 150 граждан Украины, которые вернулись домой, в семьи. И Медведчук был в Донецке и встречался с руководством Донецка, господином Захарченко (это я подсказываю прокурорам), и с представителями и руководством Луганска, и ездил лично в прежние следственные изоляторы СБУ в Донецке, в то время уже следственные изоляторы так называемого "министерства госбезопасности" в Донецке и в Луганске, и забирал из камер тех 150 человек. И автобусами вез к линии соприкосновения и передавал сопровождающим этих людей в Харьков и далее – в Киев. И возникает вопрос: когда будет следующее подозрение? Потому что Украина же тоже передала сотни людей туда – около 200. И это тоже можно расценивать как помощь так называемым, в логике и редакции органов обвинения, террористическим организациям.
Исходя из материалов подозрения и вспоминая это все, я хочу обратить ваше внимание на то, что мне очень интересно. Когда я читал эти материалы подозрения, как руководители правоохранительных органов, генпрокурор, глава СБУ, который приложил все усилия к фальсификации первого и фабрикации второго уголовного дела, как эти люди относятся к тому. Люди, которые возглавляют сегодня правоохранительные органы, в то время одна читала лекции студентам, а второй создавал условия для развлекательных программ "95 Квартала", как бы они отнеслись к тому факту, а я хочу привести его вам, уважаемый суд, когда ночью колонну из 120 человек наших военнослужащих в Луганской области после операции под Дебальцево, которые по моей договоренности были освобождены, их надо было перевести через линию соприкосновения в пешем порядке. И не дождавшись разминирования минного поля, по этому минному полю мы шли в сторону контролируемой части Украины, подсвечивая себе путь фонариками с мобильных телефонов. Спросите у первого заместителя тогда председателя СБУ, который сам светил под ноги и мне тоже, и той колонне, которая двигалась по минному полю, как это было. Позже он стал председателем СБУ. Интересно, как бы они к этому отнеслись? Это тоже подрывная деятельность против Украины?
Все это лишний раз подтверждает, что речь идет о полном абсурде, о притягивании за уши, высасывании из пальцев обвинений, которые не могут иметь места, так как отсутствуют те события, которые могут квалифицироваться по тем или иным статьям Уголовного кодекса. А чего стоит мирный план урегулирования ситуации, который был отработан до 2018 года и стал частью программы нашей партии и был утвержден на съезде в январе 2019-го! Я согласовал его с представителями Донецка, Луганска, Москвы на базе минских соглашений и он предусматривает возвращение Донбасса в Украину, а Украины – на Донбасс. Через сознание людей, через понимание того, что они должны жить в общей стране, мы должны восстановить территориальную целостность страны. И что, человек, который обещал реализовать мирное урегулирование, пришел к власти и ничего не сделал. И предыдущие пять лет ничего не делали. Хотя я, как человек, который разбирается в этих вопросах, владеет этими вопросами, как сказано, "связанный с политическим руководством Украины и политическим руководством России", могу утверждать, что это можно было сделать и в 2015, и в 2016 году. Но с каждым годом все труднее и труднее.
С каждым годом все труднее и труднее, и мирный план тоже предусматривает помощь тем людям, но он предполагает главное – восстановить мир и восстановить территориальную целостность, но тоже можно предъявить обвинение. А что, их разве не было? Когда впервые мирный план был объявлен по заявлению одного из народных депутатов, представителей партии "Европейская солидарность", было подано и зарегистрировано уголовное расследование, что опять же государственная измена, государственное преступление, и я все это слышу много лет.
К чему я веду? Я хочу сказать о том, что подобные действия, которые происходили все это время, должны анализироваться в связи с политическим курсом и государственной необходимостью, и статьи Уголовного кодекса здесь ни при чем, так как были политические решения, которые были приняты правильно или неправильно, а политическим решением дают оценку избиратели на выборах. Вот одному дали, второму, я тоже уверен, вскоре дадут, а когда механизм правоохранительной системы используется как ресурс борьбы и уничтожения оппозиции, то это преступная деятельность. Когда люди переходят, используя особый цинизм, "красные линии", когда люди нарушают законы, нарушают нормы Конституции и "генерируют" действующее законодательство, они должны знать, что законодательство обязательно придет, а справедливость восторжествует.
Говоря о сегодняшнем уголовном деле, об инкриминирования мне особо тяжких преступлений, о материалах подозрения, о смешном, простите, ходатайстве избрания меры пресечения, которое перечисляет какую-то чушь, все это говорит об одном: что цель, поставленная властями, - уничтожить оппозицию. Цель, поставленная властями, - через незаконное уголовное преследование, через политические репрессии с помощью правоохранительной системы сделать все, чтобы кто-то (в данном случае – я) отказался от политической борьбы, чтобы прекратил активную политическую деятельность, чтобы таким образом уничтожить вторую партию в стране - "Оппозиционную платформу – За жизнь", чтобы прекратить ее деятельность в Верховной Раде. Все это закончится ничем, борьба будет продолжена несмотря на сегодняшние абсурдные обвинения, абсурдные обвинения первого дела и на последующие подозрения, которые, думаю, готовят правоохранительные органы, потому что им надо выйти и дерзко заявить на брифингах, как это было 11 мая и 8 октября. Я имею в виду генерального прокурора и председателя Службы безопасности Украины, которые обвиняют Медведчука во всех грехах безосновательно, без наличия доказательств, я это утверждаю.
Возвращаясь к руководителям правоохранительных органов, я хочу сказать, что когда они на этих брифингах дерзко заявляют о подрывной деятельности Медведчука, когда они демонстрируют так называемые, непонятно откуда взятые записи непонятно каких телефонных разговоров, а господа прокуроры сегодня это делали и цитировали тоже, я хочу им всем напомнить, что в материалах уголовного дела, расследование по которому вроде бы закончено, как об этом говорил генеральный прокурор, а мы, я и адвокаты, приступили к ознакомлению, есть такой интересный документ, который ожидает господ прокуроров и в этом деле. Документ, который означает такое: не адвокаты, а один из процессуальных руководителей прокуратуры в этом деле обратился в Департамент контрразведки СБУ с просьбой рассекретить и предоставить документы, а именно: ходатайство о проведении НСРД, постановлений, протоколов и решения судей. Знаете, что ответили в контрразведке? Они сказали, что это секретные данные, которые не подлежат рассекречиванию согласно ст. 9 о контрразведывательной деятельности. А что это значит? А это значит, что все эти пленки, которые демонстрировали 11 мая, не могут быть признаны допустимыми, и те пленки, о которых сейчас идет речь, кроме того, что эти пленки взяты непонятно откуда, непонятно каких разговоров, тоже не имеют тех документов, которые могли сделать из этих доказательств допустимые.
Поэтому подобные действия означают одно: повлиять на общественное мнение в Украине, продемонстрировать, что были такие разговоры у Медведчука. Вроде. Простите, а Медведчук, как юрист, задает вопрос: а у вас действительно есть оригиналы этих записей? Я таких разговоров не помню. Может, у вас есть оригиналы записывающих устройств? А я уверен, что нет. Поэтому и копии материалов по делу, так как копии смонтировали, бесед нет, оснований, на которые опираются сегодня подобные записи, тоже нет. Поэтому одно дело заявлять на брифингах, а второе дело расследовать и предоставлять доказательства. Сегодня – в знак обоснованности подозрения, а завтра – в материалах следствия досудебного разбирательства.
Я хочу отметить еще раз, ваша честь, уважаемый суд, что все эти действия – это незаконное уголовное преследование. Все эти действия – это политические репрессии, которые имеют одну цель: использование правоохранительной системы в интересах власти, которая хочет подавить оппозицию. Но я, как один из руководителей политической партии, как человек, который способен и будет защищаться, как человек, который будет продолжать политическую борьбу, хочу заявить, что это у власти не получится. Спасибо.
Виктор Медведчук
