Приблизительно раз в месяц в нашем информационном пространстве снова и снова возникает языковой вопрос. Как правило, это происходит аккурат к красным датам в календаре.
Предыдущий раз «мовне питання» было актуально в контексте начала учебного года. Следующий раз к этой теме вернемся 9 ноября, в День украинской письменности и языка. Октябрьский пик приходится на сегодня, - Украина отмечает День козачества, христиане восточного обряда празднуют Покров Пресвятой Богородицы, а в Киеве звучат призывы сделать 14 октября государственным праздником, как день создания УПА.
В Украине заполитизировано все, что можно и нельзя: праздники, система образования, досуг, религия. Так было не всегда и не везде, это тенденция последних 10 лет, и свое начало она берет из Киева.
На выходные была у родителей в Одессе. Перебирала свои архивы, среди прочего нашла гимназические тетради по украинской литературе. Вспомнила, как благодаря школьным сочинениям украинский язык стал мне родным, а Украина – моей страной. Не отметкой в паспорте, а Родиной.
Сделаю небольшое пояснение. Вплоть до 1996 года в моей жизни не было ничего украинского. Ему просто неоткуда было взяться: отец – коренной ленинградец, мама – коренная одесситка. Были книги на французском, немецком, английском, русском, польском, равно как и разговоры о политической ситуации в Европе, Америке, России. Единственным украиноязычным предметом был очень нарядный томик «Кобзаря»: его светлая обложка ярко выделялась на фоне золотых корешков энциклопедии Брокгауза и Ефрона. Не стоит усматривать в этом расположении что-то политическое. Поставили – и поставили.
Когда я перешла в пятый класс, украинский язык стал отдельным предметом. Как сейчас помню: 18 кабинет, на фанерных дощечках выжжены лица национальных классиков. «Заповіт», вышитый на салфеточке. Обложка пластинки «Співає тріо Мареничів».
Дело даже не в архаичности всего этого антуража. А в том, что я совершенно не понимала, какое отношение все это имеет ко мне.
Так думала не только я. Гимназия у нас была продвинутая, даже в девичьих откровенниках, наряду с вопросами о симпатиях к мальчикам и любимом фильме, был вопрос «Считаешь ли ты украинский язык своим родным?» И все как один отвечали «нет, не считаю». Просто потому что никто не понимал, в чем смысл всего происходящего на уроках украинского языка. К нему относились недоумевающе.
Ситуация кардинально изменилась в 1998 году. Могу сказать, что это событие полностью изменило всю мою дальнейшую жизнь и определило выбор профессии.
К нам пришла новая учительница украинского языка и литературы. Вот сейчас пишу об этом и будто чувствую на лице порыв свежего ветра. Уроженка Ивано-Франковска, стильная, молодая и красивая, Любовь Богдановна Гаврилишина говорила исключительно по-украински – и во время уроков, и на переменах. К нам, подросткам, она обращалась на «Вы», и это ее сильно выделяло на фоне всех остальных учителей. На ее уроках не было даже намека на политику, пропаганду или агитацию. Она ездила с нами на экскурсии в Умань, разговаривала о том, что волнует людей в возрасте 13-14 лет – о любви, о смысле жизни, о том, что стоит делать, когда вырастешь. И все это – на украинском языке. При всем этом у нее была обычная учительская зарплата и нагрузка, ей никто не доплачивал за то, что она с нами возилась. Она просто любила и хорошо знала то, о чем рассказывала – об Уласе Самчуке, Василе Барке, Оксане Забужко. Про характерников и рождественские традиции. О том, как красиво в Карпатах и уютно во Львове.
К концу восьмого класса у меня появился еще один родной язык - и появилась Родина. Украина стала моей страной, а не объектом на карте в кабинете географии. Без единого упоминания об УПА или «пригніченні української нації», без единого слова о политике.
Можно кричать на митингах и жечь глаголом в социальных сетях, а можно просто делать свое дело, спокойно и с достоинством. И своим личным примером вдохновлять окружающих на интерес и любовь к своей стране, своей истории, своему языку.
