Пока была сегодня на NewsOne, выяснилось, что на журналиста канала напали во время акции в центре Киева, а потом еще и депутат Оксана Корчинская потребовала, чтоб телегруппа канала уехала и "не провоцировала людей". В связи с этим у меня пронесся мыслерой, неполиткорректный, зато честный. Простите за прямоту, депутаты и коллеги. А не хотите - так и не прощайте.
1. Журналисты привыкли к наглости депутатов и прочих властьимущих. Как только человек получает чин, он считает для себя возможным унижать тех журналистов, которые, казалось бы, привели его к власти. Делает он это по одной простой причине – коллеги ему это позволяют. Они не дают достойный отпор. Они не устраивает обструкции тем, кто их оскорбляет.
2. Со времен второго президентского срока Кучмы журналисты превращаются из ветви в обслуживающий персонал. Многие не только смирились с этим, они претендуют на роль дорогостоящего персонала и смеются над теми, кто обслуживает задешево.
3. Украинская журналистика не умеет себя защитить. Позитивный пример Седлецкой из Радио Свобода, добившейся через европейский суд решения о том, что украинские силовики не имеют права читать её переписку – редкий позитивный пример. Чтобы бороться, нужно иметь смелость, а её как раз и не хватает. Многим.
4. Украинские журналисты не хотят бороться вдолгую. Обращения в суды и в полицию зачастую считают бессмысленными, не умеют заставить силовиков и судей работать так, как им положено по закону
5. Медиаюрист в Украине становится чуть ли не вымирающих профессий. Редкий позитивный пример Тетяна Котюжинська, ночевавшей в судах во время Майдана и спасавшей журналистов от уголовных и прочих преследований – такая же редкость, как колибри, долетевшая до середины Днепра. (Кстати, никто ещё не выяснил, что потом посреди реки происходит с этой редкой птицей)
6. Украинские депутаты, министры и прочие чиновники не имеют высоко политической культуры. Проблема не в том, что многие из них - выходцы из сел, а не из городов. Проблема в отсутствии такта, простой человеческой вежливости, понимания ответственности за каждое высказано свое слово, осознания журналистов не просто как зеркал, а как людей, очерчивающих проблемы и формирующих повестку дня.
7. Существует тотальное свойство безнаказанности для тех, кто дорвался до руля, рычага, рычажка, педальки, кнопочки, мандатика. Это стало трендом для Украины. Хотя именно она стояла на майданах за то, чтобы жить честно.
Мечта о мандатике, кнопочке и рычажке становится определяющей для многих, кто идёт в журналистику. Они рассматривают профессию не как миссию, а как трамплин. Поэтому и готовы терпеть унижения. Потому и дарят чиновникам ту безнаказанность, которой они бессовестно и беззастенчиво пользуются.
8. Наглость чиновников и готовность журналистов терпеть сливаются в замкнутый круг. Люди, которые призваны олицетворять боль, крик и совесть страны, по сути превращаются в терпил. Они готовы перейти на роли пресс-секретарей и помощников, чтобы приблизиться к тем зияющим вершинам власти, с которых сами смогут хамить журналистам. И то, что журналистов бьют, оскорбляют, плюют в них; то, что это позволяют себе делать депутаты под камеры – лишь одна деталь этой грустной, закольцованной картины.
9. Этот круг может быть разбит только одним методом – журналисты должны начать себя уважать. Из сервисной службы коллеги обязаны превратиться в службу совести нации, поставить тех, кто хамит, на место, а лучше – воспользоваться примером британских коллег (это гораздо круче, чем британские учёные). Они перестали упоминать в прессе тех, кто из оскорблял. И такие, неупоминаемые, политики сошли с британской электоральной карты втечение полугода. Предлагаю проверить это на украинском непаханом поле.
