Сказ двудесентединый
И пришел день от явления заморской пошести сотый. Нам бы порадети, а мы кручинимся. Нам бы князюшку восславить, а мы все невдоволени. Не имем ани роботы прежняя, ани надежды дальния. А опричники нам кажути, колесницы по небу стали запускати.
Глядим теперича на небо и думу гадаем: стати бы нам соколами да полетити туды, игде пошести людоньки не знавали. А князюшка наш, Владимир Кривосолнышко все сказы нам сказывает, все забавами забавляет. Тяжко ему, любезному, скоро ему дружиноньку переобирати, и теснят его вороги на полюшке выборном, и подползают из тени, коварныя. Да и Володимир наш не оплошал, расколол их силы темная надвоя, располовинил от верху до низу. И нема теперь в ворожей силе едности, и перемога над ими близится, и спокоен стал наш князюшка. А дарма.
*правлению нового княжего двору шел 390 день
Cказ двудесентный
Аи печали великия сошли на краинушку нашу. Поминали мы сородичей, что сложили буйны головы от деяний нашей державоньки, от дивного розума ея да супротивников ея. Поминали тех братиев, что канули в брань великую, в брань великую да в пошесть расстрельную. В пошесть расстрельную да в переселения дикия.
Поминал убиенных и наш князюшка. То встанет рано-раненько и с зорькой первою цветочки отнесет к могилоньке, то нарядится в темное и в густых лесах могилки посетит. Старался наш князюшка, печалился, да не повертал земельку кровную сродникам убиенных во переселении. Не поминал о ней, да и князя заморского требами земельку повернути не вымучивал. Позабыли многия про ту земельку зза заморской пошести. Да как стала пошесть отступати - так и вспомнили. А как пригадали, так и спросили с князюшки: земелька наша кады вернется?Да в лесу за могилами не заслышали голос его.
*правлению нового княжего двору шел 380 день
Сказ девятидесентный
В той день нам вышла радость великая - вышли мы трудитися, пошесть заморская решила отступити от нас. Для порядку разошлися мы по лесам да полям, стали пировати, свято святкувати и назвали мы той праздник Работов день.
И того вяще стали рахувати мы убытки от пошести заморская, и родичей утеряных, и гроши незароблени. Много получилося, закручинился мы. Да вышел до нас наш князюшка и сказы нам сказывал, что всем даст по работенушке, по работенушке да по долгой гривнушке, и возрадовалися многая. А чего еще нам надоти, коль от веку было сказано: обицял князь кожух дати - да слово его тепле.
*правлению нового княжего двору шел 375 день
Сказ осьмнадцатый
В той час головной урядник наш добро дело нам содеивал. Выришил он послабити наш затвор и дозволити выходити нам с имений наших, зустричатися, украшатися, брадобреитися и по музеям ходитьо. И радели мы от того. А особливо радели наши лекари. Взбоагодарили они урядника за то, што позбавил нас, горемычных, заморской пошести, загодя по имениям люд разогнаша.
А тим часом наш князюшка и вовсе от нас схоронился, на белый свет боле не кажется. Налякал, видать, князюшку злой люд, что под его теремом широки столы раскидывал, скатерти-самобранки расстеливал да пировал от горести. Так той люд обидушку свою князю выказывал: не ходи, князюшка, на таен пир со опричники, не пий хмельна вина, коль ты всех по именьям закрыл и трудитися заборонил.
Дивился князь со оконышка на то хмельно застолие, дивился со свого терема и печалился, што ничегошеньки он не ведывал про свое вольно воинство, про своих рестораторов реестровых да про любвь холопов к вольной волюшке.
*правлению нового княжего двору шел 379 день
Сказ семинадесентный
И надумали на княжем дворе людям вольным велику радость принесть. Радость та упала нам с дальней горы, што Кау-Казом зовется.
Той кау-каз смешон мужик был, уму-разуму учити старався. То по крышам побегивал, то в кабаках дорогих, купеческих посиживал, то наряды свои пожевывал. Дивил нас непомерно. А еще боле мы подивилися, когда князюшка наш решил призначити того кау-каза своим недоголовным урядникам, штоб новому житию нас поучал. И оскорбилися мы, и взбунтовалися мы, про заморску пошесть позабыли мы, боятися ее перемыслили мы да под князев терем выступили мы. И были нас тьмы и тьмы.
И дрогнул князюшка, и не став робити кау-каза урядником, а решил зробити его своим дальним радником. А там от его вреда не будити, там пусть радить, сколь ему мыслится. Так и порешили мы и разошлися по теремам, по полям-лугам, пахати-сеяти, штоб заморску пошесть сытным житием перемогти.
*правлению нового княжего двору шел 371 день
Сказ шестидесентный
А вчерась наш князюшка залезну птицу с небес стречал. Стретенье то гарным было, красна птица явилась с синя неба и на крылах ее прибыли до нас листки чаровные, што захистят нас от заморския пошести.
Да не так у князюшки сталося, аки гадалося. Надурили его купцы коварныя, не роздали те листки люду вольному, а втридорога продали. А и звинуватили за то князюшку в глумлении над людом наляканым.
А князюшка наш, Владимир Кривосолнышко, не будь дурак да и скажи: с залезных птиц мы зробимо целу стаю и буде она по свету летати и чаровные листки для всех приносити. И спасемося мы так от заморския пошести.
Да обиделися мы и не уверовали в то мы, и собралися у князюшки под палатами, слово молвить думали. Да не дозволили нам опричники, разогнали пинками да палицами, поганыя.
*правлению нового княжего двору шел 370 день
Сказ петнадесентный
В той день задумал наш князюшка вольных людей на святу Пасху с дому не выпущати. А дабы научилися дома сидети, надумал заборонити нам выходити на белый свет с дня петницы да по понеделок.
И возмутилися мы, и оскорбилися мы: у братов наших-иудеев и то с петницы по саботу с дому далеко ходить невелено. А уж штоб нас-православных неволити да церквы забороняти - такого на Киевской руси не видывали.
И забоялся князюшка, и от страху тово еще боле дров державных наломал. Сказывал он, што заборонить нашим повозкам да колесницам по стольному граду ездити и тогда враз заморска пошесть от краиноньки отступит и лишимось мы здоровы.
И подивилися мы, и засмеялися мы - кто ж вольным людям указ? Кто нам, киянам, заборона? Неужто князь-Криво Солнышко? И не уразумел тоди князюшка смеху нашего, не уразумел да к нам не дослушался. А дарма.
*правлению нового княжего двору шел 315 день
Сказ чтыредесентный
Пожарища в той день настали лютыя. Палали ти земели, что кодысь от черно-быльской пошести претерпеша.
Палали так яро, что до Белых рос попел долетеша. А и стольный град Киев претерпел от попела и смрада, а и вольны люди его тем мучилися. А в той час наш князюшка решиши по домах нас развесть, на вольну волюшку не выпускати, хоч смрад в тех домах стоял от пожарищ черно-быльских. Заборонил нам князюшка с иными вольными людьми зустричатися, заборонил и слово молвити.
Только дитенышей малых и собачонок усяких дозволил на вольну волюшку выводити, да и то ненадолго. А дружина нашего князюшки, его славные опричники в той час на охоту сбиралися. И охотились они не на дика зверя да не на разбойника лесного. Охотились они на славных молодцев да красных девиц, что купатися в ту пору порешиши.
И ловили их, аки русалонек с водяными, и тянули их на берег тугим неводом. Тянули да наказывали: не купайся ты, добрый молодец, коли князюшка не велевал, не ходи ты без забрала на обличье своем. Да посмеялся люд с тих опричников, не признал их перемогу славную. И печалился наш князюшка: не поверили ему люди вольныя, а и кто ране его праздновал, той разуверился.
*правлению нового княжего двору шел 314 день
Сказ тринадесентный
И пришли к нам урядники князевы и сказывали, что за три девять земель пошесть заморская всех старицев повыкосила, всех старинушек повыбила. И решили мы сказати ей: накоси - выкуси и попрятались от нея за стены толстыя.
День сидим, два сидим, осъмь сидим - не видать той пошести. И стали мы зза стен тех потихоньку выглядати, потрошку вылазити.
До рек потянулися за рыбою, до лесов - по первоцветы-коренич, до полей - пахати-сеяти. Тут и стали нас хватати урядники, тут и стали с нас оброки брати опричники. И сказывали они, что теперича нам невелено зза стен выходити, на белый свет глядити. А кто буде выходити - с того поборы великия. Опечалилися мы, осерчали мы - закрома по весне пусты, мошна дырява. Без лесов, полей да рек нам никак год не выжити да не вытянути.
Да сказывали нам урядники: на полгода вы затворены. И поведали нам урядники - за полгода те и земельку нашу проторгуют, и краинушку нашу перероблять. Да не воспротивились мы, не взбунтовалися. Стали мы слагати думы горькия, сказы печальныя. А заморска пошесть в той час была нам страшнее урядников. И зачали мы сидеть тихо и сидьма, доки голод зза стен не выгонить нас.
*правлению нового княжего двору шел 313 день
Сказ двунадесентный
И сказывал в тот день наш князюшка: через пошесть великую затворяю я в нашу краинушку все въезды-ввезды, ни пешему притти, ни конному проскакать.
Подивилися тому урядники и сказывали: не роби так, князюшка, подумай свою думушку, не мешай вольным людям творити их вольны дела. Да возмутился князюшка и были с того беды великия.
Стали вольны людоньки кордоны наши в облогу брать. А как в краинушку прорывалися, то к лекарям не хаживали, разбегалися по всей краиноньке и позараживали заморской пошестью народу тьмы. А еще тьмы и тьмы налякалися и с дому шагу не шагивали. И все в краиноньке от того замерло - ни сеют, ни пекут, ни приторговуют. И отворили закрома, где наиважны запасы леживали, что на тугой час откладывали, на черен день берегли. И стали ести их и пити, и таели они, аки снег на дощу.
И назвали то время порой проедания, часом растраты да конца - конца жизни богатыя, конца жизни сытыя. И не взлюбили за то Владимира Кривосолнышко, и зачали вила проти нево гострить.
*правлению нового княжего двору шел 312 день
Сказ единадесентный
И надумалось в тот день князюшке повернути в стольный град всех соплеменничков, что гостевали в московитском царствии. И было их осемьста. Залезная колесница с ими прибыла в стольный град резво, да нерезвым было их встретенье. То иноземцев средь них нашли, то хвореньких. Да недолго князевы опричники думу о них думали, отпустили той люд на волюшку. И разбрелся он по дворам да по селищам. И прихватил с собою заморской пошести да й одарил ею вольный люд краинушки.
А в Радоньке в той час деились дела великия. Порешили там боярушки землю нашу в расход пускать. А за то иноземци богатыя обещались нам денежек дасть, да не дарма, а в долг под мзду. И радел о том наш князюшка.
А чтоб люд не бунтовал зза того, сделал князюшка дело доброе. Отрядил он за дальню околицу головного лекаря, отвадил его да посетовал, что лечил он вольный люд неправильно да заморской пошести ворота открыл. Затворить их выришил сам князюшка. И так клялся про то Радоньке, что забрало с себя снял, светлый лик всем открыл. От теперь все и думаем - не напрыгнула ль в той час пошесть заморская на нашего князюшку, не скористувалась ли тем часом лихим.
*правлению нового княжего двору шел 311 день
Сказ десятый
И стали от нас утикать люди чужестранныя. Тикают то по одному, то множество. А днесь цельна тьма их двинула на московию.
И шла та тьма не пешей и была не конною, а двинулась она залезной колесницею. И до того не знали мы и не ведали, сколько их, чужестранинов, обреталося в нашей родной сторонушке.
Тьма утикла от нас, да тьма и лишилася. И стал наш князюшка покумекивать, как бы другу тьму московитскую с града Киева выпроваживать. Думал он думу тяжкую, долго кручинился да сам себя обдурил, горемычный. И сказал нежданно наш князюшка, что кордоны все затворяются, стражи кордонные никого не впустят-не выпустят, ни пешего, ни конного, ни зализничного. И остались те московиты с нами жить, доки заморска пошесть нас не оставит. И не под силу было князюшке свое слово оспорить да чужеземцев из краинушки выпустить. И времена те были долгие, часы великия и несть им числа.
*правлению нового княжего двору шел 310 день
Сказ девятый
В тот день стало нам ведомо, что родилася новая пошесть заморская, движется она с земель востока и есть ужо хворые и померлые. Люду сказано боятися, да на то уже силов нетути. А дружина князева все нас радует. Все везет колесницы с людом нашенским из земель дальних, а люд там все недюжий, недугами маемый. То землей прибудут, то по воздуху. Днесь осьмнадцать воздушных колесниц в стольном граде побачимо, а в них люду тьмы и тьмы. И лячно нам с ними встречатися - повз них ходила пошесть заморская. Да князюшка наш сказал, что домой буде всех вертати, и не жить ему, поки все не вернутся. Околдовали, видать, его силы басурманския.
На дворе у князюшки тож перемены великия - приготования йдут, чтоб головного боярина в Радоньке сместить, в нашествии заморской хвори его звинуватити. Пручается он, родименький, да все горше горемычному. Как сменяют его - так наш люд и заспокоится. И для державы нашей то надежа и путь спасительный. На том и стоим, боле неначем.
*правлению нового княжего двору шел 309 день
Сказ осьмой
И пришло на нас время лютое, время грозное, время дивное - княжий двор со опричниками затевали с нами боротися. С нами немалыми, кто про заморску пошесть много сказывает. И нашли опричники сорок сороков людей вольных, что баят о пошести сказы новые. И порешили опричники, что сказы те - лукавые. И за то отныне станут в темницу весть, на хлеб-воду усаживать. От того тех сказов поубавилось.
А сказителем правдивым, сказителем единым стал наш князюшка, златомудрый он да его опричничек. Пригрозили оне люду суровостями новыми - чтоб с палат не выглядывали да соборов не сбирали, да во храмы не хаживали.
А головной князев урядник казну пересчитал да закручинился. Попрохал он серебра у стран заходных да у государств восточных, откуда к нам пошесть заморская пришла. Да те в ответ только жалились, только жалились, зычно плакавши.
И задумал князь со дружиною сказати нам правдоньку, поведать нам истину: живите, людоньки, вы как можете. Выживайте вы, как вы хочете. А мы, владонька, умываем рученьки, как от пошести нам предписано.
*правлению нового княжего двору шел 308 день
Сказ сьомый
В тот день сказывали в граде Киеве, что прибыла к ним железная колесница с самои Европы, из Латвинии, привезла она сородичей - хворых да немощных. Попервах не хотела дружинушка их из колесницы выпускати, да сполуночи смилостивилась. Выпустили болезных на киевскую волюшку, а к извозу их никто и не принял - забоялися извозчики заморской пошести. И осталися болезные прям на полустаночке холодном ночевать - с детьми малыми да со старинушками старыми. Ночевали да проклинали люто князюшку, что державный извоз весь во граде отменил и дарма их додому из Европ заманил.
А тем часом головной опричник князевый привел в стольный град свою особистую дружинушку и взял его в облогу. Все теперь от того опричника залежные, ништо без него не деится. А князюшка вроде и не при власти теперича.
*правлению нового княжеского двору шел 307 день
Сказ шестой
В сей день дознались опричники, что братия верховного князя распродала все забрала захисные чужеземцам треклятым. А и не в чем теперь дружинушке на бой с заморской пошестью идти, а и не в чем холопов, смердов и вольный люд боронити. Великая тяжбища почалася в тот день. Сам князюшка стал каяться, сказывать: а и не брал я ваши забралушка, а и братию лукавый попутал. Не знала она-не ведала, что заморская пошесть идет. Князю, одначе, не верили, о чем и слагали былины. Да писали их не монахи, а опричники. Грозили на великий суд князюшку вести. И закручинился он.
А бояре его с верховной Радоньки страдать от заморской пошести стали один за одним, со чадами и домочадцами. Доведется Радоньку закрывати, думал князюшка и печалился, ибо без нее-то виноватым в княжестве его, родимого, сделают. И вина та будет потяжелее шапки Мономаховой.
*правлению нового княжего двору шел 306 день
Сказ пятый
Вчерась наш князь наказывал и бояре переповедали, что заморская пошесть взялась донимать все больше люда. Смерды, холопы и вольные граждане страдают от нея. На битву с нею нас бояре не кликали, хоча двое из них от пошести тож претерпели. Заместо битвы нам велено разойтись по палатам и оттедова не являться, не показываться.
Теплынь же в тот час стояла райская, оттого разошлися мы чуть и недалече. Шествуем теперь по улицам праздно. Лишь не наближаемся к иншим холопам, смердам и вольным людям, раскланиваемся сдалеку - чтоб заморской пошестью нас не засмердели. Теперь все мы аки бояре, работы нам нет, ибо князь трудиться заборонил, живем за просто так, всяческими яствами себя потчуем и по бокам гладшаем и хорошеем, что ни в сказе сказать, ни пером описать.
А в одной заморской стране, где эллины кадысь жили, меж тем земля потряслась сильно, дома и люди попадали. Вот и ждем теперь, что князь нам скажет, как от землетруса защитит. В палатах-то сидеть теперь лячно.
Думаем, не сходить ли к князюшке за советом, не попытать ли его, родимого. Да боимся испужать драгоценного, не полюбляет он, когда мы во множестве у его терема сбираемся.
*правлению нового княжего двору шел 305 день
Сказ четвертый
Днесь пришла весточка: дивна пошесть, что в короне ходит, побила государева боярина со домочадцами и другими боярами да боярынями, что в государевой Раде сидят. Одни бояре сразу забоялися, стишили свой Голос да и разошлись по палатам белокаменным, закрылися-затворилися и наружу носу не кажут.
А й претерпела и боярыня из дружины былого нашего государя, что летописями занималася. Пришла пошесть и к ней, и ушла она в затвор.
Претерпел от пошести и сам наш князь-государь, ибо ручкался он с хворым боярином. И теперь тУга лежит на государевом челе. Тревожится родимый, переживает: в добром ли он в здравьице да что с державою будет.
А в державе в тот час наближалися перемены великие: государеву булаву да и Рады скипетр готовилися передати новому головному уряднику. Он один с хворым боярином не ручкался, он один может спастися от пошести, вот и править выпадает ему.
Тяжки потому государевы думы, тяжела и шапка Мономаха на его голове.
*правлению нового княжего двору шел 304 день
Сказ другий
Вчерась в стольном Киеве отключили "самый быстрый и удобный вид транспорта" - метрОм зовется. Прям за час до полуночи и выключили. Не стали ждать, пока колесница в гарбуз превратится.
Извоз резвых людей, таксЁй зовется, оживился и здорожал вдвое. А нескоростные государевы колесницы выстроили холопов, смердов и вольных людей в очереди. Всех теперь не посаживают, только по 20 человек с собою берут.
Колесниц этих маловасто будет. Холопы, смерды и вольные люди потому шибко бьются.
В то время диковинная пошесть добралась до стольного Киева. Першого киянина настигла, потом другого. Граждане стольного града молются, чтоб пошесть дале, с Якова на всякого, не пошла. Церквы покамест не затворили, не запечатали.
Град Киев впадает во страх.
*правлению нового княжего двору шел 302 день
Сказ первый
И пришел тот день, когда дураки и дороги вступили в период нового взаимодействия: дураки перекрыли дороги-метро, но не отменили работу для своих холопов, смердов, а также вольных людей, и чрезвычайное положение для них не ввели. Теперь дороги перекрыты недураками, по-дурацки рвущимися на барщину. А многие из тех, кто уже добрался, сегодня будут голосовать на Поле чудес под названием "Рада" за законы, по-дурацки распродадуюшие неглупым людям украинску земельку.
Такой дурости не помнит земля Киево-русская. И нет дорог, чтоб от нее уйти. Вирус в короне их перекрыл хуже Соловья-разбойника. Сам Соловей теперь в маске сидит, раздобыл где-то ее, стяжатель прозападный.
* правлению нового княжего двору шел 300 день
