Может ли церковь Украины остановить войну? Ян Таксюр

Нет сегодня в обществе Украины такого вопроса, по которому говорилось бы столько откровенных глупостей и давалось невежественных оценок, как вопрос церковный. При этом последствия безграмотных заявлений людей, понятия не имеющих, о чём они толкуют, в церковных делах особенно губительны.

И всё же степень озлобления по отношению к церкви на земле Украины, степень её бездумного шельмования как никогда высоки. Связано это с тем, что в условиях войны перед церковью пытаются поставить вопрос «с кем ты?», пытаются втянуть её в политическую борьбу на одной из сторон, не понимая, что Церковь не партия, не общественная организация, что она «не от мира».  И когда церковь, как ей и положено, говорит не партийную правду, но евангельскую, когда вопреки технологиям и манипуляциям она перед лицом государства называет вещи своими именами – войну войной, убийство убийством, а убиенных, независимо от политической позиции, именует своими детьми – это вызывает непонимание и ненависть.

  В такой тяжёлой обстановке на Киевскую кафедру Украинской Православной Церкви на днях взошёл новый Предстоятель. митрополит Онуфрий. Его интронизация, то есть поставление на новое служение, произошло в Киево-Печерской лавре 17 августа. Об этом событии написано уже немало. Однако атаки на церковь продолжаются, потоки лжи и необоснованных претензий не иссякают. А потому, высказаться считаю необходимым. Не как аналитик, а как рядовой православный мирянин, которому Церковь дорога. Для которого она не сообщество политических единомышленников, но – Тело Христово и корабль спасения.

Поскольку на территории Украины погибают люди, и любой нормальный человек желает, чтобы это прекратилось, в обществе часто звучат три вопроса.

Сумеет ли УПЦ МП теперь, при новом Предстоятеле, взять на себя роль миротворца? Прислушается ли православный христианин П.А.Порошенко к мнению Церкви, в которой он был крещён? По силам ли вообще Церкви остановить кровопролитие на Донбассе?

Думается, некоторые ответы дать можно. Но только ответив на ряд промежуточных вопросов. И хотя для людей нецерковных иные наши положения покажутся странными, мы проговорим всё до конца.

Итак, от чего и от кого зависит, сможет ли церковь Украины способствовать прекращению войны? Зависит от Бога. Так как всё находится в Его руках.  От нового Предстоятеля. И от самой Церкви. То есть от нас (поскольку мы, все вместе, верующие и молящиеся, и есть Церковь).

  Начнём с Предстоятеля. Хорошо ли то, что именно владыка Онуфрий возглавил церковь Украины? И что означает его избрание?

 На мой взгляд, несомненно, хорошо. Помню своё недавнее впечатление. Июль. Владимирская горка. Богослужение, посвящённое Дню Крещения Руси, должен возглавить тогда ещё местоблюститель – владыка Онуфрий. Его все ждут. И вдруг среди множества собравшихся прихожан и священников появляется он. Домашний, непраздничный, немного смущённый. Помню, как шёл он среди просивших благословения в каких-то простых туфлях, почти тапочках, улыбаясь и крестя на все стороны. А сам при этом вроде был и не здесь вовсе. Будто его, монаха, взяли и перенесли из кельи сюда под солнце, в многолюдство. Но он ни на мгновение не оставил своего любимого занятия – молитвы. Таким было моё первое впечатление. И, признаюсь, оно меня весьма утешило.

 Ещё одна деталь (ведь у нас, сочинителей, детали важны). Когда уже в ранге Митрополита Киевского владыка Онуфрий вышел из Трапезного храма Лавры, один из богатейших людей страны предложил ему очень дорогой автомобиль, мол, подвезём к новому месту служения. Владыка Онуфрий улыбнулся, поблагодарил и тихо добавил: «я пешочком».

 А ещё мы помним, что владыка Онуфрий, как немногие в нашей церкви всегда имел мужество идти против течения, выступать не как велят, а по правде. Он был среди трёх епископов, кто при президенте Кравчуке, не позволил тогдашнему митрополиту Киевскому Филарету самочинно разорвать законную связь с законным патриархом Московским. При президенте Ющенко именно он возвысил голос против вмешательства в церковные дела государства, и назвал нарушением Конституции попытки людей малограмотных и далёких от церкви «реформировать» её, самовольно объявлять о «поместностности». Он отстаивал справедливую оценку голода 30-х годов, отрицая попытки использовать трагедию народа для разделения и вражды. Он говорил и говорит (когда это не всегда безопасно) что нет никаких канонических, то есть законных, оснований для отделения от Московского патриархата и что это отделение ничем не поможет Церкви выполнять её главную миссию – спасение людей от погибели в вечности.

  И в нынешние непростые времена владыка Онуфрий не боится иметь точку зрения отличную от официальной, настоятельно рекомендуемой. Он выступил против ассоциации с Евросоюзом с её набором антихристианских «ценностей и свобод». Он был среди тех, кто не позволил в феврале 2014 года пойти на «слияние» с пребывающими в расколе сторонниками Филарета. Он и сейчас, несмотря на жёсткое давление ничего не смыслящего в делах церковных медиа-сообщества и призывы к диалогу ради «объединения», вдруг спокойно заявляет: «Филарет хотел бы все себе подчинить, но он потерял каноничность, потерял свой сан. Он пытается время от времени с помощью политических настроений себя реанимировать, но это всё равно, что мёртвому припарки».
  Наконец, вопреки той же ожидаемой от него толерантности, он в начале августа пишет в письме к Президенту неприятную для власти, но очевидную правду: «Вынужден констатировать нарушение прав и свобод верующих со стороны военного контингента, находящегося на востоке Украины».
  А по поводу войны сразу же в день интронизации говорит: «Мы молимся Богу, чтобы Господь тем людям, которые воюют сегодня, дал дух мира, чтобы они поняли, что убивать друг друга –  это не заповедь Божия. К миру призывает нас Господь. И мы должны быть сынами мира».

 И этот человек возглавил сегодня нашу Церковь. По сути, выбор украинской церковью такого «неправильного», неудобного Предстоятеля означает поддержку  его взглядов. Означает призыв к поиску мира и остановке братоубийственной войны. Означает протест против войны и отказ поддерживать политику государства и Президента, если они направлены на силовое решение проблем с неизбежными человеческими жертвами.

  Подчеркнём весьма важное. В интронизации митрополита Онуфрия приняли участие представители всех поместных церквей. Иными словами, вся Вселенская Церковь, всё мировое Православие высказалось не только в поддержку владыки Онуфрия, но и в поддержку его взглядов. А это –  мир, но не война. И если наша власть хотела услышать мнение всей Христовой Церкви о своей политике, она его, несомненно, услышала.

 Кто-то спросит: да правда ли, что Петр Порошенко является вашим прихожанином? Его видели и у Филарета, и у греко-католиков. Конечно, вера есть тайна каждой души. Но, думается, Пётр Алексеевич, остаётся чадом канонической УПЦ . Есть свидетельства близких к нему людей. Есть его вполне однозначные слова и поступки. И именно, зная лучше других, чей прихожанин украинский президент, нынешний предстоятель не боится беспокоить власть. Пишет письма, добивается личных встреч. Напоминает о вопиющих нарушениях прав верующих. В том числе, права на жизнь. Взывает к христианской совести главы государства.

А зачем вам так упорно держаться единства с Московским патриархатом? Почему бы не объединиться с Филаретом, как хочет того власть и всё «прогрессивное» человечество? Такие вопросы всё чаще и настойчивей (а иногда с остервенением) задаются нашей церкви в основном людьми, мучительно страдающими не только от упоминания московского патриархата, но и московской колбасы и песни «Подмосковные вечера». Разве не патриотичнее было бы создать вместе с «киевским патриархом» свою, всех устраивающую поместную церковь?

 Скажем в ответ два слова и этим товарищам. Не столько для их вразумления (это процесс трудный) сколько для ответов на наши главные вопросы.

  Вот, что сказал митрополит Онуфрий на пресс-конференции в день поставления на кафедру, когда журналисты настоятельно рекомендовали ему объединение с непризнанным в мировом Православии КП: «У нас есть свои принципы. Это каноны Святой Православной Церкви. И объединение может быть только на основе этих канонов. Другие аргументы не могут быть достаточными для нашего объединения».

Поясним любителям «учить» и «реформировать» церковь. Каноны есть законы жизни Церкви. Сама же Церковь есть благодатное собрание, куда приходит Христос. Собрание, которое Он Сам возглавляет. Если каноны будут нарушены, Бог покинет это собрание, и тогда, несмотря на пышные облачения и каждения, собрание церковью быть перестаёт. То есть верность канонам –  это отказ от разрушения Церкви. Отказ от предательства.

 Что касается патриотизма, об этом уже не раз приходилось писать: каноническая церковь на земле Украины есть самое патриотическое установление, поскольку желает каждому гражданину высшего блага –  спасения во Христе и вечной жизни с Ним. Кто скажет, что это непатриотично, тот солжёт.

 Но вернёмся к вопросам, поставленным в начале. Может ли украинская  церковь стать миротворцем, услышит ли Петр Порошенко обращённый к нему призыв к миру и по силам ли церкви остановить кровопролитие на Донбассе?

  Наши ответы и выводы будут исходить из нашей веры. Мы, православные христиане, верим, что всё происходит по воле Бога. Его можно просить (называется молитва). И Он, в зависмости от того, кто просит и какие мы, отвечает на наши просьбы. Поверьте, я не ухожу от ответа, но приближаюсь к нему.

  Если мы имеем такого Предстоятеля, твёрдо стоящего в вере (скажу откровенно, думал по своему маловерию, получим другого, а раз так вышло, то это явное свидетельство милости Божией), если мы сами, следуя за Предстоятелем, не предадим  Бога, Церковь,  веру, Евангелие, то мы можем получить столь необходимый мир и вразумление власти.

 А что ещё, кроме верности, особенно нужно сегодня? Ответ на этот последний вопрос дал недавно сам митрополит Онуфрий, обращаясь к Президенту, который, скажем прямо, оказался в тяжелейшем и опаснейшем для своей души положении. Он порекомендовал ему молиться. Конечно, у тех, кто никогда не бывал в церкви, но критикует её и «учит жить», такой вывод вызовет, мягко говоря, удивление. Но не торопитесь, господа.  Лучше попробуйте. 

Святитель Иоанн Златоуст, один из столпов нашей церкви, говорил: «Нет ничего более сильного или равного по силе молитве».

Так что если мы сохраним верность вере и церкви, а значит, Богу, если только попытаемся жить по совести, по Евангелию, осуждающему убийство, наша просьба о мире может быть услышана. В одиночку такое вымолить трудно. Но вместе с нашим молящимся Предстоятелем,  да всей церковью – всё возможно.

 Пусть же Милостивый Господь приклонит ухо Своё к просьбам кающихся Своих детей, и ради любви к ним помилует измученную и страдающую Украину.